28 июня 2002 года стал одним из самых эмоциональных вечеров в долгой и блистательной истории Rush. Группа открывала тур в поддержку своего 17-го студийного альбома Vapor Trails в концертном зале Meadows Music Centre в Хартфорде, штат Коннектикут. Vapor Trails стал первым альбомом канадцев со времен Test For Echo 1996 года; это шоу стало их первым живым выступлением за более чем пять лет.
Накопление эмоций было неразрывно связано с причинами их долгого отсутствия. 10 августа 1997 года дочь барабанщика Нила Пирта, Селена Тейлор, погибла в автокатастрофе. Менее чем через год, 20 июня 1998 года, его жена Джеки скончалась от рака. Опустошенный этой двойной трагедией, Пирт фактически ушел из музыки. "Считайте меня вышедшим на пенсию", - сказал он Гедди Ли и Алексу Лайфсону. Он подчеркнул свою точку зрения, отправившись в 14-месячное одиночное путешествие по Северной Америке на своем мотоцикле BMW R1100GS, преодолев 60 000 миль.
"Шли годы, и мы с Гедди думали, что вряд ли будем работать вместе как Rush", - признался Алекс Лайфсон в 2002 году. "Я чувствовал, что у нас был потрясающий забег, этот замечательный опыт, который очень уникален даже в мире рока, и если он должен закончиться, то я должен принять это и двигаться дальше".
И все же Rush вернулись. Возвращение Пирта из одиночества и горя дало толчок к возрождению группы. И не только на сцене эмоции били через край. Некоторые зрители плакали еще до начала концерта, а овации приветствовали появление на сцене монументальной ударной установки Пирта.
Сет-лист из 29 песен в тот вечер сочетал в себе такие классические хиты, как Tom Sawyer, The Spirit Of Radio, Distant Early Warning и By-Tor And The Snow Dog, с более свежими треками, включая несколько с Vapor Trails. К прочему, их песня 1993 года Between Sun & Moon была посвящена басисту The Who Джону Энтвистлу, одному из кумиров Гедди Ли, который умер накануне.
Когда грандиозный финал Working Man подошел к концу, несколько тысяч человек осознали значимость момента. "Я помню, как посмотрел на публику, и там были люди, которые плакали", - рассказал Алекс Лайфсон автору книги "Rush: Устная история" Винаю Менону. "Это было так эмоционально. Думаю, это был их шанс выплеснуть свои эмоции".
Однако чувства публики были ничем по сравнению с тем, что творилось в тот момент в головах троих мужчин на сцене. Для Гедди Ли, Алекса Лайфсона и Нила Пирта это был не просто концерт-возвращение - это был акт исцеления. Началось настоящее возрождение Rush.
Rush вошли в 1990-е годы с новым настроем. "Клавишный период", который оттолкнул многих старых фанатов в прошлом десятилетии, отходил на второй план. И пусть Roll The Bones 1991 года едва ли можно назвать возвращением к грандиозным прог-эпопеям прошлого, он, по крайней мере, представил Rush как нечто, приближающееся к пауэр-трио, которым они были в душе.
Тем не менее, Roll The Bones не был безоговорочным триумфом в глазах создавшей его группы. "[Песни] звучали вживую намного жестче, чем в студии", - сказал Алекс Лайфсон журналу M.E.A.T в 1993 году.
Постепенный дрейф Rush к основам отражал тенденции более широкой музыкальной сцены. Движение гранжа, взорвавшееся в начале десятилетия, сменило поверхностный глянец 80-х на мрачность и интенсивность. Ли, Лайфсон и Пирт не могли не заметить происходящих перемен.
"Нам нравилась вся эта энергия Сиэтла и северо-запада", - сказал Ли Винаю Менону. "Это подтолкнуло нас в другом направлении. Это заставило нас снова захотеть быть рок-группой".
После двух альбомов с продюсером Рупертом Хайном группа вернула Питера Коллинза для работы над тем, что станет Counterparts – иронично, учитывая, что англичанин участвовал в записи насыщенного синтезаторами Power Windows 1985 года и столь же гладкого Hold Your Fire двумя годами позже. Но на этот раз Rush были полны решимости убрать электронику на задний план, независимо от того, кто сидел за студийным пультом.
