- Да, походу ты допился, брат. – Бормотал Серега, глядя в экран монитора и крестясь.
Камера направленная на переулок у складов показывала нечто необычное. Хрупкая фигура в длинном белом одеянии неуклюже опираясь на палку приближалась к площади у храма.
Наблюдатель не мог отвести глаз, а придя в себя переключил камеру и, убедившись, что это не морок, вышел из комнаты наблюдения.
Конечно, пришлось попросить напарника Леньку замениться на время, но понять суть происходящего очень уж не терпелось.
Сергей вышел за проходную, тихо встал за опору крыльца, внимательно вгляделся в сумерки.
В два часа ночи площадь безлюдна, удалось хорошо рассмотреть девичью фигуру в подвенечном платье и тяжелых черных ботинках. И уж совсем нелепо на ней смотрелась мужицкая фуфайка, явно не по размеру.
В тишине ночи Сергей расслышал обрывки фраз.
- Господи, почему? Ну, за что мне все это? Господи, прибери меня, что ли скорее, в тюрьме я не выживу...
Стройная девушка лет двадцати, обычная, каких много, неловко проковыляла к церкви, кряхтя, села на ступеньки храма.
Ей с трудом давалось каждое движение, но прежде чем сесть, она все же добралась до входной двери и с силой толкнула ее.
- Закрыто, — грустно выдохнула она. – Ничего - сяду, подожду! Может, успею на исповедь до того как загребут.
И она замурлыкала себе под нос мелодию в которой Серега без труда узнал «Десятый наш десантный батальон», любимую песню его прабабки - фронтовой медсестры . Он едва сдержался, чтобы не присвистнуть. Незнакомка интересовала все больше, но подойти мужчина не мог, а заняв свое рабочее кресло на наблюдательном пункте, направил одну из камер на парадный вход в церковь.
Незнакомку звали Амайя, знакомые и друзья кликали просто Майка. В мире социальных сетей девушка была известна как стилист Амайя Ли. Нет, в этом не было ничего китайского. Ее фамилия была Ликанова, а поскольку выдумывать ничего не хотелось, Майка просто сократила свою фамилию.
На улице холодало, подходил к концу сентябрь и чтобы поменьше дрожать, Майя плотнее закуталась в фуфайку, прижалась к столбу и запела любимую песню деда Гордея Ивановича из фильма «Белорусский вокзал». Почему именно воспоминания о дедушке и эта песня давали ей силы, помогали собраться с мыслями, пережить трудные времена.
Амайя вспоминала последний день Победы, который они праздновали вместе с дедом. Ей было семь лет. В сентябре девочка должна была пойти в школу. А пока только у деда хватало времени ответить на все ее вопросы, сходить на рыбалку, покатиться на велосипеде. Родители вечно заняты своими делами. Старший брат Борис уже присматривался к невестам и готовился к поступлению в ВУЗ. Проблемы «надоедливой шмакадявки» - как Боря называл Майку, его не интересовали.
Гордей Иванович был потомственный ленинградец в возрасте восьми лет пережил блокаду, позже, по "дороге жизни" его вместе с ослабевшей матерью и группой ребятишек вывезли за Урал.
Мама умерла через месяц в эвакуации, а Гордея взяла в свою семью деревенский агроном Агрипина Сергеевна. К тому времени оба ее сына погибли на фронтах войны.
Парню трудно давалась деревенская жизнь. Он отчетливо помнил как ходил с мамой в Ленинградские музеи, слушал оперу и восхищался легкими балеринами. Они казались ему сложными куклами, но никак не людьми.
Агрипина Сергеевна пыталась найти отца мальчика, но поиски успехом не увенчались. Уже после войны Гордей узнал - отец попал в один из котлов, коих в начале войны было много и не смог выбраться из окружения. Братьев и сестер у мальчика не было.
Гордей рано познал тяжесть крестьянского труда, но с первых дней в деревне с интересом везде следовал за Агриппиной Сергеевной и задавал вопросы о сути жизни на селе, животноводстве, посадке растений. А через полгода научился топить русскую печь и мыться внутри ее. С удовольствием работал на огороде, стремился выращивать не морковь и картофель, а цветы. Приносил из леса или луга выкопанные цветочные кустики и украшал ими участок перед домом в народе называемый палисадником.
По окончании войны ещё школьником бегал в мастерскую, где ремонтировали сельхоз технику, учился слесарить и токарничать. Учёба в школе давалась ему плохо, но учителя любили расторопного парнишку, готового всегда прийти на помощь.
В мастерской Гордей познакомился с фронтовиком Иваном Ивановичем Гущиным. Семья его погибла при бомбежке на пути из Киева. В деревне жила его сестра Марфа Ивановна. Вот ее дом и стал пристанищем для осиротевшего родственника, не мог Иван вернуться в Киев – сильно душа болела за убитых жену и дочерей.
Сметливый парнишка подсуетился и через год у Агрипины Сергеевны появился муж, а у Гордея отец. Мальчик любил и уважал приемных родителей, поддержал их, когда в возрасте сорока пяти лет Агрипина родила ему сестричку. И несмотря на косые взгляды односельчан, счастье, мир и любовь надолго поселились в их доме. Гордей любил рассказы о войне, за столом, на кухне часто собирались друзья Ивана Ивановича, вспоминали о боях, выпивали, пели, но пьяным приемного отца мальчик никогда не видел.
Горе пришло откуда не ждали. На улице загорелся дом вдовы Еремеевой. Сама Татьяна отлучилась на вечернюю дойку, а дома осталась восьмилетняя Валюша и трехлетний Коля. Взрослые растерялись, а Гордей вылил на себя ушат воды и ринулся в пылающую избу. Сначала он выкинул с крыльца Валю, а позже снова, окатив себя водой из бочки, вернулся за малышом. Люди уже отчаялись увидеть парня живым, но весь объятый пламенем на крыльце показался Гордей с ребенком. Лишь только он спрыгнул с крыльца, изба рухнула за его спиной.
Дети чувствовали себя неплохо, а вот герой получил восемьдесят процентов ожогов на кожных покровах и никто не сомневался, что мальчик умрет. Но случилось чудо. Через сутки, очнувшись в больнице, Гордей попросил матушку позвать священника. На ее вопрос - зачем, мальчик ответил:
- Мама, я видел старика и он мне сказал – крестись и спасешься. Не выполнишь – умрешь через три дня.
Конечно, Агрипина не поверила сыну, но думая, что хуже уже не будет все же попросила Ивана привести к сыну батюшку. Гордей повторил свой рассказ настоятелю местного городского и храма и был крещен под именем Серафим, в честь Серафима Соровского.
Партийное начальство сильно осерчало на Агрипину и Ивана за этот поступок. Оба родителя были исключены из партии. Отец лишился должности мастера, а Агрипина перестала быть помощником председателя их колхоза. Жители деревни жалели семью, помогали кто чем мог. А Татьяна, чьих детей спас Гордей, предложила им переехать на Волжские берега, недалеко от Костромы в текстильный городок, где проживал ее брат с семьей. И получив от него согласие, семья собралась в путь, как только Гордей смог встать на ноги. Дом оставили Татьяне, тем более, что после пожара она и так занимала одну из комнат в их доме.
Продолжение здесь.