– Зря вы, девчонки, браните свой возраст! – Убеждал Федор Иванович, полковник в отставке, своих ровесниц на подъездной скамеечке. - Седьмой десяток – это же расцвет способностей человека! Про закон сохранения энергии слышали? Энергия в мире никуда не исчезает, она преобразуется! Вот и у нас с вами сейчас – физическая энергия преобразуется в житейскую мудрость, убывает в одном – прибавляется в другом. Процесс заложен самой природой, а значит нет смысла противиться ему, тем более – ругать!
– Да как же, Федя! – разом защебетали пенсионерки. – Раньше, бывало, из магазина сумки тащили килограммов по двадцать! А нынче – килограммов пять и то – скособочившись.
– На что вам столько? – изумлялся Федор Иванович. – Пять килограммов каждый день, в месяц – сто пятьдесят килограммов! Куда вы все это деваете? Сокращайте потребности, девчонки, будет вам еще и экономия!
– Тебя не переспоришь, Федя, – отмахивались от него пенсионерки. – Всегда чудной был и по сей день такой остался! Вон тебя в окно твой Филимон высматривает. Иди уж к нему, дай нам спокойно на жизнь пожаловаться.
В окно квартиры на втором этаже и впрямь на него посматривал кот, распушив усы и уткнувшись в стекло носиком. Федор Иванович поднялся, посмеиваясь над своими ровесницами и направился к подъезду. На площадке второго этажа встретил Свету – соседку тридцати с небольшим лет, которая одна воспитывала сына.
– Здравствуй, соседка! – приветствовал ее Федор Иванович. – Что это – глаза на мокром месте? Вовка опять набедокурил?
– Здравствуйте, Федор Иванович, – шмыгнула носом Света. – Так, накопилось... А сейчас, вот – последняя капля. – Она показала стрелку на капроновых колготках под коленкой. – Котенка с Вовкой приютили, отмыли, откормили. Теперь нам от него житья нет! Спать не дает, кусается, царапается – я уже руки на работе прячу, не показываю. Вовка – тоже весь пораненный. Как увидит руки – кидается, и грызет, и царапает! Никакие слова на него не действуют! Не выгонять же? А сейчас вот – колготки испортил, новые. Что с ним делать – не знаю...
– Это, конечно, безобразие! – согласился Федор Иванович. Ты, вот что, Света – принеси его мне на перевоспитание, на недельку. Мы с Филимоном из него человека сделаем, по армейскому методу. Как назвали озорника?
– Атос. – Улыбнулась Света сквозь слезы. – Вовка начитался про мушкетеров...
– Тем более! Атос – благородный дворянин, граф де Ла Фер, а ведет себя, как пьяный разбойник!
Вечером Вовка принес котенка – месяцев двух, не больше. Тот грыз Вовкины руки не переставая, к тому же пытался поддеть их коготочками задних лапок. По озорному его взгляду было понятно, что авторитетов для него не существует и, по его мнению, весь мир крутится вокруг его хвоста!
– Раздраконили вы его! – покачал головой Федор Иванович. – Но ничего, оставляй, через недельку заберешь.
– Только вы его не бейте! – попросил Вовка.
– Ни в коем случае! – отозвался Федор Иванович. – Есть и другие методы, разве только Филимон шлепнет его по заду, для порядка. Что он кушает?
– Влажный корм. Я принес вам запас на неделю. Только он вредный – ест по чуть-чуть и всегда требует из нового пакетика.
– Разберемся, - улыбнулся Федор Иванович.
– И еще. – Мальчик засмущался. – Он так и не привык к лотку. Как не приучали – ходит там, где захочет.
– Это он вам демонстрирует свое превосходство. – Понял Федор Иванович. – Устраним этот недостаток.
Первым делом Атос с яростью берсерка атаковал руки временного хозяина, но Филимон, шипеньем и грозным взглядом заставил того отступить.