"Когда мы с Алексом начали писать этот альбом, мы посмотрели на эти горы синтезаторов, которые приносили в комнату для сочинений, и у нас возникла реакция, почти как аллергическая: "Думаю, пришло время отойти от этого", - сказал Гедди Ли в 1993 году. "Поэтому мы вернулись к более простому, базовому способу написания, который подразумевал только гитару, бас, вокал и ударные".
Counterparts вышел 19 октября 1993 года. Хотя это и не был "гранжевый" альбом, он был, безусловно, достойным современным рок-альбомом, который признавал новый музыкальный ландшафт, не пытаясь притвориться тем, чем не являлся. Даже обложка давнего арт-директора Хью Сайма - простой на первый взгляд чертеж гайки и болта в широкой синей рамке - была упрощена по сравнению с некоторыми тяжеловесными символами предыдущих работ.
Подход сработал. Counterparts занял второе место в США, самую высокую позицию в чартах за всю историю группы (больше копий на той неделе было продано только у второго альбома Pearl Jam, Vs, побившего все рекорды). Они даже попали на первое место в чарте Billboard Album Rock Tracks со своим хитом Stick It Out.
Группа перенесла аскетичный подход Counterparts в свой 16-й альбом Test For Echo, выпущенный три года спустя. Гедди Ли использовал перерыв, чтобы провести время со своей новорожденной дочерью, Алекс Лайфсон выпустил сольный альбом Victor, который продолжил более прямолинейный, рок-ориентированный подход Counterparts, а Нил Пирт опубликовал книгу "Всадник в маске" о своем велопутешествии по Африке в 1988 году и несколько лет заново учился играть на ударных в совершенно иной манере, беря уроки у джазового корифея Фредди Грубера.
Несмотря на все это, Test For Echo стал относительным разочарованием. Лирически он был таким же безупречным и концептуально продуманным, как и любой предыдущий альбом Rush. "Он о процессе оцепенения, который происходит, когда мы сталкиваемся с большими трагедиями, а затем с моментами веселья", - сказал Гедди Ли об основной теме альбома. "Мне кажется, что это состояние современного человека - когда мы читаем газету или смотрим телевизор, мы не уверены, должны ли мы смеяться".
Но в музыкальном плане это было звучание группы, которая скорее кипит на медленном огне, чем бурлит на полную мощность. "Test for Echo был странным альбомом в некотором смысле", - сказал Ли позже Винаю Менону. "У него нет четко выраженного направления. У меня было такое чувство, что мы немного перегорели в творческом плане. Это было время творческого спада для нас".
Тем не менее, Test For Echo стал еще одним коммерческим успехом. Сопровождавший его тур продлился девять месяцев и даже включал в себя исполнение песни 2112 целиком в середине сета - впервые и последний раз в карьере группы. Возможно, они и сбавили обороты по сравнению с лихими 70-ми и 80-ми, но их путь оставался таким же ровным и прямым, как и всегда. А потом грянула трагедия, и будущее Rush вдруг оказалось под угрозой.
Утром 10 августа 1997 года, спустя всего несколько недель после окончания тура Test For Echo, Нил Пирт увидел, как к его дому в сельской местности Квебека подъезжает полицейская машина. Офицеры приехали сообщить ужасную новость барабанщику и его жене Джеки Тейлор. Их 19-летняя дочь Селена погибла в автокатастрофе, когда ехала на машине обратно в колледж в Торонто.
Смерть дочери стала для Пирта и Джеки страшным ударом. Друзья сплотились вокруг них. "Я чувствовал себя таким опустошенным", - вспоминал позже Алекс Лайфсон. "Дочери Нила было 19, когда она погибла, и это настолько разбило всем сердца, что ничто больше не казалось прекрасным".
Потеря, разумеется, сказалась и на тех, кто входил в близкий круг Rush: Алекс Лайфсон позже говорил, что не брал в руки гитару целый год. Но впереди была еще одна трагедия. В январе 1998 года, во время длительного пребывания в Лондоне, у Джеки обнаружили неизлечимую стадию рака. 20 июня того же года она скончалась. "У меня не было причин жить дальше", - писал Пирт в своих катарсических мемуарах 2002 года "Ghost Rider: Путешествия по дороге исцеления". "У меня не было никакого интереса к жизни, работе или миру за пределами этого".
