оглавление канала, часть 1-я
Опять хлопнула входная дверь, и на пороге появился давешний небритый. Оценивающе окинул взглядом меня вместе с кухней, и дернул уголком губ. Надо полагать, это он так усмехнулся. Интересно, а что он ожидал увидеть? Что я бьюсь в истерике, размазывая слезы и сопли по щекам, или, что я по своей наивности и глупости устроила тут небольшое Мамаево побоище, кидаясь тарелками? Ладно, спрошу потом. Сейчас лезть на рожон со своим ехидством я посчитала излишним. И вообще, как и во всякой незнакомой ситуации, следовало для начала посидеть затурканным кроликом, чтобы как следует осмотреться, и понять ситуацию в целом, да и к людишкам чужим присмотреться повнимательнее, чтобы правильные выводы сделать. Это всегда полезно. И, с другой стороны, враги будут тебя оценивать по самым первым выражениям эмоций, и… обязательно ошибутся!
Так что я, спокойно протянула руку и взяв из вазочки печенье, принялась его увлеченно грызть. Причем, рука у меня не дрожала. Честно следовало признаться, что силы я на этот «спокойный» жест потратила немало. Трудно удержать себя в рамках, когда внутри все так и клокочет от ярости. Но я прекрасно понимала, что «легким испугом» я от них не отделаюсь, значит, придется провести с ними некоторое время. Так что, подходящий момент для взрыва внутреннего «вулкана» у меня еще будет. И чем больше я там энергии накоплю, тем неожиданнее и сильнее будет последующий взрыв. Ладненько…
Теперь следовало немного поболтать. Девчонкам же положено молоть языком, особенно со страху. Начала я весьма незатейливо. Окинув вошедшего небритого чуть насмешливым взглядом, спросила, не без ядовитости:
- А вас, я полагаю, зовут Петр Петрович?
Небритый хмыкнул, быстро кинул взгляд на товарища (если он являлся для него таковым. Кто их разберет, этих темных), и проговорил, растягивая губы в улыбке:
- Сергеевич…
Я решила поиграть в бестолковку. Вытаращила глаза, будто он сказал что-то невероятное, поразившее меня до глубины души:
- «Сергеевич» чего?
Небритый сначала озадаченно нахмурился, а потом сквозь зубы проговорил:
- Петр Сергеевич…
Да… с выдержкой у небритого не очень. Так, поехали дальше. Я нахмурилась, и, обращаясь к «Ивану Ивановичу» требовательно проговорила:
- Вы сказали, что вот он, - я кивнула на небритого, - отвезет мою маму к поезду. А он не отвез! Как это понимать?! Вы что, не держите своего обещания?! – И выдала, словно заученный стишок на уроке «Родной речи»: - Мужчина должен держать свое слово, иначе он никакой и не мужчина!
Мой глупо-детский выпад их слегка озадачил. Видимо, они ожидали, что я окажусь умненькой, а я… Ну что ж… Им придется это проглотить. Я продолжала хмуро и требовательно смотреть на «Ивана Ивановича», и ему пришлось ответить.
- Напрасно ты переживаешь… Я держу данное слово. Петр Сергеевич проводил твою маму до машины. И на вокзал ее повез другой НАШ человек. - Слово «наш» он выделил особой интонацией, наверное, для того, чтобы я не сомневалась, что у них все под контролем. А толстяк продолжил: - И на курорте мы за ней присмотрим, чтобы с ней никакой беды не приключилось. А то, мало ли как бывает… - И он со значением и этой, своей змеиной улыбочкой, уставился на меня, ожидая моей реакции.
А мне, совершенно не ко времени, вспомнился знаменитый герой Ильфа и Петрова, и его известная фраза: «У нас длинные руки…». Я скорчила сердитую физиономию и нарочито фыркнула, мол, видали мы таких. Толстяк, между тем, поднялся на ноги, легонько хлопнул ладонями по столешнице, и, пытаясь изобразить из себя теперь строгого дядюшку, проговорил:
- Все! Хватит вопросов-ответов… Пора выдвигаться. Если я правильно понимаю, ты ведь теперь студентка и жаждешь попасть в свой институт к учебному году? Поэтому, не советую тянуть резину. Переодевайся, и мы выступаем. – И, как совсем недавно, говорил моей маме, с коротким смешком добавил: - Лишних вещей не бери. Все что надо для похода в горы, у нас есть.
Я протестующе замотала головой.
