После того как в декабре 1940 года план "Барбаросса" был утверждён Гитлером и из стратегического замысла перешёл в фазу оперативной подготовки, с февраля 1941 года началась переброска немецких соединений к советской границе. Важнейшим фактором успеха в приграничном сражении должна была стать оперативная внезапность. Для этого были предприняты серьёзные меры по сокрытию от советской разведки своих приготовлений и намерений, а также введению советского руководства в заблуждение.
Предыдущая часть:
И это упирается в такой старый и избитый вопрос, "что знала советская сторона о планах немцев накануне войны?". Спойлер: ничего. Вопреки старым, ещё с хрущёвских времён, мифам о Сталине, который не верил разведке, доложившей всё заранее и точно, советская разведка в целом провалилась. От точных разведданных зависела та степень боевой готовности, в которой Красная Армия могла встретить первый удар вермахта. Это был важнейший вопрос, так как Красная Армия находилась в неразвёрнутом виде по штатам мирного времени и не была отмобилизована.
Мобилизация была крайне серьёзным мероприятием, которое фактически означало переход всей страны на военные рельсы. По советскому мобилизационному плану в вооружённые силы поступали не только призывники, наполняющие штаты дивизий до военного времени, но и вся матчасть. А большая часть матчасти шла из народного хозяйства: автотранспорт, тягачи (в роли которых должны были выступать тракторы) и конский состав. Большая часть тяги в Красной Армии, как, кстати, и в вермахте, всё ещё была конской, и в случае мобилизации из народного хозяйства изымалось более 600 000 лошадей. Всё это шло в армию, срывая работу колхозов, прямо влияя на сельское хозяйство и тем самым на экономику и продовольственную безопасность страны.
Так что Сталин не мог по своей прихоти при малейшем подозрении сказать: "А дай-ка я объявлю мобилизацию на месяцок, что-то немцы на границе напрягают". Обратно такие решения, требующие значительной перестройки всей жизни государства, нельзя принимать и проводить в жизнь по щелчку пальцев. К тому же мобилизацию невозможно скрыть от немцев - это, по сути, прямое приготовление к войне, которое могло легко подтолкнуть Германию к ускорению своих планов по нападению на СССР. Проведение мобилизации в Советском Союзе означало необратимый шаг к войне, поэтому такое решение можно было принять только тогда, когда угроза вторжения противника была абсолютно несомненной.
Спустя 11 дней после утверждения плана "Барбаросса" об этом стало известно советскому военному атташе в Берлине генералу Тупикову, который доложил об этом 29 декабря 1940 года. Но до Тупикова дошли только слухи о принятии данного решения; ни деталей плана, ни достоверных сроков он не знал. В своём донесении он впервые называет срок нападения - март 1941 года. Этот срок никогда не рассматривался немцами и был заведомо недостоверен. В январе 1941 года тот же Тупиков уже сообщает, что нападение произойдёт после того, как немцы победят Англию, то есть здесь нападение уже привязывается не к дате, а к наступлению определённых событий. В апреле 1941 года Тупиков докладывает, что нападение состоится в пределах текущего года.
На самом деле первоначальной датой нападения на СССР было 15 мая 1941 года. 23 марта 1941 года агент под кодовым именем "Корсиканец" со слов другого агента под кодовым именем "Старшина" сообщает, что в генеральном штабе авиации среди офицеров существует мнение, что военное выступление Германии против СССР приурочено на конец апреля или начало мая, но тут же добавляет вероятность этого в 50%, так как всё это может оказаться блефом.
При этом "Корсиканец" и "Старшина" были одними из самых ценных и внедрённых советских агентов. "Корсиканец" - это Арвид Харнак, немецкий антифашист, работавший советником в Министерстве экономики Германии. "Старшина" - это Харро Шульце-Бойзен, ещё один убеждённый антифашист, служивший в штабе немецких ВВС.
2 апреля 1941 года "Корсиканец" сообщает, что война начнётся уже 15 апреля. Однако ни 15 апреля, ни в конце апреля - начале мая нападения не происходит. 9 мая 1941 года "Старшина" сообщает, что вероятная дата войны - 20 мая, а также есть информация, что выступление намечено на июнь без уточнения даты. Как видно, 20 мая - наиболее близкая дата к первоначальной реальной дате нападения 15 мая. Однако к тому моменту, когда "Старшина" сообщал о ней, дата нападения официально уже изменилась: 30 апреля Гитлер в связи с проведением Балканской кампании перенёс её на 22 июня. Однако эта дата так и не появится в донесениях ни "Старшины", ни "Корсиканца" - они начнут присылать совершенно иные сведения.
В мае 1941 года немцы запустили новую фазу мероприятий по прикрытию своего плана нападения на Советский Союз. Операция проводилась Министерством пропаганды под непосредственным руководством Йозефа Геббельса в сотрудничестве с немецким Министерством иностранных дел. По дипломатическим и государственным каналам были запущены слухи о том, что Германия намеревается предъявить СССР ультиматум, суть которого заключается в пропуске немецких войск через советскую территорию на Средний и Ближний Восток для захвата британских нефтяных промыслов, а также предоставлении Германии в аренду зерновых полей Советской Украины. О подобных переговорах с СССР Германия официально через посольство даже уведомила своих союзников - Венгрию, Италию и Японию.
Очень скоро циркулирующие в немецких официальных кругах слухи стали передаваться советской агентурой. Не позднее 5 мая "Корсиканец" сообщает:
"На совещании ответственных референтов Министерства хозяйства референт прессы Кроль в докладе заявил: от СССР будет потребовано выступление против Англии на стороне держав оси; в качестве гарантии будет оккупирована Украина, а возможно, и Прибалтика".
