— Ты сбегаешь?! — крик был полон гнева и разочарования. Ева стояла на пороге комнаты и смотрела, как её отец собирает чемодан.
— Я не сбегаю, я ухожу, — ответил он спокойно, но в его голосе не было привычной твёрдости. Взгляд метался, словно он сам искал оправдание своим действиям. — Это не навсегда.
Ева сжала кулаки. Слова были пустыми. Она уже знала: если он уходит сейчас, он уходит навсегда.
— Куда? К ней? — голос девочки сорвался на злой шёпот.
— Да, — отец остановился на секунду, словно надеясь, что она это поймёт.
Но Ева не понимала. Не могла. За последние годы они потеряли друг друга. Мама умерла несколько лет назад, и теперь Ева оставалась наедине со своими мыслями и этой женщиной — Ольгой. Мачеха была чужой, чужой настолько, что её присутствие в доме казалось Еве вторжением.
— Ты её не любишь, — Ева почти шипела. — Ты просто... бежишь от нас. От меня.
Отец повернулся, подошёл к ней, но она отстранилась. Он тяжело вздохнул.
— Ева, ты ещё маленькая. Ты не можешь всё понять.
— Я не маленькая! — крикнула она, чувствуя, как слёзы подступают к глазам. — Ты не любишь меня... и маму ты забыл.
Он замер, поражённый её словами. Слова застыли на его губах, но он не нашёл в себе сил возразить.
— Ольга позаботится о тебе. Я буду рядом, как только смогу. Обещаю, — прошептал он, разворачиваясь к двери.
Ева не ответила. Она стояла, сжимая кулаки, не желая показывать свою слабость. Она не собиралась плакать. Она больше никогда не заплачет.
После ухода отца дом погрузился в тишину. Ольга старалась не навязываться, но в воздухе витало ощущение неопределённости. Ева демонстративно игнорировала её, не позволяя даже начать разговор. Она закрылась в своей комнате, слушая, как мачеха бродит по дому, подбирая слова.
— Ева, ужин готов, — мягко произнесла Ольга, подходя к двери.
— Не хочу есть, — коротко ответила девочка.
Ольга вздохнула. Она знала, что этот путь будет долгим. Когда её познакомили с Евой, девочка уже была замкнута, погружённая в боль от потери матери. Ольга никогда не хотела занять место покойной жены её отца, но оказалась в этой роли по воле судьбы. Любовь к отцу Евы вынуждала её принять этот вызов — даже если каждый день будет похож на битву. А теперь он ушёл к другой женщине, оставил их. А Ольга не смогла бросить девочку.
— Хорошо. Если что-то понадобится, я здесь, — ответила Ольга.
Но Еве ничего не было нужно. Ей хотелось, чтобы всё просто исчезло: отец, мачеха, боль утраты — всё. Время тянулось медленно, она жила от школьного утра до ночного одиночества, запираясь в своём мире. Книги были её единственным утешением. Они не требовали разговоров, не задавали вопросов.
Но Ольга не сдавалась. Её молчаливая забота проявлялась в мелочах: свежевыглаженное платье, горячий завтрак на столе, оставленный на столе стакан с соком... Ева ненавидела эти знаки внимания. Она чувствовала, как мачеха пытается встроиться в её жизнь, а это казалось предательством по отношению к матери.
Прошло несколько месяцев, и однажды Ева заметила, как Ольга что-то вытирает в комнате. Девочка подошла ближе и увидела мамину фотографию в рамке.
— Ты не должна прикасаться к её вещам! — закричала она, вырывая фотографию из рук мачехи. Её лицо покраснело от гнева.
Ольга замерла, растерянная.
— Прости, — тихо сказала она. — Я только хотела вытереть пыль.
— Её нельзя трогать, ты не имеешь права! — Ева плакала, сжимая фотографию так, что её пальцы побелели.
Ольга не знала, как помочь. Она видела, как девочка страдает, но любые её попытки наладить отношения разбивались о стену гнева и обиды. Ольга вернулась на кухню, где тихо кипел чайник, и просто села за стол, уставившись в окно.
----
Всё изменилось той осенью, когда Ева заболела. Простуда казалась обычным делом, но через несколько дней девочка слегла с высокой температурой. Ольга металась по дому, ночами дежурила у её кровати, проверяя, не поднялась ли температура снова. Несмотря на своё нежелание видеть мачеху рядом, Ева чувствовала её присутствие и, возможно, впервые не испытывала к этому отвращения.
Однажды ночью, когда её лихорадка немного спала, Ева проснулась от звука тихого разговора. Ольга говорила по телефону, вероятно, с её отцом.
— Нет, она всё ещё с температурой, — тихо говорила мачеха. — Но я справлюсь, не волнуйся. Ты же не приедешь, да?
Ева напряглась. Отец не приедет. Даже сейчас. Она закрыла глаза, чувствуя, как сердце сжимается от боли и злости. Но злость не была направлена на Ольгу. Впервые Ева осознала, что мачеха ни в чём не виновата. Она была здесь, рядом, тогда как отец снова оказался далеко.
Утром Ольга пришла с кружкой чая и таблетками. Ева взяла кружку, не сказав ни слова, но что-то внутри неё изменилось. Она увидела, как усталая Ольга смотрит на неё, как искренне волнуется. Эта женщина не заменит ей мать, но она была здесь. И это было важнее всего.
----
Через несколько дней, когда Ева выздоровела, между ними возникло хрупкое перемирие. Ева больше не кричала на Ольгу, не шипела, когда та пыталась помочь. Взамен Ольга не задавала лишних вопросов, понимая, что их отношения не изменятся мгновенно. Но что-то всё же сдвинулось.
Однажды, сидя за завтраком, Ева неожиданно спросила:
— Почему ты решила остаться?
Ольга удивилась. Она не ожидала услышать этот вопрос, особенно в такой будничный момент. Она положила ложку и задумалась, прежде чем ответить.
— Потому что ты мне не безразлична.
— А отец? — Ева смотрела прямо на неё.
Ольга вздохнула.
— Он... он тоже заботится о тебе, но по-своему. У каждого свои способы.
— Это не ответ, — пробормотала Ева, снова уткнувшись в чашку.
— Ева, — Ольга потянулась к её руке, но не коснулась. — Я понимаю, что сейчас для тебя это сложно, но я правда хочу быть для тебя опорой. Ты не должна любить меня, но мы можем попробовать найти общий язык.
Ева не ответила. Но впервые в её глазах не было привычного холода. Она всё ещё не могла простить отца, и эта боль не исчезнет так быстро. Но теперь она видела, что в этом мире есть кто-то, кто готов был остаться рядом, несмотря ни на что.
----
Прошли месяцы, и отец так и не вернулся. Ева привыкла к жизни с Ольгой, хотя и не позволяла себе признать это вслух. Однажды вечером, когда они сидели за ужином, Ева вдруг тихо произнесла:
— Спасибо.
Ольга подняла голову, изумлённая. Ева не сказала за что именно, но этого и не требовалось. Впервые за долгое время между ними возникло что-то похожее на тепло.
— Всегда пожалуйста, — мягко ответила Ольга, пряча улыбку.