В день написания этой рецензии ясное васильковое небо кажется прохладной разукрашенной сталью. Постучишь по нему кулаком, и раздастся металлический гул.
Я не умею подражать причудливым метафорам Маркуса Зусака. Особенно описаниям военного неба, сравниваемого то с кипящей похлебкой, то со скользкими помоями, то с выгоревшей простыней. Слова в "Книжном воре" порой похожи на случайно брошенные на холст брызги краски.
Когда книга отложена до завтра, ломаный авторский язык несколько минут подмешивается в ход мыслей. А как еще, если не экстравагантно, может изъясняться рассказчик, если он - сама Смерть?
Из интервью автора:
«- Меня поразило ваше интересное использование метафоры, связывающей цвета со звуками.
- Я думаю, что это было особенно уместно для этой книги. Смерть практически дышит красками , чтобы отвлечься от страданий, которые ее окружают. В некотором смысле это была метафора идеи, что эта книга о людях, совершающих прекрасные поступки в действительно уродливые времена."
Отступление: в западном фольклоре персонифицированный образ смерти обычно мужского пола; в английском нет родов, но в переводе рассказчик говорит о себе «был», «видел». К счастью для русской грамматики этого персонажа часто называют Ангелом Смерти, чем я и воспользуюсь.
Время действия романа — конец тридцатых и начало сороковых годов прошлого века. Неудивительно, что повествующий находится в постоянном аврале.
Моральная позиция Ангела Смерти — бережно доставлять души куда надо, подмечать интересные лица, события обстоятельства. Профдеформация позволяет рассказчику относиться к делу отстраненно, не считая одной случайной встречи.
Двоих детей, мальчика и девочку, везли на поезде, чтобы отдать в приемную семью и спасти от возможных преследований. Отец, коммунист, пропал без вести. Над головой матери завис домоклов меч. В дороге мальчик умирает от болезни — очередной клиент рассказчика. Но судьба сестренки мальчика всерьёз цепляет Ангела Смерти.
Знакомьтесь: Лизель Мемингер девяти лет. Она не умеет читать, но стянула оброненную могильщиком книгу, боится ночных кошмаров, не прочь поиграть в футбол с мальчишками и отправиться на воровство яблок. В общем, обычная девочка.
И остальные герои люди как люди. Кто мог представить что приемный отец, бедный маляр, в глубине души презирает нацистский режим и укроет в своем подвале еврея? Кто бы угадал в грубоватой и прямолинейной приемной матери,человека с большим сердцем, а в мальчишке по соседству, который обмазался углем дабы походить на известного чернокожего бегуна — самого верного друга?
События романа вращаются вокруг повседневности, на которую время от времени ложится тень большой трагедии.
На создание книги автора вдохновили рассказы матери, жившей в Германии во времена Второй мировой войны.
«Одна из историй моей мамы была о том, что произошло, когда ей было шесть. Она услышала шум, будто улице гнали скот. Это были люди, которых вели в концентрационный лагерь. Один старик отставал от них, и мальчик дал ему кусок хлеба. Их обоих выпороли, одного за то, что дал хлеб, другого за то, что взял его.»
В другой раз Зусак услышал о том, как приемный отец его матери не хотел вывешивать в окнах фашистский флаг, но сделал это, боясь ареста.
Такие подробные описания немецкого быта тех лет не встречались писателю в документальных фильмах и книгах. Поэтому Зусак обнаружил в рассказах родителей больше чем семейную ценность. После окончания работы над рукописью автор (родившийся и живший в Австралии) посетил Германию, чтобы проверить некоторые детали, но убедился, что не допустил значительных фактологических ошибок. Он не задумывался, пишет для взрослых или молодежи, а стремился создать книгу, которую полюбит сам.
Бестселлер вышел в свет в 2005 г. и по литературным меркам еще относительн молод.
Не люблю, когда авторы строят эмоциональный посыл книги на страдающих детях и других беспомощных существах. «Книжный вор» - та еще слезодавилка, хотя Зусак и пытается не играть с жалостью читателя.
Лизель Мемингер — не страдающая сиротка, а активный участник событий, происходящих в классе, во дворе, дома. Она бунтует, бросаясь в драку с обидчиком и кидая хлеб конвоируемым евреям. Она активно помогает близким, стремится к познанию.
Роман изображает быт бедных людей, лишенный лоска. Однообразная пища, единственное приличное платье, ни единой книги в доме. Большинство книг достались Лизель случайно, и даже преступным путем — из библиотеки жены мэра (бывать у нее в гостях девочка отказалась из гордости, не зная, что женщина будет нарочно подкидывать на подоконник ту или иную книжку). Лейтмотив с чтением поддерживает концепцию автора о том, что человеку нужна возможность отвлечься от страшной реальности.
Смелый выбор рассказчика (по-сути, главного героя эпохи), усиливает гуманистическую позицию автора. Война показана без обширной исторической экспозиции, писатель не фокусирует внимание на расстановке сил на фронте. Это помогает сконцентрироваться на эмоциональном восприятии событий, которое свойственно ребенку и городскому обывателю, - ужасе, неуверенности, отношениях с ближайшим окружением.
У Маркуса Зусака имеется странный прием: несколько раз сообщить о событии, которое случится в будущем, и рассказать о нем еще раз, когда для него придет время. Не можешь побороть желание читателя проспойлерить сюжет? Насыпь спойлеров сам!
Не смотря на занятную форму, по содержанию "Книжный вор" — практически то, чего ждешь в произведении о маленькой сироте в фашистской Германии, книгах, дружбе и милосердии. Недостаток ли это?
«Иногда циники говорят: “Нам действительно нужна еще одна книга, действие которой происходит в нацистской Германии?” Но я думаю, вам просто нужно спросить: “Стоит ли рассказывать эту историю?” Уберите нацистскую Германию, уберите Холокост: если бы вы могли добавить что-то еще в саму историю и перенести ее в другое время, в другое место, была бы эта история по-прежнему хорошей? И будут ли эти персонажи по-прежнему хорошими персонажами?"
Придут поколения, которые будут представлять те или иные исторические образы еще хуже чем мы. И если такие, пусть сентиментальные книги соединят эпохи и вызовут интерес к прошлому, значит, автор сделал большое дело.
Я заканчивала читать книгу в дни, когда по стечению обстоятельств получила несколько плохих и просто неприятных новостей. Концовка оставила меня без сил, и всё произошедшее казалось живым, выматывающим, несправедливым. Пожалуй, книгу, которая придет к тебе в нужное время, можно и украсть? Шучу, конечно.