Не очень приличная ситуация, а всё дело в том, что этот альбом я уже слушал, и не один раз. Просто стыдно перед подписчиками, и перед автором книги неудобно, да и мировая общественность возмутится. Ну, да ладно, итак, сегодня, в сорок пятый раз я буду слушать альбом группы “Velvet Underground”. И снова открою для себя что-то новое!
“The Velvet Underground & Nico” — это дебютный альбом американской рок-группы “The Velvet Underground”, выпущенный с участием певицы Нико. Этот альбом стал одним из самых влиятельных в истории рок-музыки и оказал значительное влияние на её дальнейшее развитие. Он запомнился благодаря новаторскому подходу к музыке и темной, неординарной лирике, охватывающей темы наркомании, проституции, садизма и сексуальных девиаций, что было нетипично для 1960-х годов. Альбом занял 13-е место в списке “500 величайших альбомов всех времен” по версии журнала “Rolling Stone”. Музыкальная структура альбома основана на сочетании вокала Лу Рида, «скрипичного» звука электроальта Джона Кейла, ритм-энд-блюзовой гитары Моррисона и простого, но выразительного ритма ударных Мо Такер, который часто описывают как «прото-моторик» (это понятие стало активно использоваться в период становления краут-рока, и в частности группы “Neu!”). Вокал Нико, отмеченный европейским акцентом, придавал дополнительную глубину нескольким трекам альбома.
Джон Кейл внёс неожиданные музыкальные идеи во многие песни, такие как “All Tomorrow’s Parties”, где используется подготовленное фортепиано, и “Heroin”, где скрипка играет одну ноту на протяжении всей композиции. Под влиянием авангардных композиторов Ла Монте Янга и Джона Кейджа, с которыми он работал в 60-х годах, Кейл оказал значительное влияние на экспериментальное звучание альбома. Он поощрял нетрадиционные музыкальные подходы и оригинальные техники игры на инструментах. Одним из таких нововведений стала настройка гитары, предложенная Лу Ридом, при которой все струны настроены на одну ноту. Этот метод использовался в песнях “Venus in Furs” и “All Tomorrow’s Parties”. Таким образом, экспериментаторский дух и нестандартные решения Кейла и Рида сформировали уникальное звучание их музыки.
Обложка альбома стала знаковой благодаря изображению банана, созданному Энди Уорхолом. Ранние копии альбома содержали наклейку с бананом, которую можно было снять, чтобы обнаружить телесный банан под ней. Для производства таких обложек понадобилась специальная машина, что стало одной из причин задержки релиза. MGM, полагая, что сотрудничество с Уорхолом повысит продажи, покрыла расходы на создание обложек. Большинство современных виниловых переизданий лишены отклеивающейся наклейки, и оригинальные копии с ней стали редкими коллекционными предметами. В начале 1980-х годов японское переиздание LP было единственным, включавшим наклейку с бананом до недавнего времени. В CD-версии 1996 года банан изображен на обложке, а очищенный банан - внутри футляра. Альбом также был переиздан на тяжелом виниле в 2008 году с традиционной наклейкой банана.
Ну, что, приступаю к прослушке столь знакомого альбома!
“Sunday Morning” Одна из любимых вещей у вельветов. Песенка записана в ноябре 1966 года, за десять лет до моего рождения. Так и представляешь, хмурое утро на Манхэттене, участников группы в черных водолазках, холодную студию и марихуановое марево в атмосфере.
Песня “Sunday Morning” из альбома выделяется более высоким уровнем продакшена по сравнению с остальными треками. Джон Кейл предложил использовать cелесту, реанимировав инструмент, который увидел в студии. Он также наложил партии на альте и фортепиано, в то время как Моррисон, который обычно играл на гитаре, на этот раз исполнил басовую партию, несмотря на свою нелюбовь к этому инструменту.
По словам Лу Рида, идея темы песни пришла от художника Энди Уорхола, который предложил сделать её о паранойе. Рид воспринял это предложение положительно и создал строки, отражающие страх быть под наблюдением: “Осторожно, мир позади тебя, всегда есть кто-то рядом, кто позвонит. Это вообще ничего”. Он считает это утверждение выражением паранойи, подчеркивающим заботу мира о каждом человеке.
В общем, как для меня - идеальная поп-песня. Никакие тухлые “Queen” тут и рядом не валялись. Все просто, четко и со вкусом! Песня была перепета множеством музыкантов, не буду даже перечислять…
“I'm Waiting For The Man” Довольно шумная и гаражная хрень, и пусть вас не обманывают звуки фортепиано, здесь грязно и жестко, как, впрочем, и везде у “Бархатного подполья”.
