Как повелось в этом сезоне, погода к субботе резко меняется на дождь. Настроение философски-игривое. Последняя пятница октября. Их пятница. Они не виделись неделю. Она соскучилась, но ехать в гостиницу отказалась. Попросила отвезти её в лес. Пока ехали, обменивались ничего не значащими фразами. Размышления текли плавно и булькали высокопарными выводами. Об успешности, месте в жизни, самоудовлетворённости и внутренней значимости. Когда превратившийся в стекло асфальт закончился и машина, вкусно чавкнув грязью, свернула в подлесок, она резко схватила его за рукав и скомандовала:
— Стой!
Макс нажал на тормоз и игриво предложил:
— Давай поглубже заедем.
— Не надо. Я хочу тебя поцеловать. Немедленно.
Она прильнула к нему губами. Просто коснулась. Не впилась страстным поцелуем, а лишь нежно провела языком по внешней стороне его губ, задержавшись на мгновение в самом уголке их смыкания. И так же быстро отодвинулась. Опустила голову и натянула на колени задравшийся подол юбки.
— Это всё?
— Не всё.
Засмеялась, схватила его за нос, покрутила и, так же хохоча, отпустила, схватив пальчиками уши. Подёргала мочки, провела подушечкой пальца по изгибам, прильнула губами, запустив руки в его волосы.
— Когда ты шевелишь мои волосы, у меня путаются мысли, — прошептал он, чувствуя, как нарастает внутреннее напряжение.
— Я волшебница.
— Так вот почему мне с тобой так хорошо!
Она отодвинулась.
— Нет, нет, продолжай, — он придвинулся сам.
— А давай сердечками друг в друга кидаться.
— Нет, милая, я не могу их так напропалую извлекать из моего бренного тела.
— А мне легко. Мне кажется, чем я их больше кидаю в тебя, тем больше их становится во мне.
— Караешь меня за мои грехи?
— Я тебя оправдываю. Хотя ты уничтожил мой компас. Сбил все нравственные ориентиры.
— Спасибо, милая, за доверие, но компас я не трогал. Я просто поменял полюса планеты. А вот у тебя в глазах бесёнок. — Он потёр нос.
— Я всего лишь трогаю тебя за нос и кручу ушки. А ты целые полюса сдвинул.
— Чёрт, мне казалось, что моя жизнь не имеет последствий. И за что мне Бог послал тебя?
— В наказание?
— Если и так, то пусть оно будет вечно.
— Гадалка сказала обратное.
Макс отодвинулся.
— Ты что, гадала? На нас?
— Мне нужна была причина. И это первое, что пришло мне в голову. Вернее, оно и не уходило, потому что это действительно меня волнует. Только не ругайся.
Он не ругался, просто замер, словно в программе случился сбой и нужно ещё пару секунд для загрузки.
— Неожиданно. — Он откинулся на спинку, уперев взгляд в скучающую за окном берёзу. — И что она сказала?
— Что я останусь одна.
— Так вот что тебя беспокоит? А я думаю, что случилось с моей бабочкой, она выглядит как не до конца прибитая муха. — Макс улыбнулся, и ей стало легче. Застрявшее в мозгу и мучившее уже несколько дней предсказание теперь казалось глупостью. Но не до конца. Требовалось ещё утешение. От него. Он должен был что-то сказать. Что-то такое, что успокоило бы её. И он сказал.
— Неужели ты попалась на эту удочку? Ну, Лена… Успокойся. Это всего лишь психотерапевтическая игра, в которой интерпретируется собственная жизнь посредством другого человека. Я это изучал. Все эти НЛП, прогрессивное гадание и тому подобное. Нет там ничего мистического. Вот уж не думал, что ты способна попасть под влияние доморощенного оракула.
— Хорошо тебе, ты психолог… Психотерапевт… Ты в этом разбираешься, а я ни сном ни духом. Все эти нейроны… Их связи, влияние — это же в школе не проходят, и в институте тоже.
— Видимо, для этого Бог послал тебе меня. И не только для этого… — Он резко наклонился и впился ей в губы, настырно полез в разрез блузки. Желание, как извергающаяся из жерла горячая лава вулкана, обожгло её и растеклось по телу горячим молочным шоколадом. Она почувствовала, что пьянеет под натиском любви, что теряет связь с реальностью, с условностью, с осмысленностью.
— Нет. — Она оттолкнула его.
— Но почему?
— Потому… Я не могу, я загадала.
— Ну вот, а я думал, что уже отремонтировал тебя. Что ещё?
— Знаешь, бывает так: внезапно придёт мысль в голову… Случайная. Ты вроде и не хотел, а она сама.
— И какая на этот раз мысль пришла тебе в голову из ниоткуда?
— Что, если я не распутаю это преступление, то мы расстанемся. И что я не должна с тобой встречаться всё это время, иначе…
— О Господи! Ты поставила на кон наши отношения?
