По всем планам наш дом в деревне находится на улице Калинина. В документах - Калинина, в квитанциях - она же, а скажешь местным: "на улице Калинина", - они репу почешут, помолчат и выдадут однозначное: "На Собачьей что ль?"
Мы купили дом в 2013 году, и тогда еще на снимках со спутника было видно тропинку через весь наш будущий сад в лесок, а за ним и в бывший княжеский парк. Ну лесок и лесок, клены, крушины, я и внимания тогда не обратила. А потом как-то, через несколько лет, мои дети нашли там собачий череп, а я заметила, что клены эти, высоченные, раскидистые, растут на каменных холмах, будто насыпях. Что такое? Почему?
Есть у нас один сосед, и если наш дом - крайний на улице, то его еще дальше, почти на берегу озера, так что вроде как уже и сам по себе. Этот сосед - наш хороший приятель; если дело касается вовремя врученной сотни, то и вовсе лучший друг. Спрашиваю его: "Это что же за камни такие у меня на задах?"
"Так Собачья же улица, - отвечает. Так я впервые и услышала это название. - Собаки у нее здесь были".
У нее - это у Голицыной Анны Сергеевны, последней владелицы нашего села, княгини. Родилась она в Санкт-Петербурге, но с ранних детских лет росла в нашем селе, где и провела всю свою жизнь. Была замужем, но недолго. Так что всю свою любовь и неуемную энергию она направила на собак.
Чем-то мне ее образ напомнил главную героиню романа "Сад" Марины Степновой: взаблмошная, самоуверенная, влюбленная в природу и все живое. Собак любила до исступления. Вот прочитайте эту увлекательнейшую статью в одной из пензенских газет:
Что именно происходило на Собачьей улице, мне выяснить не удалось. А также пока мне непонятно, какую конкретно роль играли каменные насыпи. Но еще есть шанс узнать, я пока не у всех спросила. Вчера осматривали внимательно вместе с мужем и пришли к выводу, что очень похоже на оставшийся фундамент: каменные валы образуют как бы клетки, камни плотно пригнаны один к одному. Может, это были как раз псарни?
Но удивительней всего то, что могильные камни Азара и Угара мы совершенно случайно обнаружили в городе неподалеку от нашего дома. Если подниматься вверх по нашей улице, то дойдешь до краеведческого музея: старинное здание из красного кирпича стоит на пересечении двух улиц, а за железной оградой в зарослях хмеля виднеются два огромных камня правильной формы.
На одном из них должна была стоять скульптура собаки, сейчас же она хранится отдельно в музее города Петровск в Саратовской области: раньше именно в его ведении находилась наша деревня.
В этот раз мы специально с младшим и средним сыновьями отправились к этим камням. Их и не сразу приметишь с улицы, но мы-то знали, поэтому перелезли через ограду, продрались через хмелевые заросли и остановились у этих камней. Чем они примечательны? Ну, во-первых, собакам не принято ставить памятники, это была княгинина блажь, а блажь часто запоминается и входит в историю получше достойных поступков. Во-вторых, по эпитафиям на камнях можно представить, какую увлекательную, полную быстрой охоты и резвой воли, жизнь прожили эти псы. Ну и в-третьих, приятно видеть в центре города артефакты, напоминающие о родном и любимом саде. Вот все идут мимо, внимания не обращают, а кто и заметит, удивится или просто хмыкнет. А я-то знаю, что позади моего сада есть лесок, где и Азар, и Угар бегали, играли, тренировались, совершенно не подозревая ни о какой Марусе и ее чудесном райском саде. Очень люблю такие временные озарения, звенья одной истории: будто я смотрю назад, на сотню с гаком лет в прошлое, а оттуда мне радостно машут хвостом.
Честно сказать, не думала, зачем мне это знание. Просто немного приятно и как-то... увлекательно что ли, что у деревни есть богатая история. Вот и парк, в который можно попасть или дойдя до конца улицы или же пройдя через наш лесочек, а потом сквозь заросли крапивы, этот парк старинный и большой. В нем есть и могила, которая вовсе не могила: оградка, крест, на нем памятная надпись: здесь, мол, покоится княгиня Анна Сергеевна Голицына.
А на самом деле никакой княгини там нет, тело увезли родственники то ли перед революцией, то ли сразу после. Но память народная осталась, за местом ухаживают, приносят цветы.
Дом разобрали в начале 90-х: сначала он рушился, потом его потихоньку растаскивали (даже в нашем доме печь была сложена из клейменных кирпичей), а потом и вовсе выслали бригаду на разбор, поскольку дом стал опасным для жизни, вот-вот кого-нибудь из прытких и шустрых ребятишек могло завалить. Остался только погреб с заложенной стеной. Мы туда спускались, жутковато и интересно.
А сам парк зарос, от тех увлекательных княжеских времен только кривые гигантские лиственницы норовят проткнуть небо да тучные липы в три обхвата. Там теперь подлесок из бересклетов, вишен, сирени (я откопала себе несколько, теперь радостно нашептываю себе, что это потомки тех самых сиреней, и мне от этого еще интереснее), рябины. И клены, вот уж кто настоящие захватчики.
А еще кое-где на опушках растут дикие яблони. В этом году я узнала, что в деревне живет один энтузиаст, который эти дички прививает. Кто это именно, пока мне выяснить не удалось, но яблоню с достаточно крупными и вкусными яблочками я уже нашла.
Я посчитала недавно, что в этой деревне мы проводим уже столько лет, что еще чуть-чуть и будет столько же, сколько деревенских каникул я провела у бабушки в деревне. А дальше пойдем на опережение. Наверное, так со временем эта деревня и станет мне пусть не роднее, но ближе, чем та, из детских воспоминаний, которой больше нет на земле. Ну а сад так и вовсе единственный и любимый. Сад на Собачьей улице, от мыслей о котором даже в музее не скрыться.
