Первый роман Мршавко Штапича, «Плейлист волонтера», год назад произвел некоторый шум. Написан он был по мотивам работы автора в «Лизе Алерт», и шумовой эффект происходил от диссонанса общественно-значимой темы поисковых отрядов и бытовухи самого низкого жанра: грязь, мат, водка и случки под янтарной сосной. На узнаваемость работало и непривычное для русского уха имя, напоминающее вычурный торт. Это имя--лучшее, что есть у писателя Мршавко Штапича. Но и оно ему не принадлежит: прозвище «Мршавко Штапич» выдала Артему Ляшенко школьная учительница за субтильное телосложение; по сербски это значит «длинный дрищ».
Второй роман Штапича не знаю чьим попечением угодил в шорт-лист «Большой Книги». Как и дебютная книжка, он складывается из всяческих заметок обо всем, что видел и испытал Штапич (разницу между автором и лирическим героем, который тоже Штапич, не разобрать). При поверхностном осмотре беспорядочное трепетанье по волнам памяти Ляшенко-Штапича даже напоминает связный текст. Но стоит (нет) вчитаться--и «Устойчивое развитие» расклеивается на отдельные мятые листки.
Эти «растрепанные записки», как характеризует свой метод сам Штапич, посвящены большому диапазону бытовых вещей и полны умеренно остроумных, иногда мизантропических наблюдений. Из романа мы можем узнать об устройстве лыжных креплений и выхухолевых нор, водоочистных сооружений и общественного питания, о пакостных нравах хипстеров, изобилии еды в Сербии и т. п. в подробностях. Только о важной разнице между «жоревом» и «хрючевом» Штапич не расскажет, да потому, что он уверен--это знает каждый.
Штапич без напряжения эксплуатирует образ паренька из соседнего подъезда. Его герой находит общий язык с зубными техниками и домохозяйками--стоп, это было в другой эпохе и с другим персонажем--с неуравновешенными барышнями и губернаторами. Роман богат на низкоуровневые бонмо: «[Венецианская] биеннале--это ВДНХ для бедных», «это были типичные бестолковые москвичи, самые опасные люди страны, взрослые только по паспорту, инфантильные внутри». Вообще на антихипстерские инвективы у Штапича ушла, наверное, целая тетрадка: слышен голос из глубинного народа, что тут попишешь.
Это популистское как-бы-почвенное пищание иногда хотелось бы и притушить, настолько грубыми штампами пишет и думает Штапич (сам виноват, запутал, кто у него автор, а кто лирический герой). В русской глубинке у него на всем лежит неяркий сусальный свет: на ментах и лесниках, на библиотекаре и начальстве, на клюкве и заповедной выхухоли. А в Парижах--совсем другое дело: «Эти люди — они какие-то нерусские… Они никакие». Был когда-то такой фильм «Левиафан», страшилка про то, как страшно жить в русской глуши: так вот у Штапича все ровно наоборот, но точно так же плоско и шаблонно. Чтобы в 2024 году всерьез на целой странице рассуждать, что нет молока, кроме коровьего, а всякое альт-молоко есть противная выдумка москвичей, надо быть или нечутким тормозом, или нескладно ерничать. Я склоняюсь к первому варианту, поскольку диверсия требует ума, а саботаж--всего лишь безответственности.
В «Устойчивом развитии» много чего есть: Большое Путешествие в Венецию; Большое Путешествие по Сербии в погоне за неуловимым Кустурицей; профессиональные секреты пяр-работы с населением в глубинке; за спиной/под крппким задом/ всей этой бытовухи вяло протекает любовная линия--без драм и с хеппи-эндом. Софт-роковой красавицы в книге очень много, но она одномерная, как постер; единственная ее выпуклая характеристика--она повсюду таскает за собой какой-то дурацкий стул. «Устойчивое развитие"--книга-окрошка, всего-то в ней с избытком. Но слово «вечность» из этого добра никак не складывается.
Как читать «Устойчивое развитие», не совсем понятно. По разряду love story это двойка. Как авантюрный роман с элементами познавательной географии--не впечатляет, т. к. бессильно беспорядочно. Как производственный роман--может быть…, но и в эту категорию, если очень надо, с большим успехом лег бы «Снарк-Снарк» (если, конечно, грубо кастрировать разлапистый конструктор Веркина). Ну и--кто хорошо помнит «Затоваренную Бочкотару» и «Объекты в зеркале заднего вида», тот у Штапича ничего нового не найдет.
По какой причине сборник анекдотов и низкосортной исповедальной лирики заслуживает звания Большой Книги--только оргкомитету премии «Большая Книга» и ведомо.