Это сейчас Москва – один из самых красивых и комфортных мегаполисов мира. А ведь до конца XIX века Первопрестольная была довольно грязным и не очень удобным городом. Как менялась Москва? Об этом нам рассказала Елена Беляева, автор трудов о благоустройстве Москвы, советник Российской академии архитектуры, член-корреспондент Российской академии естественных наук, доцент Государственного университета землеустройства в подкасте «Про Большой город».
Вон из Москвы!
Нам кажется, что благоустройство в столице – дело относительно новое, и что фраза «как похорошела Москва» – мем последних лет пятнадцати. Как бы не так! Москва ещё не была не то что столицей, но даже городом, а уже старалась быть удобной и комфортной – по меркам своего времени, разумеется. Дороги, спуски к воде обустраивали ещё в те времена, когда на территории современной столицы были только слободы. А главным элементом благоустройства были фортификационные сооружения, обеспечивающие безопасность жителей.
Благоустройство в современном его понимании появилось при Иване Грозном, когда были прописаны требования по ширине улиц, их обустройству. Указы принимались и позже, но не особо выполнялись. И только в XVIII веке благоустройство стало принимать масштабный характер. Начали развиваться планировочная структура, улично-дорожная сеть, инженерные коммуникации. Одной из важнейших мер было вынесение кладбищ из центра города, где они примыкали к церквям и монастырям. Некоторые из них находились на территориях больших домовладений. Императрица Елизавета Петровна запретила захоронения в границах города – шесть кладбищ были организованы за чертой тогдашней Москвы. Это было требование санитарной безопасности.
«Пожар способствовал ей много украшению»
В 1775 году был утверждён первый план реконструкции Москвы. Разработал его архитектор П.Н. Кожин и группа специалистов, среди которых были и иностранцы. С этого «кожинского плана» и начинается всё градостроительное планирование в городе. Впервые в основу преобразований были положены картографические и геодезические исследования, а для реализации плана создан Каменный приказ, которым руководил сам Кожин. Два отделения – архитектурное и землеустроительное – работали сообща. Фактически этот «кожинский план» стал ключом к тому благоустройству, которым потом занимались власти. И, что важно, – это был перспективный план, рассчитанный не только на конец XVIII века, но и начало XIX. Были разобраны фортификационные сооружения Китай-города, Белого города и Земляного вала, которые пришли в негодность. Территорию планировали использовать для развития дорог, улиц, озеленения. И, в принципе, это была та идеология развития города, которая перешла позднее в следующие столетия и даже в наше время.
По-настоящему план Кожина стал реализовываться, когда Наполеон оставил сожжённый город, и была учреждена «Комиссия для строения Москвы». Она должна была заниматься восстановлением и благоустройством Первопрестольной. Кстати, комиссия и располагалась в том же особняке, где раньше был Каменный приказ. Возглавлял комиссию сенатор князь Цицианов, и команда у него была на зависть – архитекторы Осип Бове, Василий Стасов, Вильям Гесте, Доменико Жилярди. Именно тогда Москва начала преображаться.
Велась перепланировка города. На месте снесённых фортификационных сооружений появились благоустроенные озеленённые площади. Комиссия давала рекомендации по размещению производств – так решались экологические проблемы. Велась корректировка мелкой внутриквартальной застройки внутри исторической части города. Москва отстраивалась по новым правилам. Так, было указано, как должны располагаться особняки (они теперь всё чаще заменяли усадьбы), каким должен быть фасад, сколько этажей. Так формировался новый привычный нам облик города. Герой Грибоедова, заявивший, что пожар способствовал украшению Москвы, был не так уж и не прав. Первопрестольная и правда похорошела.
Водный вопрос
В старой Москве всегда была колоссальная проблема с чистой водой. В Москву-реку сливали все стоки, сюда выходили загрязнённые грунтовые воды. Напомним, что в центре города, в усадьбах располагались скотные дворы, лошади были единственным видом транспорта. В богатых усадьбах в XVIII веке скважины бурили прямо на собственной территории. Была своя скважина и в Кремле. Все остальные брали воду из открытых источников. В результате чумного бунта стало ясно, что без водопровода не обойтись. После научных и практических изысканий (для оценки качества воды приглашались и иностранные специалисты) приняли решение о строительстве водозабора из подземного источника в Мытищах.
Вначале водопровод был безнапорный, то есть вода поступала в город самотёком. На Сухаревской площади установили огромный резервуар на 7000 вёдер: именно туда жители приходили за водой. Она была действительно чистая, но её не хватало – при транспортировке много терялось. Именно поэтому начали строить другие водозаборы. Скажем, для снабжения Таганки и прилегающих районов использовалась вода из Москвы-реки – на некоторых участках реки качество воды было признано «относительно удовлетворительным». Позже построили шестиэтажные напорные башни и Алексеевскую насосную станцию. Так удалось увеличить производительность Мытищенского водопровода. Многие районы города были ориентированы именно на эту воду.
Кроме того, было построили водоразборные фонтаны. Мы и сейчас видим их в центре города. Самые первые были на Трубной, на Сретенке, позже – около Большого театра и за нынешним памятником Марксу в Александровском саду. Там москвичи брали воду, но, к сожалению, там же поили и лошадей.
Легче стало, когда построили рублёвский водозаборный узел – там вода была чистая, и её было много, хватало и для западных, северо-западных районов и даже для центра города. А окончательно проблему решили уже в советское время.
Этот выпуск подкаста «Большой город» можно послушать на одной из платформ:
---------------------------------------------
Читайте также:
