Луций Эмилий Павел был консулом 219 и 216 годов до новой эры. Его часто путают с сыном, Луцием Эмилием Павлом Македонским. Изложенные летописцами противоречия Эмилия с другим консулом Варроном придуманы с единственной целью, чтобы переложить вину за поражение в сражении при Каннах исключительно на представителя римского плебса. По сообщению Ливия и Полибия в битве при Каннах Эмилий командовал конницей на правом фланге римской армии, по утверждению Аппиана консул возглавлял центр боевого построения. Сведения летописцев о гибели Эмилия в данной битве за исключением нескольких деталей особенно не отличаются.
Со слов Аппиана: «Эмилий стоял в центре… Ганнибал занял середину сам, так как ему была известна опытность Эмилия… Сервилий (Гней Сервилий Гемин – консул предыдущего года) бросился к Эмилию и около них собрались все лучшие из всадников и пехотинцев, около десяти тысяч. Полководцы, а за ними все, которые были на конях, спешились и стали сражаться, окруженные всадниками Ганнибала. И много блестящих подвигов совершили они, будучи опытными и храбрыми, нападая на врагов, исполненные гнева. Римляне, пока с ними были Эмилий и Сервилий, все же оставались в строю. Когда же пали их полководцы, они стали разбегаться в разные стороны».
По свидетельству Полибия перед битвой при Каннах: «Помыслы всех римлян были обращены теперь на Эмилия. На него же возлагались самые смелые надежды, частью благодаря доблестной жизни его вообще, частью потому что незадолго до этого он мужественно и с успехом вел войну против иллириян… Хотя Луций с самого начала стоял на правом фланге и участвовал в битве конницы, но пока еще он не был убит. Сознавая, что участь всей битвы зависит от легионов пехоты, он верхом на лошади прискакал к центру, сам кинулся в бой и рубил неприятелей, ободряя и воодушевляя своих воинов… В то самое время пал в схватке тяжело раненный Луций Эмилий, человек всегда до последней минуты честно служивший отечеству, как подобает каждому».
Ливий так описывает убийство консула: «В другой части бранного поля Павел, хотя и тяжело раненный в самом начале сражения камнем из пращи, с плотным строем воинов не раз нападал на Ганнибала, охраняемый римскими конниками. Он в нескольких местах заставил воинов вновь идти в бой. Под конец конники спешились, видя, что у консула уже не хватает сил справиться с конем. Началось беспорядочное бегство. Гней Лентул, военный трибун, проезжавший мимо верхом, увидел консула. Тот весь в крови, сидел на камне. «Луций Эмилий, - обратился к нему Лентул – ты один неповинен в сегодняшнем поражении и боги должны бы тебя пожалеть. Пока у тебя есть силы, я подсажу тебя на коня и пойду, прикрывая рядом. Не омрачай этот день еще смертью консула. И так хватит слез и горя».
«Хвала твоей доблести, Гней Корнелий, - ответил консул, - не теряй времени попусту сокрушаясь. Его и так мало – спеши, спасайся из вражеских рук. Уходи, объяви всенародно сенаторам, пусть, пока еще не подошел враг-победитель, укрепят Рим и усилят охрану. Квинту Фабию скажи, что Луций Эмилий помнил его советы пока жил, помнит и теперь, умирая. Меня оставь умирать среди моих павших солдат Я не хочу второй раз из консула стать обвиняемым и не хочу стать обвинителем своего коллеги, чтобы чужой виной защищать свою невиновность». За этим разговором их застигла сначала толпа бегущих сограждан, а потом и врагов. Не зная, что перед ними консул, они его закидали дротиками. Лентула из переделки вынес конь. Тут повсюду началось общее беспорядочное бегство. Тело римского консула, как сообщают некоторые писатели, также нашли и похоронили».
Следует пояснить, что Эмилий в 219 году избирался на должность консула вместе с Марком Ливием Салинатором, который был осужден народом Рима по обвинению в растрате денег из военной добычи в войне с Деметрием Фаросским. По сообщению того же летописца Салинатор был осужден голосами почти всех триб, а Эмилий «едва уцелел». Более того, Плутарх утверждает, что обвинительный приговор был вынесен также Павлу и что он «был напуган этим». Со слов Ливия именно по этой причине Эмилий впоследствии «к черни относился враждебно», а по Плутарху консул не пользовался расположением римского плебса и сделался робким вследствие того, что народ наказал его штрафом.
