Глава 38
Елисей
Мне больших трудов стоило устроить Лёху на работу в наш университет. Благо, друг окончил вуз и имел высшее образование. Так что пригодился в качестве ассистента на кафедре архитектуры. Не Бог весть какая должность, да и зарплата не так уж чтобы велика. Но для Митрофанова, который прежде сменил с десяток мест работы, и то было хорошо.
Вечером, когда я вышел из кабинета, попрощавшись со студенткой (она пишет у меня диплом), в коридоре столкнулся с Лёхой.
– Идёшь домой? – спросил я его.
– Да.
– Пошли вместе.
Пока шли по парку, удаляясь от университета, Лёха вдруг заговорил на больную тему:
– Давным-давно мама запретила тебе ночевать вне дома, независимо от обстоятельств. Теперь это же делает жена. Как бы то ни было, ты всегда заставлял множество женщин волноваться. Каждая женщина рядом с тобой становится усталой и беспокойной.
– Вот балбес, ты-то чего боишься? – спросил я Митрофанова с усмешкой. – Ты похож на жулика.
– Иди домой и проспись, – проворчал он.
– Кажется, ты получил какие-то документы? Что случилось? Твой отец новые копии прислал? Много захватывающих картинок?
– Да иди ты. Отец давно перестал этим заниматься.
– Это верно. Теперь он занят продажей китайского контрафакта, – сказав это, я пошёл дальше. Лёха постоял, помолчал, потом поспешил за мной. Чего ж на правду-то обижаться? Папаша его когда-то был челноком, а после придумал доставлять из Поднебесной всякие товары на заказ, связавшись напрямую с несколькими поставщиками.
– Эй! А ну остановись! Ты... Совсем заврался? – спросил вдруг Лёха, догнав меня.
– Ты о чём?
– Это неправда? – продолжил хитро улыбаться друг.
– О чём ты, балбес? – стал я злиться на него.
– Ты...У тебя ведь нет рака?
Я так красноречиво на него посмотрел, что Митрофанов стыдливо отвёл глаза и сказал:
– Некоторым людям трудно в это поверить. Человек с раком проверяет работы студентов каждый день, шутит по любому поводу... Это очень странно.
– А что мне делать? – удивился я. – Замотаться в саван и потихоньку ползти на кладбище? Скажи мне. Что я должен делать? Рыдать? Пить и лить слезы? Есть только одно, чего я хочу. Только один человек, которого я хочу видеть. Но я не могу даже этого. Что же мне тогда делать?
Лёха пристыженно молчал.
– Да иди ты… – послал я его и пошёл дальше.
Снова он меня догнал:
– Радуга! Хочешь переночевать сегодня у меня? А?
Я ничего не ответил, но Митрофанов и так понял, что могу ему сказать. Домой, к Алине, мне возвращаться совершенно не хочется.
***
Алина
Свекровь как приехала, так и не спешила обратно на свою нижегородскую Родину. Даже несмотря на то, что Елисей уже которые сутки не появлялся дома, Аллу Олеговну это нисколько не смущало. Она продолжала гостить, готовить и бесконечно ворчать по всякому поводу. Как сегодня, например. Пока она возилась на кухне, принимала ванную, то слышала её брюзжание:
– У других людей зарплата индексируется автоматически. Почему у тебя не так? Даже на чуть-чуть не поднимается?
Когда я снова проигнорировала её вопрос, Алла Олеговна заявила обиженно:
– Если ты не появишься, то я останусь здесь жить. Буду бороться до победного конца.
«За светлое будущее», – подумала я иронично, продолжив её фразу. Потом она позвала меня ужинать. Я села, стала ковыряться в тарелке безо всякого аппетита.
– Ты будешь есть? – не выдержала свекровь.
Я ничего не ответила.
– Он снова нет придёт? Позвони ему. Спроси, когда придёт, – потребовала Алла Олеговна.
– Придёт, когда захочет, – стараясь казаться равнодушной, ответила я.
– Почему притворяешься, что тебе всё равно? Вы что, чужие? Хочет – приходит, а хочет – нет? Что проку вздыхать? Я запуталась в своих же собственных аргументах. Бездельник... Я даже толком не поела! У меня осталось мало денег, а он все не звонит мне. Этого достаточно, чтобы обижаться на него? Зачем было столько готовить? – последний вопрос она задала сама себе, глядя на стол.
– Мама. Хотите жить с нами?
– Что?
– С нами вместе? Избавишься от ипотеки за свой дом, будешь тратить на себя. Что думаешь?
Свекровь задумалась, но судя по скромной улыбке, идея перебраться в Москву и остаться с нами ей очень понравилась. В самом деле: что ей делать на Бору одной?
Вечером, когда свекровь пошла прогуляться, я позвонила родителям.
– Мам, это я. Ты спала? Машуня тоже спит? У вас всё нормально?
Она ответила, что не спала, а дочка прикорнула. У них всё хорошо.
– Мам, я заберу Машу сюда ненадолго? Хочу, чтобы она пожила с нами. Я только хочу, чтобы она была со мной, не хочу жить врозь.
Мама начала ворчать, что так делать неправильно. У ребёнка садик, друзья, режим. Что лучше, если сама вернусь.
– Я не могу приехать сейчас, – сказала я. – Привези её сюда. Пожалуйста, побыстрее.
