Кавказ с XIX века занимал особое место в русской литературе. Как раз в это время происходит присоединение Кавказа к Российской империи. Писателям открылся новый, ещё неизведанный мир, в котором живут люди с совершенно другим менталитетом, мировоззрением. Где природа так не похожа на то, что писатели видели в России. Неудивительно, что это вызвало интерес в творческих кругах России.
Пушкин – родоначальник
Начало «кавказской теме» в литературе положил, разумеется, Пушкин. Этот период в творчестве поэта (да и вообще в литературе) – романтизм. А романтизм – это всегда отверженный обществом герой, который, не найдя себе место на Родине, отправляется в странствия. Именно в литературе романтизма писатели впервые обратили своё внимание на Восток – загадочный и далёкий, который представлялся им своего рода утопией.
Не обошла мода на восточное и Пушкина. Тем более что политические события располагали к тому, чтобы поехать на Кавказ. Наиболее характерной кажется поэма Пушкина «Кавказский пленник».
Эта поэма, по сути, породила весь «кавказский миф» русской литературы. Пушкин нанёс на литературную карту новое, ранее неизвестное, пространство, которое ещё только предстояло освоить. Можно сказать, что «Кавказский пленник» – хрестоматийная романтическая поэма. Трудно сказать, чем могла быть вызвана такая любовь к Кавказу, которая сквозит буквально в каждой строчке. Первое, что приходит на ум, – страстная вера в то, что где-то есть идеальный мир. И мир этот воплощается в Кавказе. Он далёк и загадочен, он прекрасен. Но главное – туда довольно просто добраться. Вот такой слегка сниженный романтизм с его поиском идеального места, утопии. Герой, уставший от лицемерия светской жизни, отправляется на Кавказ, где попадает в плен к черкесам. Здесь он учит язык и знакомится с нравами местных жителей. Это типичнейший пример романтического отношения к «благородному дикарю». Противопоставляя два различных мира друг другу, Пушкин как бы показывает, какой может быть свобода. А для Пушкина свобода в это время – тема крайне важная. В 1820 году поэт был отправлен из Петербурга в ссылку в Кишенёв, но по пути заболел воспалением лёгких и отправился на Кавказ с целью лечения. Ссылка продлилась ещё четыре года. Поэтому Пушкину очень важно было отразить в своей поэме другую жизнь, без надзора и условностей петербургского общества.
Тем не менее свободный Кавказ Пушкина выглядит довольно иронично. Если в поэме автор представляет эту местность пропитанной духом свободы, то в письмах Пушкина можно увидеть такое описание: «Кавказский край, знойная граница Азии, любопытен во всех [своих] отношениях... <…> Ехал ввиду неприязненных полей свободных, горских народов. Вокруг нас ехали 60 казаков, за нами тащилась заряженная пушка с зажжённым фитилем. Хотя Черкесы нынче довольно смирны; но нельзя на них положиться; в надежде большого выкупа – они готовы напасть на известного Русского Генерала».
Самостоятельно ознакомиться с данным произведением вы можете в одном из многочисленных изданий, представленных в нашем магазине.
Пушкин неплохо знал историю. Поэтому для него Кавказ – это место, где на протяжении веков находили пристанище угнетённые народы, которых теснили в долинах различные завоеватели, поэтому люди были вынуждены уходить всё выше и выше в горы, ища там укрытия от неминуемой гибели или, хуже того, рабства. И найдя новую Родину в горах, люди сумели сохранить свою свободу и свой уклад, не испорченный цивилизацией. Собственно, здесь, в горах и в Закавказье, и появляется утопический край. Край свободы. Во всяком случае, так его видели писатели.
Интерес также представляют путевые заметки Пушкина «Путешествие в Арзрум». В 1829 году Пушкин поехал на Кавказ в действующую армию. Здесь он лично наблюдал сражения Кавказской войны, общался с командованием – генералами Ермоловым и Паскевичем. Кавказ в путевых записках уже не тот свободный край, что в «Кавказском пленнике». В поэме Пушкин воспевал природу Кавказа, теперь же он говорит, что к ней очень быстро привыкаешь. Так, поэт пишет о том, с каким равнодушием он проезжает мимо горы Казбек: «Правда и то, что дождливая и туманная погода мешала мне видеть его снеговую груду, по выражению поэта, подпирающую небосклон».