- Погодите, погодите… Я так и не поняла, вы что, из какой-то секретной службы? – И затараторила, глотая окончания слов, пока они меня не прервали: - Если я куда-то там влезла, то это нечаянно! Мы же за урюком просто ходили. А там какие-то огоньки, вот я и решила проверить. Я же не знала, что у вас там какой-то барьер стоит! – И добавила со слезой в голосе (саму слезу выдавить, увы, не получилось): - Я больше не буду… - И, решив, что в таком деле перебора не бывает, горестно шмыгнула носом.
Эти двое опять между собой переглянулись. Интересно, съедят или нет? Я старалась от души, но опыта было еще маловато. Хотя, если вспомнить нашего географа, которому я рассказала почти трагическую историю причины своего опоздания, так он чуть даже не заплакал от сочувствия к моей «беде». Так может и у этих мое лицедейство пройдет? Я напряженно ждала, что последует за моим представлением, и толстый меня не подвел. Заговорил, изображая терпение изо всех сил:
- Понимаешь, ты нечаянно убрала барьер. Энергетический барьер. Скорее всего, между тобой и этим барьером существует какая-то энергетическая связь. Но я понимаю, что ты не специально. Но нам очень важно, чтобы ты еще раз повторила это. Возможно, твоя случайность как-то связана с расположением звезд, поэтому мы так спешим. Так что, давай, поторапливайся. Чем раньше ты все сделаешь, тем раньше и благополучней для тебя и твоей мамы все закончится…
Он нес самую что ни на есть откровенную чушь, а мне нужно было сделать вид, что я это съела и не подавилась. Я, конечно, не великий астроном, но по физике в школе у меня было «отлично», думаю, это ему было известно. Хотя, возможно, я и преувеличиваю их могущество? Но, коли уж я взялась изображать дурочку, то роль следовало доиграть до конца, как положено. Повесив голову, как сказочный Иванушка, ниже плеч, я побрела к себе в комнату. Сопровождать меня никто не кинулся. А зачем? У них в руках был самый надежный поводок для меня – моя мама.
Толстяк был прав в одном: время тянуть не стоило. По крайней мере, здесь, у меня дома. Не ровен час, могут заявиться друзья, и тогда проблем только прибавится, по крайней мере, у меня уж точно. Уже стоя в дверях, я обернулась, и задала вопрос, который меня интересовал по-настоящему:
- А как вы меня, вообще, нашли? Следили, что ли?
Небритый, который «Сергеевич», скорчил физиономию а ля «с кем связались», но толстый обладал завидным терпением, и поэтому, без малейших признаков раздражения или досады, довольно охотно пояснил, словно душевнобольной:
- Ты же в школе хорошо училась? – Я, еще не поняв, куда он клонит, молча кивнула головой. Он радостно улыбнулся, словно узнал что-то очень приятное для себя, и продолжил, заходясь от счастья: - Ну вот! Значит и физику учила! Соответственно должна знать, что энергия – это ничто иное, как волны. И все, что нас окружает – есть эти самые энергетические волны, разной частоты и длины. Как и всякая энергия, волны имеют свой цвет, в зависимости от частоты. Твоя энергия, то есть твои волны, имеют тоже свой цвет, особенный. Некоторые…, - он запнулся, на мгновение, словно сомневался правильное ли слово он собрался употребить, но быстро продолжил, - некоторые люди умеют видеть эти волны. Думаю, если ты постараешься, то со временем тоже сможешь их увидеть. – Заметив мою заинтересованность, он с воодушевлением закончил: - Если ты все сделаешь, как надо, мы научим тебя этому непростому делу.
Мне осталось только радостно гукнуть, будто он пообещал мне за пятерку по арифметике исполнить мою самую сокровенную мечту, и весело что-то насвистывая (чего категорически не позволяла мне моя мама в доме) бодро направилась в свою комнату «переодеваться».
Закрыв за собой поплотнее дверь, я с тяжелым выдохом, словно только что разгрузила вагон с углем, села на край кровати. Протерла лицо руками, пытаясь прогнать от себя дурные мысли. И так… Что мы имеем в сухом остатке, как говаривала наша учительница химии? Ну, то, что я встряла по полной программе было очевидно и не требовало каких-либо доказательств. Оставим это, как сложившийся факт. Из всего разговора я извлекла кое-что полезное для себя. Во-первых, я сумела создать некий образ не совсем умной и сообразительной особы. Во-вторых, судя из их разговора, они не совсем уверены, обладаю я какой-либо информацией о самой сути их «просьбы». Значит, я могу допустить, что о моей встрече с Койдой они могут и не знать. Скорее всего, так и есть. Что мне это дает, я пока сообразить не могла, уж больно мысли у меня в голове сейчас прыгали, как сумасшедшие белки, но точно знала одно - это плюс, который может впоследствии сыграть решающую роль.