Он сказал Ли и Лайфсону, что покончил с Rush и с музыкой. Потерянный и скорбящий, он понятия не имел, что будет делать дальше.
Он встречался со своими коллегами по группе время от времени, хотя в основном поддерживал связь с помощью открыток. Ли и Лайфсон достаточно хорошо его знали, чтобы дать ему пространство. Никто из них не питал особых надежд на то, что Rush воссоединятся. "Чем дольше это продолжалось, тем больше я верил, что мы не будем снова вместе", - сказал Ли изданию Mercury News в 2002 году. "Я просто думал, что это то место, куда он не сможет вернуться эмоционально. Нил явно был уже не тем человеком, каким был раньше".
Ключевую роль в том, чтобы вернуть Пирта на путь счастья и, в конечном счете, воссоединить Rush, сыграл давний фотограф группы Эндрю Макнотон.
"Эндрю был полон решимости найти "пару" для этого старого брюзгливого вдовца", - писал Пирт в своем блоге в 2012 году, вскоре после смерти Макнотона в возрасте 47 лет. Фотограф послал барабанщику полароидные снимки фотоассистентки, с которой работал, по имени Кэрри Наттолл. "Я неохотно, грубо сказал ему: "Не заинтересован", - вспоминал Пирт.
Но что-то в этой "красивой темноволосой девушке" привлекло внимание Пирта. Когда он в следующий раз приехал в Лос-Анджелес на своем мотоцикле, Макнотон организовал двойное свидание, чтобы пара смогла познакомиться. У них завязались отношения. К концу 1999 года Пирт и Наттолл начали встречаться. Менее чем через год они поженились.
Ли и Лайфсон были в восторге от того, что их друг обрел счастье. "Он влюбился и увидел, что в мире есть красота", - сказал Лайфсон изданию The Costa Times. "Он начал заново строить свою жизнь, основываясь на этом".
Именно Наттолл вернула Пирта к музыке. "Она ничего не знала о группе", - рассказал Лайфсон автору "Rush: Устная история" Винаю Менону. "Но однажды она сказала Нилу: "Насколько я понимаю, ты очень хороший барабанщик, у тебя была долгая карьера, и ты собираешься все это бросить в то время, когда ты нуждаешься в этом больше всего".
Что-то в Пирте перевернулось. Он связался со своими коллегами по группе. Как выразился Алекс Лайфсон: "Он пришел к нам и сказал: "Я хотел бы попробовать. Я не знаю, получится ли у меня, но я хотел бы попробовать".
Работа началась в январе 2001 года - над альбомом, в появлении которого сомневались даже сами Rush. Гедди Ли и Алекс Лайфсон не сидели сложа руки во время вынужденного перерыва в деятельности группы. В 1999 году они записали рок-версию канадского гимна O Canada для мультфильма "Южный Парк: большой, длинный и необрезанный", Ли выпустил сольный альбом My Favourite Headache (2000), а Лайфсон сочинял музыку для телевизионной рекламы и сотрудничал с хард-рокерами 3 Doors Down над тремя треками для их второго альбома Away From The Sun.
Но это воссоединение было чем-то особенным. Мало того, что оно было наполнено тяжелыми эмоциями, так еще и трем мужчинам, стоявшим в его центре, пришлось заново налаживать свои отношения как музыкантам после стольких лет, проведенных без совместной игры.
"Это было очень деликатное начало для всех нас", - сказал Лайфсон изданию The Costa Times в 2002 году. "Нам нужно было найти свое место, свои позиции. Первые пару недель мы просто разговаривали, общались и заново узнавали друг друга. Но как только мы это сделали, все встало на свои места так, как никогда раньше".
Тем не менее, Rush не стали сразу же погружаться в творческий процесс, предпочитая действовать постепенно. Зерна песен появлялись из джемов Ли и Лайфсона, которые они передавали Пирту, чтобы тот проработал свои партии ударных. Это отнимало много времени и сил, но по-другому быть не могло.