Также Пушкин честно описывает все свои ощущения и эмоции, которые уже далеки от романтического восторга. По пути в Армению, где в то время шли боевые действия против персов, он описал несколько кардинально отличающихся картин. «Мрачные ущелья и грозный Терек», а затем – «светлые долины Грузии». Впрочем, и Грузия не столь ослепительна. Вскоре после Тифлиса взору Пушкина предстают опалённые жарой долины Грузии. Но, попав в Армению, Пушкин уже видит «свежие долины».
В целом Кавказ уже видится поэту местом далеко не самым привлекательным. Он пишет, что по любви сюда никто не поедет: «Военные, повинуясь долгу, живут в Грузии, потому что так им велено. Молодые титулярные советники приезжают сюда за чином асессорским, толико вожделенным. Те и другие смотрят на Грузию как на изгнание». Народ, живущий здесь, кажется Пушкину восхитительным. У них чудесные песни, они храбрые воины. Только не хватает им просвещения: «Их умственные способности ожидают большей образованности». Здесь ярко проявляется контраст между образом «благородного дикаря» и желанием дать грузинам образование.
Важно сказать, что Пушкин образца 1829 года – это не тот поэт, что был отправлен в ссылку в 1820 году. Меняется оптика восприятия. Черкесы уже не изображаются так, как в ранней поэме: «Черкесы нас ненавидят. Мы вытеснили их из привольных пастбищ; аулы их разорены, целые племена уничтожены. Они час от часу далее углубляются в горы и оттуда направляют свои набеги. Дружба мирных черкесов ненадёжна: они всегда готовы помочь буйным своим единоплеменникам. Дух дикого их рыцарства заметно упал. Они редко нападают в равном числе на казаков, никогда на пехоту и бегут, завидя пушку. Зато никогда не пропустят случая напасть на слабый отряд или на беззащитного. Здешняя сторона полна молвой о их злодействах». Интересно решение проблемы, которую предлагает Пушкин: «Должно, однако ж, надеяться, что приобретение восточного края Чёрного моря, отрезав черкесов от торговли с Турцией, принудит их с нами сблизиться. Влияние роскоши может благоприятствовать их укрощению: самовар был бы важным нововведением. Есть средство более сильное, более нравственное, более сообразное с просвещением нашего века: проповедание Евангелия». Трудно судить, насколько серьёзно говорит Пушкин, а насколько иронизирует. Учитывая, что его путевые заметки не оправдали надежд чиновников из Петербурга. Тем не менее тенденция к более реалистичному изображению Кавказа вполне заметна.
Лермонтов – утопист
Пожалуй, главным певцом Кавказа в русской литературе был Михаил Юрьевич Лермонтов. Практически вся его жизнь была связана с Кавказом. Впервые он попал туда ещё ребёнком. Летом 1825 года он приехал на Кавказ с бабушкой. Здесь он впервые влюбился. И первая любовь слилась в детском сознании с величественной кавказской природой. С тех пор Лермонтов «бредил» Кавказом: «Синие горы Кавказа, вы взлелеяли детство мое; вы меня к небу приучили, и я с той поры всё мечтаю об вас да о небе». Более того, Лермонтов считает себя «сыном Кавказа».
Горы, небо, воздух Кавказа – всё это символизирует для Лермонтова свободу. Значительное влияние на поэта оказала как раз поэма «Кавказский пленник» Пушкина. В 14-летнем возрасте Лермонтов даже написал свою поэму с таким же названием, бессовестно заимствуя у Пушкина целые куски текста.