«Отступленье не есть поражение, а всего лишь выбор более успешной позиции», – читалось в глазах котенка. Было ясно, что он повторит свою попытку, но Филимон более не выпускал мелкого чертенка из вида. Пришлось тому занять господствующую высоту – спинку дивана и ждать удобного момента.
Так и не дождавшись его, он решил утвердить свой авторитет другим способом и вознамерился напрудить тут же, на диване. Но Филимон, разгадав его намерение, молча взял его зубами за холку и поволок к лотку. Поднять лапу на взрослого кота Атос не решился – это вам не мягкотелые людишки, тут можно схлопотать по полной!
Усадив мелкого хулигана на кучу наполнителя, Филимон не сводил с него глаз до тех пор, пока тот не опорожнил свой мочевой пузырь до последней капли. Заставил прикопать результаты, отряхнуть лапки и выполнить необходимые гигиенические процедуры.
«Ночью отыграюсь!» – решил Атос, исподлобья поглядывая на хозяина квартиры.
Тем временем хозяин расправил постель для сна, для гостя достал старую мягкую лежанку, из которой Филимон давно вырос.
– Завтрак в семь! – оповестил он Атоса – Филимон давно усвоил местные порядки.
Ночная диверсия не удалась – ни оставить лужицу, ни атаковать руки хозяина! Филимон открывал глаза и смотрел на мелкого воспитанника всякий раз, когда в голове того возникал спонтанный план мести. Пришлось оставить попытки, в надежде позже спланировать нечто хитроумное.
– Бойцы, завтракать! – оповестил хвостатых Федор Иванович ровно в семь часов утра.
Филимон с удовольствием умял свою порцию и принялся умываться. Атос, едва понюхав содержимое миски, отошел с недовольным видом - «Есть еще методы борьбы! Пусть теперь поскачут вокруг – мол, покушай, Атосик, хоть немного!»
Но хозяин, позавтракав сам, вывалил остатки кошачьего завтрака и начисто отмыл миски:
– Обед в двенадцать! – объявил он.
До двенадцати шла борьба пустого желудка и уязвленной гордости обладателя графского имени. Победила гордость. Недовольно дернув хвостом, Атос и в обед не притронулся к миске.
– Ужин в семь! – не обращая внимания на душевные муки Атоса, объявил хозяин, отмывая миски котобратии.
В семь часов вечера, забыв о врожденном чувстве достоинства, Атос, урча, вылизал свою миску до блеска. Филимон одобрительно поглядывал на своего воспитанника, а после подгреб его к себе и принялся вылизывать. Атос блаженно прикрыл глаза и мурлыкал во все горло. Ночью ему даже разрешили спать в общей постели и перед сном хозяин потрепал его по голове. Почему-то совсем не хотелось кусать эту ласковую руку, вместо этого он несколько раз лизнул ее.
К концу недели Атос освоил лоток, разбирался во времени без часов и твердо уяснил, что кусать ласкающую руку – непозволительно!
– Как поживает наш граф де Ла Фер? – спросил Свету Федор Иванович через несколько месяцев.
– Чудный котик! Даже не знала, что они могут быть такими ласковыми и послушными.
– А почему опять забота на лице? – заметил Федор Иванович.
– Вовка от рук отбивается. – Вздохнула Света. – Своенравный стал, дерзкий, все ему не так, все не устраивает - переходный возраст, наверное. А мне на учебу надо ехать, на две недели. Не знаю - как быть?
– Нет ничего проще, соседка! – улыбнулся полковник в отставке. – Обоих, вместе с котом – ко мне. Поживем пару недель в мужской компании!
... В первый же вечер, Вовка решительно отодвинул от себя тарелку с макаронами:
– Я это есть не буду!
– Как скажешь. – Пожал плечами Федор Иванович и убрал макароны. – Завтрак в семь.
Удивленный таким оборотом дела, Вовка не заметил, как переглянулись коты и уставились на него насмешливыми глазами...
Тагир Нурмухаметов
