Второй день фестиваля был посвящен юбилею Сергея Кусевицкого – русского, американского дирижера, контрабасиста, композитора. Только в общих чертах знала об этом человеке, тем более никогда не слышала его сочинений, думаю, не я одна такая, однако благодаря фестивалю РНО и очень симпатичной программе концерта примерно можно представить, что за музыка, что за время и атмосфера.
Хотя для более полного знакомства не хватило хотя бы небольшой презентации о личности СК. Вспомнила прошлогодний фестиваль Viva Cello, посвященный 100-летию Даниила Шафрана, тогда на одном из концертов продемонстрировали небольшой фильм о виолончелисте, здесь очень не хватило чего-то подобного.
Человек-то Кусевицкий был очень интересный, в целом, даже краткая статья в википедии дает представление о его чрезвычайно активной и динамичной жизни, ну а концерт - музыкальный оммаж эпохе и русским композиторам XX века той поры. Кусевицкий на Западе всегда продвигал музыку своего отечества, общался и дружил с самыми яркими ее представителями.
Однако не самые очевидные «хиты» иллюстрировали ту эпоху на фестивальном вечере, но выбранные произведения создали уникальную атмосферу, прозвучали красочно, интересно, со смыслом.
Я всегда радуюсь новой для себя музыке. Очень впечатлила, к примеру, симфоническая картина «Сны» Прокофьева. Несколько удивилась тому, что Прокофьев может быть и таким: темным, плотным, психологичным, романтически-образным. У меня было ощущение, будто «Сны» каким-то образом связаны с символизмом. Написал же Рахманинов « Остров мертвых», впечатлившись картиной Бёклина. Вот тут чувство, что Прокофьев увидел что-то подобное.
Российский национальный оркестр в этот вечер играл со своих худркуком – Александром Рудиным и музыка звучала превосходно.
После необычного Прокофьева прозвучал концерт для контрабаса с оркестром авторства юбиляра Кусевицкого. Было очень любопытно, как это вообще –солирующий контрабас, представлялось что-то как в джазе - нижние регистры, глубина.
Кусевицкий считается первым российским виртуозом-контрабасистом. Именно он сделал переложения разных пьес и концертов для своего инструмента, ибо писалось для контрабаса слишком мало. Собственно, и сам Кусевицкий написал не так много крупных произведений, в основном писал этюды, однако единственный его концерт для контрабаса с оркестром – редкость и большой шаг в развитии исполнительского искусства.
Если говорить о музыкальной составляющей этого произведения, то она мне показалась похожей много на что. Такая партитура из самых разных «русских» нот – от Чайковского до романсов начала XX века. Но если рассматривать с точки зрения солирующего контрабаса, то уникальная получается вещь. Скажем так: там есть что играть – и мелодии, и сложные пассажи. В такой музыке, мне кажется, важно именно исполнение и исполнитель.
И Григорий Кротенко своей игрой просто взорвал зал Чайковского. Кротенко сам по себе - великан, еще он был в светлом костюме - полный фокус на человеке с контрабасом во всех смыслах. Партия инструмента, как оказалось, вовсе не басит - регистры в основном используются высокие. Прочитала, что про самого Кусевицкого говорили, что его контрабас – «медведь, который поет соловьем», музыкальное соло инструмента в этом концерте в целом можно охарактеризовать подобным образом.
Никогда еще не видела, чтобы классического музыканта так задарили цветами, как в этот вечер зритель - Кротенко. Он выходил на поклоны три раза и каждый раз либо уносил охапку, либо галантно дарил букеты женщинам-музыкантам РНО.
Первое отделение концерта закрывала фантазия для оркестра «От мрака к свету» Александра Глазунова. Именно этот композитор поддержал Кусевицкого, когда тот захотел собрать собственный оркестр (1909 г), они много сотрудничали.
Потрясающая вещь, очень мощная, величественная, наполненная. Как интересно она срифмовалась с прокофьевскими «Снами», в которых выход из тьмы и морока неявный, много блужданий, у Глазунова же свет счастливо восторжествовал.
Во втором отделении исполнялся концерт №1 для фортепиано с оркестром Метнера, солист Борис Березовский.
Березовский - мой любимый пианист. За последние года два я слушала вживую его достаточно редко в первую очередь из-за того, что делала выбор в пользу другой музыки, слишком многое меня стало интересовать, невозможно успеть везде.
Как говорится, уходила, чтобы возвратиться. Первый концерт Метнера, конечно, впечатляет: масштабный, монументальный, с большим количеством сложных виртуозных фрагментов и в то же время имеют место романтические, нежные тона.
Признания дилетанта на фестивале РНО: Шенберга слышала Вагнером и пыталась понять, где отличия, Метнера же слышала Рахманиновым и тоже пыталась найти разницу. В целом, наверное нашла в отсутствии «русских» нот, его музыка более европейская и, пожалуй, рахманиновские мелодические фрагменты (по крайней мере мне) лучше запоминаются, Метнер идет неким потоком.
Но опять же больше самого сочинения впечатлило исполнение.
Мне кажется, Березовский удивительным образом чувствует это произведение целиком, сразу обозначает его объем перед слушателем, а затем очень точно, филигранно демонстрирует все детали, придающие сочинению Метнера определенную эстетику и благородство.
Каждый раз удивляюсь уверенности и внутренней силе этого пианиста, способности мало того, что отлично передать заложенное в партитуре движение, но и вовлечь в это движение слушателя.
Причем тебе, как слушателю, легко, условно говоря, ты сел и пристегнулся, с ББ «за рулем» путешествие будет очень интересным - не захочется отвлекаться ни на что.
И конечно техническая точность и удивительное звукоизвлечение, без суеты и каких-то внешних лишних движений, как будто все это очень легко. Я так понимаю, основная работа происходит внутри.
Еще раз хочется отметить, как прекрасен был оркестр, какое получилось единение с солистом.
Удивительным образом в атмосфере этого концерта чувствовались Скрябин и Рахманинов без непосредственного исполнения их сочинений. Уже потом мне попалась статья, в которой прочитала о нелицеприятных высказываниях Р и С о творчестве друг друга, а там, если копнуть и Метнер был против издания ранних сочинений Прокофьева... Однако в точке Кусевицкого все главные имена русской музыки того времени пересеклись не то, что бесконфликтно, а очень гармонично и взаимообогащающе.