Кавказ для Лермонтова – пространство абсолютной свободы. Место, где человек может жить так, как ему заблагорассудится. Противопоставление вольного Кавказа и неволи ярко отражено в поэме «Мцыри». По сюжету, взятый в плен у горцев ребёнок попадает в православный монастырь, где живёт до семнадцати лет. Но внезапно он убегает и проводит на свободе всего лишь три дня. Но что это за три дня! За это время он успевает влюбиться, сразиться с барсом и восхититься природой. Более того, горы, реки и долины пробуждают в юноше то, что, казалось бы, он давно забыл: он вспоминает родителей, сестёр и братьев. Он вспоминает аул, в котором родился. Это всё тот же романтизм, которым вдохновлялся когда-то Пушкин. Мятежный герой сбегает в глухомань, где видит настоящую жизнь. Не скованную условностями цивилизованного мира.
Кавказ у Лермонтова – почти потерянный когда-то рай, куда стремится вернуться человек. Мцыри ведь не столько сбегает из монастыря на волю, сколько совершает попытку побега в прошлое. Мечта Мцыри об идеальном мире лишь усиливает реальные черты окружающей его кавказской природы. Лермонтов описывает Кавказ почти с чувством патриотизма. Родину он, впрочем, помещает на Кавказ, в Грузию. Мцыри ищет свой Рай. Оттого и видится ему Кавказ почти как Эдем. Нечто похожее говорит и Печорин, сравнивая воздух Кавказа с поцелуем ребёнка. Для Лермонтова Кавказ во всём его великолепии – выражение мировой гармонии, которой так недоставало романтикам в целом и самому Лермонтову в частности.
Продолжает кавказскую тему Лермонтов в романе «Герой нашего времени». Как уже было сказано, скучающий циник Печорин уподоблял кавказский воздух поцелую младенца. Печорин влюблён в Кавказ. Самые искренние его чувства пробуждаются именно кавказской природой. Вот как герой описывает вид из окна своей квартиры в Пятигорске: «Вид с трёх сторон у меня чудесный. На запад пятиглавый Бешту синеет, как "последняя туча рассеянной бури"; на север поднимается Машук, как мохнатая персидская шапка, и закрывает всю эту часть небосклона; на восток смотреть веселее: внизу передо мною пестреет чистенький, новенький городок, шумят целебные ключи, шумит разноязычная толпа, – а там, дальше, амфитеатром громоздятся горы всё синее и туманнее, а на краю горизонта тянется серебряная цепь снеговых вершин, начинаясь Казбеком и оканчиваясь двуглавым Эльбрусом... Весело жить в такой земле!» Далее Печорин говорит: «Какое-то отрадное чувство разлито во всех моих жилах». То есть Кавказ даже в чёрствой душе Печорина пробуждает такие эмоции, каких герой до этого момента даже не знал.
В нашем магазине прямо сейчас в наличии есть большое количество самых разных изданий с этим великим произведением.
Говоря о народах, населяющих Кавказ, Лермонтов даёт две точки зрения. Первая выражена Максимом Максимычем: «Ужасные бестии эти азиаты». Особенно достаётся осетинам, которых штабс-капитан характеризует, как «преглупый народ», противопоставляя их кабардинцами и другим: «Уж по крайней мере наши кабардинцы или чеченцы хотя разбойники, голыши, зато отчаянные башки, а у этих и к оружию никакой охоты нет: порядочного кинжала ни на одном не увидишь». Это скорее колониальный взгляд старого солдата из армии генерала Ермолова.
Совершенно по-иному смотрит на кавказцев сам Лермонтов. Для него народы Кавказа, конечно, не идеальны, но он испытывает к ним уважение за их храбрость, понятие чести.
Для Лермонтова Кавказ – красивая утопия. Идеальный край, который пробуждает в человеке лучшее, что в нём есть. Мир, в котором человек способен по-настоящему жить. Свободно, без условностей и, главное, без надзора. Как следует из стихотворения «Прощай, немытая Россия», на Кавказе есть возможность скрыться от «пашей» и «голубых мундиров» (жандармов то есть). Конечно, взгляд Лермонтова отдаёт юношеским максимализмом, но картина, созданная им, бесконечно прекрасна.
Лев Толстой – пацифист
Довольно важное место занимает Кавказ в творчестве Льва Толстого. Будучи офицером, он участвовал в сражениях на Кавказе. И этот период его жизни оказал сильное влияние на последующую литературную карьеру писателя.
