– Долю в квартире, – процедил Виктор, стуча пальцами по столу. Его глаза были узкими щелками, а голос – холоден, как февральский ветер. Лариса застыла с чашкой чая в руках. Она знала, что этот разговор неизбежен, но не думала, что он произойдёт так внезапно, прямо во время утреннего завтрака.
– Что? – переспросила она, словно не расслышала. Хотя услышала прекрасно.
– Долю. В той квартире, что осталась от твоей матери.
Слова пронзили её, как осколки льда. Квартира, её родной дом... Та, где она росла, где прошли лучшие годы с её родителями. Мама умерла год назад, и Лариса еле пережила эту утрату. Квартира стала её единственным местом покоя, местом, где она могла снова ощутить присутствие семьи, которой уже не было.
– Зачем тебе это? – голос её дрогнул, но она старалась не показать слабость.
Виктор откинулся на спинку стула, пожимая плечами с таким безразличием, будто речь шла о мелочи.
– Ну, я ведь с тобой живу, – он говорил с каким-то странным, язвительным спокойствием. – В твоём доме, как ты любишь напоминать. Мы не молодеем, Лариса, и... я должен думать о своём будущем. Хочу быть уверен, что если что-то пойдёт не так, у меня останется какая-то доля в этом. Ну, знаешь, на всякий случай...
Она медленно поставила чашку на стол. Чёрная чайная жидкость заплескалась у края, как её собственные мысли, вихрящиеся в хаосе. "Будущее?" Он, действительно, думает о своём будущем? Он, который всегда говорил о жизни здесь и сейчас? Виктор, с его вечной легкомысленностью, вдруг решил заглянуть вперёд?
– Ты серьёзно? – в глазах Ларисы появилось нечто, чего Виктор не заметил. Гнев. Глубокий, яростный гнев, который медленно поднимался к поверхности.
– Абсолютно, – ответил он, смотря прямо ей в глаза. – Это же разумно, не так ли? Ты ведь не хочешь, чтобы я оказался на улице, если...
Он замолк. Его слова словно застряли в горле, наталкиваясь на холодный взгляд Ларисы. Она вдруг поняла, что все эти годы, что они были вместе, она как-то не задумывалась о том, что для него всегда было важнее – он сам. Его собственный комфорт. Его будущее. Его желания. И вот сейчас, в самый трудный для неё период, когда её душа ещё не оправилась от потери, он спокойно говорит ей о доле в квартире, словно обсуждает погоду.
– На улице? – тихо повторила она, сдерживая слёзы. – Ты всерьёз думаешь, что я выгнала бы тебя?
Он отвёл взгляд, будто пытался найти оправдание своему желанию.
– Лариса, ну, это не о том... Я просто хочу... гарантии, что всё будет справедливо.
Она засмеялась. Горько, коротко, как будто вдруг поняла что-то, чего раньше не видела.
– Справедливо? – её голос стал почти шёпотом, но он разрезал воздух, как лезвие. – А справедливо ли, что я потеряла мать и не успела даже по-настоящему попрощаться? Что вся моя жизнь последние несколько лет была посвящена тебе, нашим отношениям, и я закрывала глаза на твоё равнодушие? Это справедливо?
Виктор нахмурился, не привыкший к такому тону. Он не любил, когда Лариса спорила. Он всегда считал, что её мягкость – это слабость, которую можно использовать.
– Давай без драмы, – пробурчал он. – Я не требую ничего сверхъестественного. Просто логика...
– Логика? – перебила она, резко вставая из-за стола. – Где была твоя логика, когда я годами поддерживала тебя? Где была твоя забота обо мне, когда я плакала по ночам из-за мамы? А теперь ты говоришь мне о доле в квартире, которую я должна была бы оставить на память своим детям, своим внукам?
– Успокойся, Лариса, – Виктор поднялся, пытаясь подойти к ней. Но она сделала шаг назад.
– Не подходи, – её голос был холоден, но крепок. – Ты прав. Ты действительно прав. Нам пора подумать о будущем. Но не о твоём. О моём.
Он замер. В его глазах промелькнуло недоумение, а затем что-то вроде страха.
– Что ты... что ты хочешь сказать?
– Хочу сказать, что ты мне больше не нужен. Ни в этой квартире, ни в моей жизни. Собери свои вещи и уходи.
Он зашипел, как рассерженный зверь.
– Да ты шутишь! После всего, что я сделал для тебя? После того, как мы жили вместе столько лет!
Она посмотрела на него с ледяным спокойствием.
– А что ты сделал, Виктор? Ты думал только о себе. Всё это время.
Наступила тишина. Виктор открыл рот, чтобы сказать что-то, но закрыл его, когда понял, что ни одно слово не оправдает его перед ней. Он увидел в её глазах ту решимость, которая была для него неожиданной и пугающей.
Он что-то пробормотал и, резко развернувшись, вышел из кухни. Лариса осталась стоять, слушая его шаги, шум собираемых вещей и, наконец, звук захлопнувшейся двери.
В этой тишине Лариса почувствовала странное облегчение. Она посмотрела на стену, где висел старый семейный портрет с мамой. Мама всегда говорила ей:
"Главное – не предавай себя, Лариса. Люди приходят и уходят. Но ты – всегда с собой."
Теперь Лариса знала, что это правда.
Уважаемые читательницы, пусть этот рассказ напомнит вам: никто не должен требовать вашего дома, вашей души, вашего времени – без любви и заботы. Семейные ценности – это о равенстве, о поддержке, а не о личных выгодах. Вы заслуживаете рядом тех, кто ценит вас, а не ваши метры