— Это не я, оно само… Разве с тобой такого не бывает? Разве не загадываешь на то, что может произойти, если ты поступишь так-то… Или не ты… А обстоятельства сложатся… Я не знаю, как объяснить. Но я боюсь. Боюсь нарушить… И всё разрушить…
— Всё с тобой ясно. У тебя ОКР. Обсессивно-компульсивное расстройство.
— Это что? Психическое заболевание?
— Почти.
— Меня ждёт дурдом?
— Не бойся, я тебя вылечу, прямо сейчас. — Он снова протянул руку и обхватил её за шею.
— Нет, постой. Сначала я должна убедиться, что ты меня не обманываешь. Что это ещё за ОКР? Это страшно? Это заразно? Это лечится?
— Ты мне не веришь? — Он вздыбил грудь и нахмурил брови.
— В целом верю. В частности — нет. Доверять возбуждённому мужчине, пусть даже он и психотерапевт, можно не больше, чем самопровозглашённой колдунье. Пока не убедишь меня, не успокоишь, на уступки с моей стороны не рассчитывай.
— Ладно. — Макс вновь откинулся на спинку сиденья. — Компульсии — это навязчивые непреодолимые неконтролируемые человеком влечения, развивающиеся против его воли и разума, вызывающие негативные эмоции, зачастую несовместимые с его морально-этическими принципами. Так тебе понятно?
— Более чем. Это очень подходит под описание того, что происходит сейчас с нами. Выходит, любовь — это психическое расстройство?
— Вообще-то да. Только любовь вызывает эмоции положительные, которые делают человека счастливым, а ОКР вгоняет человека в депрессию. В этом вся разница.
— Это лечится?
— Если ты про ОКР, то да, есть такой метод. Называется гештальт-терапия. Но тебя я сейчас буду лечить по-другому. Методом секс-терапии. В твоём случае он более действенен.
Они вырвались из пространства. Там, за полосой леса: шумный город, визг машин, обрывки человеческой речи, ещё какие-то звуки. Но здесь, среди застывших, хмурых деревьев, за закрытыми дверями машины, совсем другие звуки. Тягучий скрип сиденья, журчание скользящей плоти, звонкие отрывистые шлепки, сладкие протяжные стоны и шёпот. Страстный, волнующий. Всё это сливается в нежную мелодию любви.
— Ааа… — прозвучало в унисон, и он упал на неё.
— Я люблю тебя, — зависло между губами и ухом.
— И ты хотела от этого отказаться? — Он приподнялся на руках и перевалился на своё сиденье. — А знаешь, в этом что-то есть. Мне ещё не приходилось заниматься сексом в машине.
— Мне тоже понравилось, здесь мы ближе друг к другу. Плотнее. Я полна тобой.
— Ещё бы! Я опустошён настолько, что не могу рукой пошевелить.
— Придётся. Надо выбираться. В осени я люблю всё, кроме стремительного угасания дня. Скоро нас начнут искать.
— Да, заниматься сексом в машине приятно, но вот одеваться не очень. Ты не знаешь, как мне удалось это всё с себя снять? — Макс закинул назад руку, нащупал на заднем сиденье джинсы и рубашку, потянул на себя.
— Не знаю, я не заметила.
Кое-как им удалось одеться. Лена открыла сумочку, вынула косметичку, опустила козырёк с зеркалом.
— Ничего себе. — Рассмеялась над сбитыми в паклю волосами. — Я похожа на чучело из сказки «Изумрудный город». — Нырнула рукой в сумочку. — Чёрт, кажется, я забыла расчёску на работе.
— Возьми в бардачке. — Макс подпрыгнул на сиденье, застёгивая молнию на джинсах.
Лена крутанула ручку бардачка, пластиковая дверца откинулась, и под ноги ей выпал сложенный пополам лист. Она подобрала листок, раскрыла и с любопытством заглянула.
— Что это?!
Макс повернул голову.
— Это фоторобот.
— Чей?
— Того парня, что продал телефон Требьяни.
— Не может быть… Это не он. Я видела его фоторобот… Мне Вадим показывал. Это было совсем другое лицо. Его вообще нельзя было назвать лицом. Во всяком случае, человеческим.
— Вот именно. То лицо и на лицо похоже не было. Я обработал его в «Фотошопе». Специальном. С использованием всё тех же нейросетей. Есть такой метод. Суть в анализе изображений для распознавания образов. Метод новый, ещё несовершенный, я решил обкатать его… Для обработки изображений существуют специальные нейроны, которые называются свёрточные, они как бы сворачивают несколько пикселей в одно число, позволяя лучше обобщать информацию. Но тебе это вряд ли интересно. В общем, я применил и вот что получилось… Даже не знаю…
— Я знаю, — перебила Лена.
Макс удивлённо посмотрел на неё.
— Я знаю, где его искать. Я его видела.
— Где?
— Там, у колдуньи, во флигеле. Не знаю, кто это. Но он там был. И он мне не понравился.
Вы прочли отрывок из детектива Елены Касаткиной "Солнце на блюде". Полностью книгу читайте на Литрес, Ридеро, Амазон. https://ridero.ru/books/solnce_na_blyude/