Быстро переодевшись, я оглядела комнату. Чтобы такого с собой прихватить, что могло бы мне в будущем помочь? Взгляд остановился на плюшевом коричневом медведе. Мне казалось, он смотрит на меня как-то проникновенно и грустно. Черные бусинки его глаз словно пытались мне что-то подсказать. Папа… ну конечно!!! У меня оставался папин перочинный ножик! Ничего, конечно, особенного, но как говорили у нас в народе, в хорошем хозяйстве и бычий хвост – веревка. Я кинулась к своему письменному столу, выдвинула ящик и принялась перебирать там всю кучу, когда-то казавшихся мне нужными, вещей. Наконец, в самом углу я обнаружила его, папин ножик. Небольшой «складешок» с перламутрово-красной ручкой. Быстро сунула его в карман куртки и застегнула клапан, чтобы не выпал. Вот теперь все. Посадила медведя на кровать, тихо прошептав:
- Спасибо за подсказку… - И быстро вышла из комнаты.
На улице стоял полдень. Надо же! А мне казалось, что с момента, как я услышала дверной звонок, прошло никак не меньше суток. Оба, «Иванович» и «Сергеевич», стояли в прихожей, не сводя настороженных взглядов с лестницы. Интересно, они что, ожидали, что я спущусь вниз с пулеметом «Максим»? Смешные, ей Богу! А еще «темными» называются!
Около дома не было видно никакого вида транспорта. Ни тебе машины, ни тебе вертолета, ни тебе, на худой конец какого-нибудь коня или осла! И что? Они пешком сюда с гор спустились за такой короткий срок? Ну, это вряд ли… Те, которых мы видели на конях в урочище, не могла через горы так быстро доскакать. Да и не похож был толстый на крутого джигита! Вот какая-нибудь роскошная машина ему подошла бы, а конь… Нет, моей фантазии на такое не хватало. А значит, что? Значит, коммуникация у них отлаженная. И этих темных повсюду понапихано, вот, что это значит!!! Ото всех этих мыслей мне даже сделалось как-то нехорошо. Вот живешь себе, живешь, жизни, можно сказать, радуешься, а тут, бац! И как мордой об асфальт, вот она, реальная действительность! Да еще какая! Все-таки, не зря в Библии сказано, что во многой мудрости – многое печали. Не то чтобы я особо интересовалась историей религии и прочла всю Библию. Но Экклезиаста почитывала изредка, чтобы немного сбить с себя розовые очочки, которые порою мешали мне видеть мир, как он есть.
В общем, оглядев пустую, в это жаркое время, улицу, вопросительно уставилась на своих провожатых, если их можно было так назвать. Хотя, больше бы здесь подошло слово «конвоиры», но я старалась не терять оптимизма. На мой взгляд они никак не прореагировали, поэтому, мне пришлось озвучить свой вопрос:
- Мы что, пешком отправимся?
Толстый тихонько захихикал, словно я сказала что-то в высшей степени смешное, и прогукал:
- Вы с Петром Сергеевичем сейчас отправитесь вдвоем. Горы – это не моя стихия. А вас чуть дальше встретят наши товарищи, со всей экипировкой, с транспортом, как и полагается. Надеюсь, ты сможешь ехать верхом? – Я несколько обескураженно мотнула головой, мол, да, смогу. А «Иван Иванович» продолжил с хитрым прищуром своих маленьких глазок, поблескивавших откуда-то из глубины его черепа. – Надеюсь, ты все поняла и поведешь себя разумно. Мне бы не хотелось прибегать к… нетрадиционным методам убеждения. – Я опять энергично закивала головой, чтобы у него, не дай Бог, не возникло сомнений в моей понятливости.
Пока мы так мило беседовали, из-за угла дома выехала машина неизвестной мне породы с блестящими черными (а то какими же еще) боками. Не очень-то я в таких машинах разбиралась. Автомобиль остановился недалеко от нас, но шофер из машины не вышел. По моим представлениям, из такой машины должен был выскочить водитель в фуражке, непременно с лаковым козырьком и начищенных до блеска сапогах, и услужливо распахнуть перед пассажиром дверцу. Но нет. Все было демократичненько, можно сказать, по-простому. Толстый несколько мгновений пристально, глаза в глаза, смотрел на своего приятеля, словно обменивался с ним мыслями. Потом внимательно глянув на меня, пробурчал: «Я на тебя очень надеюсь». После этого «трогательного» прощания, он, каким-то суетливо-семенящим, совсем не начальственным, что подошло бы к его внушительной толстой фигуре, шагом направился к машине. И вот в этот самый момент, не раньше и не позже, из переулка вырулила Танька! Принесла же ее нелегкая!!!