Потом посидела немного в тишине и набрала Елисея.
– Алло? Ты привезёшь свои вещи? Что с твоими лекарствами? Они закончились? Приходи домой. Пожалуйста, приходи домой. Приди домой и отоспись. Смени одежду.
– У меня всё нормально. Не беспокойся обо мне, – ответил он отрешённым голосом.
– Ты сам скоро вернёшься, – сказала я раздражённо и прекратила этот оказавшийся бесполезным разговор.
***
Надя
Вечером я решила приготовить для Андрея вкусный и главное разнообразный ужин. Но часы уже показывали половину девятого, а он всё не возвращался. Тогда не выдержала и позвонила:
– Где ты?
– Ещё на работе. Начинай без меня. Я скорее всего задержусь. Не жди меня. Садись кушать.
Но я не могла. Ходила по кухне и думала, мысленно обращаясь к самой себе: «До того, как твой муж придёт домой... Перестань витать в облаках. Это твоё последнее предупреждение. Рис в пароварке следит за тобой».
Я села у окна, глядя на серое небо, затянутое плотными облаками. В голове продолжали звучать слова Алины: «И ты смеешь говорить мне... что любишь моего мужа? Ты сошла с ума. Все сошли с ума. Думаешь, я буду стоять и смотреть». Эти слова резанули по сердцу. Я знала, что Алина не сдастся. Она будет бороться до конца, цепляться за каждую минуту с Елисеем, за каждый призрачный шанс, даже если он был неуместен.
Мне было тяжело осознавать это. Я видела, как Елисей угасал. Какой же он был сильный и живой раньше, а теперь... каждый день словно отнимал у него частичку души. Больно было смотреть, как Алина сжимала кулаки, пытаясь держать лицо и не показывать своих слёз ни ему, ни другим.
Мне хотелось помочь, но я не могла. Я просто стояла рядом, наблюдая и чувствуя, как моё сердце рвалось на части от этой несправедливости. Почему именно они? Почему именно Елисей? Алина хотела бороться, но с кем? С судьбой, которая уже вынесла приговор? Или с самой жизнью, которая так жестока и бесцеремонна?
Нет, конечно. Она собирается бороться со мной. Защищать своего мужа, свою семью от моего, как она считает, вторжения в их личное пространство.
***
Елисей
Выкроив время в расписании, я поехал к Костику на консультацию. Он снова помог мне сделать МРТ. Потом сели у него в кабинете. Пока друг рассматривал снимки на мониторе, спросил его:
– Где он уже распространился?
– Чувствуешь себя хорошо? – вместо ответа поинтересовался Костя.
– Как можно хорошо себя чувствовать? – удивился я.
– Как Алина?
– Она занята.
– Как аппетит?
– Не хочу есть.
– Что с весом?
– Снижается.
– Из-за того, что снижается аппетит, а с ним и вес тела, боль будет усиливаться, – задумчиво и грустно произнёс Костик. – Иногда возможна потеря сознания из-за низкого сахара в крови. Принимаешь болеутоляющее каждые 12 часов? Возможно, скоро боль будет, даже если ты его принял. Тогда будешь принимать лекарство из предписания. Если будет очень больно, свернись калачиком, это поможет уменьшить боль. Никуда не езди и не ходи. Будет лучше, если ты останешься в больнице. Надеюсь, ты будешь чувствовать себя более комфортно и спокойно. Это всё, что я могу сделать. Прости.
Слова друга навалились на голову, словно надели тяжёлый металлический шлем.
– Я отказываюсь, – сказал я Костику. Он с удивлением глянул на меня. – Мне станет совсем не по себе, умник. Ты так хорошо избегаешь главного. Что за грех я совершил в прошлой жизни? Я его даже не помню. Если бы вспомнил... Я мог бы исповедаться.
Покинув друга с новым препаратом в сумке, я зашёл в лифт. Там молодая пара сопровождала старушку в коляске. К руке пациентки тянулась капельница из стойки.
– Давайте не пойдём домой, – попросила бабушка. – Сходим в Летний сад. Ваш отец хотел бы сходить туда в последний раз. Он хотел бы провести свои последние дни там.
Я стоял рядом с ней в лифте, чувствуя, как пространство вокруг нас сжимается. Старушка, сжимающая в руках трость, тихо вздыхала, глядя на панель с цифрами, которая медленно приближалась к нужному этажу. Я смотрел на её морщинистое лицо, изрезанное временем, и осознавал, сколько всего она пережила за свою долгую жизнь. Она видела мир, теряла близких, радовалась и горевала. Теперь же, готовясь покинуть этот мир, она оставляла за собой лишь воспоминания.
А я, молодым, только недавно вновь встретившим самую большую любовь в своей жизни, оказался на краю пропасти. Как же это несправедливо! Почему эта жизнь уходит сейчас, когда, казалось, ещё могла бы насладиться каждым мгновением? Я только начал открывать для себя счастье, но судьба решила, что не заслуживаю больше времени.
Мне было так обидно. Я смотрел на старушку, и в голове метались мысли о том, что она может оглянуться на свою жизнь и вспомнить все счастливые моменты. А я? У меня были только жалкие остатки надежды, что смогу создать что-то важное, но вместо этого меня ждал только холодный мрак. В лифте царила тишина, но внутри меня гремел крик – обида на судьбу, которая распорядилась так несправедливо.