Повествование Плутарха о гибели Эмилия не сильно отличается от рассказа Ливия: «Говорят, и с римской конницей произошло нечто странное. Павел упал с лошади – вероятно, она была ранена. Свита его один за другим соскочила с коней и стала защищать консула пешими. Заметив это, всадники подумали, что это – приказание, относящееся ко всем. Все спрыгнули с лошадей и стали драться врукопашную. Увидев это, Ганнибал сказал: «Это еще лучше, чем, если бы они сами сдались в плен».
Павел, весь израненный, сидел на камне в глубокой печали, среди шума и суматохи, поднятой бегущими, ожидая смерти от руки врага. Немногие могли узнать его – кровь лилась ручьями из его головы и по лицу. Один молодой патриций, Корнелий Лентул, увидел и узнал его. Он соскочил с лошади и, подводя ее к консулу, стал просить его сесть на коня и пощадить себя ради сограждан, нуждающихся тогда в хорошем полководце больше, чем когда-либо. Но консул не согласился исполнить его просьбы и уговорил молодого человека, по лицу которого текли слезы, снова сесть на лошадь, потом протянул ему руку, привстал и обратился со словами: «Скажи, Лентул, Фабию Максиму и будь сам свидетелем, что Павел Эмилий до последнего издыхания остался верным себе и не изменил данному ему обещанию, но был разбит сначала Варроном, затем Ганнибалом». С этими словами он отпустил Лентула, сам же бросился в сечу и погиб».
Современные исследователи считают данный диалог вымышленным, и в действительности он мог ограничиться всего лишь несколькими словами, сказанными Эмилием военному трибуну в суматохе битвы. Также крайне маловероятно, чтобы консул не только полностью самоустранился от руководства сражением сидя на камне, но и был покинут своими телохранителями.
В битве при Каннах потери римлян по свидетельству Евтропия составили 40 000 пехотинцев и 3500 всадников; по Плутарху, Ливию и Аппиану было убито 50 000 воинов, Квинтилиан пишет о 60 000 убитых, Орозий приводит данные о 44 000 и Полибий о примерно 70 000 погибших.
По сообщению Аппиана в битве Эмилий командовал центром римской армии. Это был самый ответственный участок на поле боя, так как римляне, имея малочисленную конницу, надеялись одержать победу благодаря численному превосходству легионеров. Утверждение летописца подтверждает и ранение консула балеарским пращником в самом начале сражения. Размещение застрельщиков битвы перед рядами кавалерии в античные времена не практиковалось и скорее всего, ранение консул получил, находясь в строе пехотинцев. Балеарский пращник определил римского консула среди конного сопровождения телохранителей по богатым доспехам и его бросок камнем из пращи достиг желанной цели. Мы не можем судить, насколько серьезным было полученное ранение, но не исключено, что именно оно в дальнейшем обусловило отсутствие внятных приказов легионерам, которые не смогли перестроиться в ходе сражения, и в надежде на победу положились исключительно на численное превосходство и тяжесть своего вооружения.
Версию Аппиана о том, что Эмилий возглавлял центр римской армии в битве при Каннах, разделяет доктор исторических наук А.И. Немировский, который в своей книге «Слоны Ганнибала» так описывает ранение консула: «Сквозь промежутки в рядах ливийцев и галлов выбежали балеарцы. Засвистели каменные и свинцовые ядра, раздался треск щитов, которые выставили перед собой римляне. Тирн по своему обыкновению не торопился. Он снял с шеи самый длинный шнур и отыскал глазами в римском ПЕШЕМ СТРОЮ (выделено мною) всадника в блестящем шлеме с перьями. Такой же точно шлем, он видел на поле боя у Тразименского озера. Шлем был из чистого серебра, и говорят, он принадлежал самому Фламинию. Вложив в шнур свинцовое ядро, Тирн занес руку назад и молниеносно выбросил ее вместе со шнуром. Человек в блестящем шлеме закачался и упал. Также не торопясь Тирн надел на шею шнур и зашагал к своим воинам. – Тирн, ты убил консула! – вопили ливийцы. Но балеарец ничем не показывал своей радости, хотя в глубине души ликовал. За убитого консула Ганнибал обещал пять слитков серебра