Группа объединила элементы ритм-гитарного тренинга в стиле R&B, роковую энергию блюзового фортепиано и мечтательный арт-дрон, создавая уникальное музыкальное произведение. Лу Рид с невозмутимым тембром (человек-кремень) рассказывает историю о том, как он сумел приобрести героин за 26 долларов в Гарлеме. Он отмечает, что “все в этой песне верно”, однако указывает на то, что лишь цена является неточной. Как мило!
“Femme Fatale” Красивейшая композиция, на вокале Нико. Ударные минимальны, на переднем плане партия гитары (Лу Рид?).
Песня, о которой идет речь, написана в тональности до мажор. Лу Рид, создал ее по просьбе знаменитого художника Энди Уорхола. Композиция посвящена Эди Седжвик, известной персоне, светской львице творческого мира Уорхола. Лу Рид рассказал, что вдохновение для названия песни пришло от слов Уорхола, который сказал: «О, ты не думаешь, что она роковая женщина, Лу?» Эти слова стали толчком для написания песни, отражающей личность и сложность Седжвик как музу и загадочную фигуру в искусстве тех лет. Вероятно, понятие “светская львица” тогда и сейчас различны, Эди Седжвик это отнюдь не Божена Рынска и Ксюша Собчак.
“Venus In Furs” Неприятная штука, что и говорить. Отчасти напоминает “The End” у “The Doors” своей монотонностью и гипнотизмом, только более атональна и провокационна.
Песня, вдохновленная произведением Леопольда фон Захер-Мазоха, исследует тематику садомазохизма и рабства, акцентируя внимание на сложных и многогранных аспектах человеческих отношений. В ней активно используются образы, которые иллюстрируют взаимодействие власти и подчинения, раскрывая психологические нюансы, связанные с этими практиками. Текст песни обращается к элементам удовольствия и боли, подчеркивая, как они могут сосуществовать и переплетаться в интимных связях. Эмоциональный спектр героев варьируется от полного доверия к своему партнеру до глубокого внутреннего конфликта, что создает напряжение и интригу. Место действия может меняться, отражая разные стадии отношений и их динамику. Песня не только описывает физические аспекты садомазохизма, но и затрагивает философские вопросы о свободе и выборах, предлагая слушателю задуматься над моралью и границами таких взаимодействий.
В аранжировке песни участвуют электроальт Джона Кейла и две гитары Лу Рида, одна из которых настроена на аккорды DGCFAC, а другая — на менее традиционный страусиный строй. Гитарист Стерлинг Моррисон исполнял партии на бас-гитаре, однако, по мнению Кейла, который в группе чаще играл на этом инструменте, Моррисон не проявлял особого интереса к игре на басе. Ударная часть включает в себя два удара бас-барабана и один удар тамбурина, которые в медленном темпе исполняет Мо Такер.
“Run Run Run” Жесткий, скоростной блюз-рок, отдаленно напоминает Дилана, но монотонным минимализмом сближает его с гаражным роком. Ужасные звуки альтов, атональные соло на расстроенных гитарах, все довольно привычно. Мо Такер рубит, как робот-барабанщик по кличке Великан, такой мощный посыл, такой индастриал, я прямо ахнул! Текст снова о каких то злачных местах и поисках наркоты.
“All Tomorrow's Parties” Одна из самых известных вещей у вельветов.
Музыка частично вдохновлена стилем Терри Риэйли, с которым Кейл сотрудничал в группе “Theatre of Eternal Music”. Это одна из первых поп-песен, включающих подготовленное фортепиано — цепочка скрепок была использована для изменения звучания струн. В композиции также присутствует настройка «страус» на гитаре, выполненная Ридом, где все струны настроены на D. Барабанщица Мо Такер играет на тамбурине и большом барабане, в то время как Стерлинг Моррисон, хотя и не любил бас, играет на этом инструменте. Ведущий вокал исполняет Нико; первоначально ее вокал был записан на одну дорожку, а затем дважды, что вошло в финальную версию альбома. Большинство альбомов используют эту последнюю версию. Вещь шедевральная в своем монотонном величии и пафосном вокале Нико.
“Heroin” И снова шедевр, и снова посвящение героину. Текст настолько прекрасен, насколько и отвратителен в своих далеко идущих последствиях, написать такую оду проклятой отраве мог только Лу Рид. Само музыкальное решение композиции гениальное, медленное вступление и постепенный набор оборотов, убыстряющихся до первой космической скорости. Все это пропитано атональными соляками , альтушками Кейла и ироничным речитативом Рида. Через какое-то время после этого дикого крещендо, все возвращается в тихое и вкрадчивое русло. Изумительно!