А 9 мая сообщает уже "Старшина":
"Вначале Германия предъявит Советскому Союзу ультиматум с требованием более широкого экспорта в Германию и отказа от коммунистической пропаганды. В качестве гарантии этих требований в промышленные районы и хозяйственные центры предприятия Украины должны быть посланы немецкие комиссары, а некоторые украинские области должны быть оккупированы немецкой армией".
Предъявлению ультиматума будет предшествовать война нервов в целях деморализации Советского Союза. Через 5 дней, 14 мая, "Старшина" сообщает,
что затормаживание советских планов Германии в штабе авиации объясняют трудностями и потерями в войне с англичанами на африканском фронте и на море. В кругах авторитетного офицерства считают, что одновременные операции против англичан и против СССР вряд ли возможны.
Снова разведка сообщает то же, что и генерал Тупиков в начале 1941 года: Германия не решится воевать на два фронта и сперва попробует одолеть Англию.
Это тоже была дезинформация. Чтобы убедить советское руководство в своих намерениях сосредоточиться на Англии, немцы провели операцию, достойную экранизации в шпионских фильмах. 13 июня 1941 года вышел очередной номер главной нацистской газеты "Фёлькишер Беобахтер".
В нём содержалась статья Йозефа Геббельса под названием "Крит как пример", где Геббельс расписывал, что недавний успешный захват острова Крит с помощью десантной операции является репетицией грядущей масштабной десантной операции в Англии. Уже в тот же день по всей Германии все выпуски этого номера лихорадочно изъяли из продажи. А по стране тут же пошли слухи, что Геббельсу очень сильно влетело от Гитлера за то, что он своей хвастливой статьёй публично раскрыл секретные планы. Этот факт не остался незамеченным всеми разведками, в том числе и советской. Всё это была хитроумная операция по дезинформации, которую сам же Геббельс и придумал.
Такие серьёзные мероприятия Германии привели к тому, что советское руководство продолжало допускать, что Гитлер всё же не решится воевать на два фронта и что пока все немецкие усилия направлены на сокрушение Англии. В этой логике было немецкое стремление через территорию СССР пройти в Иран и далее в Ирак, на британский Ближний Восток. А это стремление, в свою очередь, объясняло немецкую концентрацию войск на советской границе, которую немцы никак скрыть не могли. И наконец, важнейшим фактором в этой мозаике было то, что немцы не собираются воевать с СССР, а собираются принудить его к уступкам дипломатическим давлением. А значит, эскалации будет предшествовать период ультиматумов и давления, в ходе которого Красная Армия сможет начать развёртывание и мобилизацию.
Вот что докладывала советская разведка Сталину 9 июня, менее чем за 2 недели до войны. "Старшина" сообщает:
"На следующей неделе напряжение в русском вопросе достигнет наивысшей точки, и вопрос о войне окончательно будет решён. Германия предъявит СССР требования о предоставлении немцам хозяйственного руководства на Украине и об использовании советского военного флота против Англии".
Ожидание от немцев ультиматума и какого-то периода дипломатического давления с последующими переговорами может показаться наивным, но у Сталина был перед глазами пример Польши, когда нападению Германии предшествовал ультиматум по Данцигскому коридору и длительное предшествующее дипломатическое давление, а наступление во Франции началось после 8 месяцев вялотекущей позиционной войны. Но проходит следующая неделя, а никаких ультиматумов от немцев нет.
Как видно, агентурная разведка за полгода посылала в Москву кучу разной и противоречивой информации. Работа агентуры - это не как в кино: выкрасть портфель с секретными документами и переслать их в центр. Это занудное собирание всех сплетен, слухов и их отправка в центр. Агент может отправлять каждый день противоречащие друг другу сведения; анализировать их - не его работа. Анализом и обработкой сведений, их сопоставлением с иными источниками должен заниматься центральный аппарат разведки. И вот сделать анализ такого потока информации, которая раз за разом не подтверждалась, очень трудно.
В целом Германии удалось, предпринимая целенаправленные усилия, скрыть свои приготовления и долго водить советское руководство за нос. Лишь 16 июня "Старшина" вдруг сообщает, что все приготовления немцев завершены, удара можно ожидать в любое время. Про ультиматумы уже ни слова. 17 июня Рихард Зорге из Японии сообщает, что германский курьер сказал военному атташе, что он убеждён, что война против СССР задерживается, вероятно, до конца июня. Военный атташе не знает, будет война или нет. Рихарда Зорге затем в хрущёвские времена сделают тем самым всезнающим шпионом, который всё узнал и всех заранее предупредил. Но вот это вот не очень конкретное сообщение за 5 дней до войны - наиболее его чёткое сообщение.
Так или иначе, но вал информации, что нападение состоится вот-вот, посыпался в любом случае только в последние 5 дней до войны. На его анализ, проверку и принятие решения оставалось безнадёжно мало времени, а любые потенциальные меры уже безнадёжно опаздывали. В любом случае, кстати, разведчиком, который как раз-таки наиболее максимально приблизился к реальной дате начала войны, был Глеб Рогатнев, который не так известен, как Зорге. Рогатнев работал в резидентуре в Риме под кодовым именем "Тит" и сообщил о начале войны между 20 и 22 июня, но опять же сообщил он об этом 19 июня.
Однако ситуация была куда сложнее, чем просто узнать заветную дату нападения. Важно было знать замысел противника и хотя бы оценочно его силы. И вот здесь всё было куда хуже, чем с агентурной разведкой...
Продолжение следует.