В первую очередь важна повесть «Кавказский пленник». Уже само название отсылает к поэме Пушкина, однако Толстой переворачивает Пушкинскую идею. По сюжету, русский офицер Жилин со своим товарищем попадает в плен к чеченцам, завоёвывает их уважение и в итоге сбегает. Здесь важно столкновение двух культур. Преимущество Жилина – его показательная простота. Он и кукол мастерить умеет, и часы чинит, чем заслуживает уважение горцев. Они видят в нём не барина или оккупанта, а простого человека, чьё мировоззрение не так далеко ушло от их собственного. Жилин не испорчен цивилизацией, петербургской жизнью. Ему близка жизнь простых людей. Он и сам проникается интересом к жизни чеченцев. Глубже вникает в проблему непростых отношений между двумя народами. При этом Толстой не питает иллюзий, что русские и чеченцы одинаковы. Нет, они чужие, но и чужаки могут испытывать друг к другу уважение.
Интересна повесть «Казаки». В ней юнкер Дмитрий Оленин прибывает на Кавказ в свою часть. Он останавливается в казачьей станице на берегу Терека и вскоре окунается в казачью жизнь, проникаясь любовью к быту казаков и их образу жизни. Здесь уже находит отражение философия Толстого, в центре которой находилось опрощение жизни. Кавказ становится для писателя местом, идеально подходящим для такой жизни. Здесь всё можно начать с чистого листа. Толстой писал про Оленина: «С 18-ти лет ещё только студентом Оленин был свободен, так свободен, как только бывали свободны русские люди. В 18 лет у него не было ни семьи, ни веры, ни отечества, ни нужды, ни обязанностей, был только смелый ум, с восторгом разрывающий все с пелен надетые на него оковы, горячее сердце, просившееся любить, и непреодолимое желание жить, действовать, идти вперёд, вдруг идти вперёд по всем путям открывающейся жизни». Так же и сам Толстой воспринимал свою поездку на Кавказ как возможность начать жизнь с чистого листа. И ни разу он об этом не пожалел. Кавказ действительно дал ему такой шанс.
Важна для Толстого и антивоенная тема. Рассказы «Рубка леса», «Набег» и повесть «Кавказский пленник» – все они говорят о том, насколько противоестественна война между кавказскими народами и русскими. Для Толстого это лишь политические игры. Рядовые солдаты Императорской армии и простые горцы относятся друг к другу с уважением, а всё зло идёт от развращённого офицерства и правительства с одной стороны и имамов и наибов с другой. В «Рубке леса» и «Набеге» пацифистский мотив наиболее заметен. Здесь солдаты после боя жалеют жителей аула, им отвратительно насилие.
В повести «Хаджи-Мурат» Толстой с сожалением показывает, что Кавказ не способен оправдать те надежды, которые возлагали на него писатели предыдущих поколений. Слишком сильна царская власть и слишком сложны взаимоотношения народов Кавказа. Хаджи-Мурат переходит на сторону русских в надежде, что те помогут ему освободить семью, которую держит в плену имам Шамиль. Надежды Хаджи-Мурата, к сожалению, не оправдываются. Он оказывается в центре политических интриг российского правительства и в итоге гибнет. Да, Толстой по-прежнему восхищён кавказцами. Их стремлением к свободе, тем, как органично соответствует менталитет кавказцев их жизни. Восхищается писатель и целостностью их характера. Но гибель Хаджи-Мурата показывает – есть обстоятельства сильнее. И Кавказ – не рай на земле, через который возможно обновление жизни русских.
Итог
Кавказ для русских писателей – красивая утопия. Новая земля, не затронутая цивилизацией, привлекала творческих людей своими обычаями, природой и тем, как люди способны жить просто, без излишних наворотов. К сожалению, это оказалось миражом. Но произведения, созданные благодаря этой иллюзии, навсегда останутся классикой русской литературы.
Мы рады, что статья оказалась для вас интересной!
Больше интересных фактов из мира литературы вы можете найти в нашем телеграм-канале "Книгоед"