“There She Goes Again” Синкопированный гитарный рифф из песни Марвина Гея 1962 года "Hitch Hike" служит примером музыкальной интерпретации, которая оказала влияние на других артистов. Гитарист Стерлинг Моррисон говорит о точности своей группы в отношении метрономического темпа. Он подчеркивает, что любые изменения в скорости исполнения — ускорения или замедления — происходили намеренно. В частности, он указывает на сольный брейк в песне "There She Goes Again", где темп плавно замедляется, а затем возвращается к фразе "bye-bye-byes", но с колоссальным контрастом, когда скорость удваивается. Это демонстрирует не только техническое мастерство музыкантов, но и их художественный подход к созданию напряжения и динамики в музыке.
“I'll Be Your Mirror” Лу Рид написал эту песню для Нико, она исполняет на ней основной вокал. Вдохновение для песни появилось после того как Нико подошла к Риду после шоу в 1965 году и сказала: “О, Лу, я буду твоим зеркалом”. Песня являлась любимой песней Лу Рида, а также звукоинженера Нормана Долфа. Песня “I’ll Be Your Mirror” стала одной из самых сложных для исполнения Нико, поскольку группа стремилась к тонкому и нежному вокалу, но она при каждой записи становилась всё громче и агрессивнее. Стерлинг Моррисон описал процесс записи, в ходе которого Нико продолжала исполнять песню в своём резком и импульсивном стиле, что не устраивало группу. После множества дублей, когда Нико была близка к слезам, ей предложили сделать ещё одну попытку, и именно тогда она исполнила вокал идеально. Участники группы были так впечатлены её исполнением, что позже начали имитировать её акцент на живых выступлениях после её ухода в конце 1967 года. Менеджер группы Энди Уорхол предложил идею добавить на пластинку встроенную царапину, чтобы строка “I’ll be your mirror” воспроизводилась бесконечно, но эта задумка не была реализована.
“The Black Angel's Death Song” Песня была создана Лу Ридом и Джоном Кейлом. В примечании к тексту Лу Рид пояснил, что основная идея заключалась в соединении слов в радости от их звучания, а не в передачах какого-либо конкретного смысла. Интересный факт заключается в том, что Стерлинг Моррисон отказался играть на бас-гитаре в этой песне, поскольку ему не нравилась игра на ней в треке “Venus in Furs”. Поэтому Джон Кейл наложил басовую партию, оставив Моррисона на обычной гитаре. Это решение подчеркивает особенности музыкальной динамики группы и их экспериментальный подход к звукозаписи. В данной музыке преобладает резкий звук электроальта Джона Кейла, который создает ощутимый диссонанс на протяжении всей композиции. Важной особенностью исполнения являются громкие всплески аудиоуправления, преимущественно исходящие от шипящих звуков, производимых Кейлом в микрофон. Эти элементы формируют уникальную атмосферу песни, подчеркивая её напряженность и выразительность. Гитары, играемые Ридом и Моррисоном, настроены на целую ноту, что добавляет дополнительную глубину и характер в музыкальный контекст.
“European Son” Является завершающим треком и занимает более семи с половиной минут, что делает её самым длинным треком на альбоме. Песня может рассматриваться как предвестник следующего альбома группы “White Light/White Heat” и композиции “Sister Ray”, которая представляет собой семнадцатиминутную рок-импровизацию. Песня начинается с двух строф, которые исполняет Лу Рид, сопровождаемый аккордом ре-мажор, играемым им вместе со Стерлингом Моррисоном, а также ритмичной басовой линией, исполненной Джоном Кейлом. Примерно через минуту звучит резкий звук, производимый Кейлом, когда он ударяет по стопке металлических тарелок стулом. После этого следует длительная шести минутная инструментальная импровизация, которая отличается обильным использованием искажений и обратной связи. Записать и выпустить такое в шестидесятых годах 20 века было очень круто!
Итоги: смело ставлю альбому оценку 4 с плюсом! До стопроцентного шедевра не дотягивает, под настроение, бывает, немного утомляет атональность и искажения, есть небольшой перебор по студийным экспериментам. А в целом, все замечательно!
До скорой встречи, в следующий раз на прослушивании альбом Фрэнка Синатры “ Francis Albert Sinatra & Antonio Carlos Jobim”.