"За первые два месяца, я думаю, мы не написали ничего такого, от чего были бы в восторге", - сказал Лайфсон. "Мы сделали перерыв на неделю, а потом вернулись и вдруг все прояснилось. Мы поняли, что работает, а что нет. С этого момента все начало складываться. В этот момент пластинка действительно обрела собственную жизнь".
Процесс написания и записи занял 14 месяцев - значительно дольше, чем любой предыдущий альбом Rush. Это было решение, продиктованное как выбором, так и необходимостью. "Потребовалось терпение", - сказал Ли. "Я чувствовал, что не хочу возвращаться после всего этого и выпускать что-то, что не будет таким же сильным, как могло бы быть. Я подумал, что пришло время нам быть максимально близкими к своей музыке, просто довериться своим инстинктам".
Несмотря на длительный перерыв, Vapor Trails продолжил музыкальное направление, начатое с Counterparts и Test For Echo. Если на тех альбомах были убраны клавишные, определявшие звучание Rush в 80-х, то на этот раз от них отказались полностью.
"Отказ от клавишных на этом альбоме был очень важен для меня, и Гедди был открыт для этого, потому что знал, что я часто беспокоился по поводу их присутствия в группе", - сказал Алекс Лайфсон, который чувствовал себя явно отодвинутым на второй план в конце 1980-х годов.
Vapor Trails вышел 14 мая 2002 года. В целом это был хороший альбом Rush, но не совсем великий, отчасти из-за нехарактерно плоского сведения группы и сопродюсера Пола Нортфилда. Тем не менее, One Little Victory, Earthshine и трогательная Ghost Rider с комфортом расположились в верхнем эшелоне песен позднего периода Rush, причем в последней Пирт подробно описал свое буквальное и эмоциональное путешествие после трагедий предыдущего десятилетия.
Тем не менее, это был, пожалуй, самый важный альбом Rush со времен 2112 - хотя бы потому, что он снова объединил этих друзей, исцелив их боль с помощью музыки. Знаменательно, что, состоящий из 13 треков и продолжительностью 67 минут, Vapor Trails стал их самым длинным альбомом на сегодняшний день. Как будто прорвало плотину, и все эмоции и музыка, копившиеся последние несколько лет, вырвались наружу.
То, что альбом открывался коротким, но мгновенно узнаваемым барабанным боем Нила Пирта, не было случайностью. Это было уведомлением, как будто кому-то оно было нужно, что Профессор вернулся туда, где ему и место. А вместе с ним вернулись и Rush.
Тур Vapor Trails, который начался с того самого эмоционального вечера в Хартфорде, штат Коннектикут, продлился пять месяцев - немного по сравнению с предыдущими эпическими стандартами, но вполне объяснимо, учитывая обстоятельства, которые ему предшествовали. Он завершился тремя грандиозными концертами в Южной Америке - впервые Rush посетили этот континент. Не менее примечательно, что на сцене за группой находилось три промышленных стиральных машины Maytag, в которые рабочий периодически бросал канадские доллары.
Стиральные машины были не просто забавным и сюрреалистичным сценическим реквизитом. Они показывали, что события последних лет не сломили чувство юмора Rush и не лишили их радости от музыки, которую они создавали.
Эта радость никогда не была так очевидна, как в их следующем проекте - кавер-EP Feedback 2004 года. Это был реверанс Rush в сторону легенд, которые вдохновляли их, когда они только начинали много лет назад: The Who, Cream, The Yardbirds, Buffalo Springfield, Love.
"Это было коротко, мило и быстро", - сказал Гедди Ли . "Мы всегда говорили о том, чтобы вставлять кавер-версии в свои концерты для разлочки, но никогда не доводили дело до конца. А потом один мой друг предложил, если мы не собираемся записывать [полноценный, новый студийный] альбом, то, может быть, это хороший способ отдать дань уважения нашему прошлому".
После испытаний конца 90-х и кропотливой работы над Vapor Trails Feedback стал глотком свежего воздуха. Самый мрачный период в карьере Rush закончился. Пришло время перевернуть страницу и начать последнюю главу.