Рассказ.
Никогда не брошу своего коня. Он меня от лютой смерти спас. Я столько натерпелся страху, что до конца своей жизни забыть не смогу. А конек-то простой, тягловая лошадка, казалось бы всё его достоинство, - что цыганский. Обычно у цыган кони и собаки умные. Хотели его цыгане на забой пустить из-за плохой работы, - ленивый, непослушный да вроде бы зашиб кого-то из цыган насмерть... Но я помешал, даже сам не знаю, почему... Послушал их разговоры, посмотрел, как конь на меня черным глазом косит, пожалел его, взял и купил. Подумал, - в хозяйстве пригодится. К тому же строиться собирался. Хотел в деревне теремок себе новый поставить и жениться.
Было мне в ту пору сорок лет, а коню - четыре. Совсем молодая ещё лошадка, а уже ленивая... Что-то здесь не так, - думал я.
Привел Понурого домой, выкупал в реке, вычистил. Обласкал его, расчесал гриву, и стал он блестеть, как стеклышко. Первую неделю кормил и выхаживал своего конька, чтобы спрятались выступающие под кожей ребра. И так мы привязались друг к другу за это время, что даже в небольшой разлуке скучали.
Когда я возвращался с деловой поездки, Понурый бежал мне навстречу с дальнего луга. Друзья говорили, чтобы не оставлял его одного на пастбище. Дескать сбежит от тебя к прежним хозяевам. Однако, нет, не сбежал! Значит не сладко ему там жилось.
А ко мне подойдёт бывало, и дышит в самое ухо, щекоча мягкими губами шею. Вот так он любил меня. Постепенно стал приучать коня к работе. Запрягал в легкий возок, сделанный своими руками, и ездил в лес на дальнюю делянку. Там мне был выделен лес на корню для строительства дома. Я валил его и обрабатывал, складируя до первых снегов, чтобы потом налегке перевезти домой. Понурый тем временем пасся на лесной лужайке, поедая сочные лесные травы. К вечеру, усталый я возвращался домой. Конёк мой вез полный возок дровишек из поваленного стихией сушняка. Он был бодрым и полным сил. Мне не нужно было дергать за вожжи. Мы и без этого понимали друг друга. Достаточно было сказать: "Понурый, поехали!" или "Стой!" И лошадь отлично выполняла мои команды. Заметив внимательность Понурого, я стал приучать его к выполнению более сложных команд, таких как: "вперед", "назад" и других.
- Ты, как собаку его тренируешь, - говорил друг, - зачем тебе это?
- В жизни все пригодится! - отшучивался я.
Вскоре конь показал свой характер да ещё какой! Оставив Понурого возле крыльца, я зашел в сельский супермаркет. Не успев затариться, услышал на улице чей-то крик. В магазин забежал взбешенный мужик.
- Вот, посмотри, что твой конь сделал, - закричал он, - подставляя мне под нос свою окровавленную руку. Где это видано, чтобы конь, как собака кусался? Если он такой у тебя норовистый, то надевай на него намордник!
- Как же он мог тебя укусить? Это умный и смирный конь! - парировал я, - что ты ему сделал?
- Что я мог ему сделать? Только хотел погладить! А он меня цапнул!
- Конь не кошка, чтобы его гладить. Молодой жеребец может быть с норовом. Нельзя трогать чужих коней!
- Не отговаривайся! Давай деньги на лекарства и за моральный ущерб, - вопил мужик, - иначе я на тебя заявление в полицию напишу.
- Пиши! Только на коня пиши, а не на меня. Я тебя не кусал.
Сложив продукты в рюкзак, вышел из супермаркета, сел в легкую коляску и поехал. Дома отломил ломоть мягкого хлеба и угостил Понурого.
- Молодец! - сказал я, ласково потрепав лошадку по гриве, - так держать! Чужим не давайся!
За лето мы с конем крепко подружились, и стали настоящими друзьями. Это животное оказалось умным и резвым, а не ленивым, как представляли цыгане. Видно грубо с ним обходились, а он оказался с характером, поэтому и не хотел на них работать. За лето мы перевозили из леса заготовленные впрок дрова, и запаслись на зиму грибами и ягодами. Этого добра в лесной чаще было полно. Сарай был доверху набит сеном для Понурого. Работа в лесничестве позволяла мне всё это делать. Мой конь выровнялся, стал упитанным и сильным, готовым для тяжелой работы.
Наконец начались первые морозы и выпал снег. За зиму нужно было перевезти все заготовленные бревна из леса, чем мы с лошадкой и занялись. С утра я делал объезд своего лесного участка, а потом запрягал жеребца в волокушу. Увязывал на неё брёвна и таким путем по крепкому снежку перевозил домой. Конь исправно выполнял тяжелую работу, и я был доволен.
Морозы крепчали. Стоял самый холодный зимний месяц - январь. В это время и произошел самый страшный в моей жизни случай. Рано утром верхом на Понуром я выехал на очередной объезд. После небольшой ночной пурги легкая поземка мела по крепкому насту. Копыта коня проваливались, и острые льдинки резали его ноги. Мне было жаль лошадку, но работа была прежде всего. По пути решил завернуть на делянку и пересчитать оставшиеся бревна. В лесу всего можно было ожидать. Водились и браконьеры и воры. Однако, всё оказалось в порядке и мы повернули домой.
Вдруг Понурый беспокойно зафыркал, и прибавил ходу, закидывая голову. Я оглянулся и увидел волков. Их было три. Они пристраивались вслед за нами. Стало понятно, что серые разбойники решили нас атаковать. Рассвет ещё только занимался. И в туманной видимости они показались мне огромными.
- Гей! Вперед, Понурый! - гикнул я, прижав ноги к бокам лошади.
Моему коню дважды повторять не надо. Я дал ему волю, остальное он знал сам. Жеребец рванулся вперед и побежал изо всех сил. Но это не скаковая лошадь, и скоро звери стали нас нагонять. Я сорвал с плеча ружье и только хотел взвести курок, как крупный зверь, поравнявшись с нами, схватил меня за ногу с левой стороны. Моя нога выпала из стремя, я покачнулся, и едва не свалился с коня. В этот момент ружье выскользнуло у меня из рук. В одно мгновение мой мозг осознал всю опасность нашего положения. Оглянувшись, увидел волка у самого крупа лошади. Понурый всхрапнул, и копытом отразил нападение. Видно удар был настолько силён, что зверь остался лежать на снегу. Одним противником стало меньше. Но с правой стороны стала заходить волчица. Жуткий страх непроизвольно обуял все моё существо. Единственное, что мне пришло в голову, - это закричать.
- Давай, Понурый, давай!
А что мог сделать мой конь? Он бедный уже выбился из сил. Через пару десятков метров жеребец резко остановился, как вкопанный. Я даже чуть не вылетел из седла. Волки по инерции пробежали несколько метров и оказались впереди. Понурый заржал, и стал рыть снег передними копытами. Грива у него ощетинилась. Он решил принять бой, - понял я, и вытащил из-за пояса нож. Положившись на волю божию и на своего коня, сжался в комок и вцепился в конскую гриву. Меня трясло, как в лихорадке. Не хотелось умирать такой лютой смертью.
Но мой друг оказался смелее меня. Точный удар передним копытом, отбросил прыгнувшего зверя назад. В это мгновение справа прыгнула волчица. Понурый успел повернуться, и снова противник был отброшен на несколько метров. Это был настоящий кровопролитный бой. Я не успевал следить за событиями, так как слезы застилали мне глаза. Конь стремительно крутился на небольшом вытоптонном пятачке, едва успевая отбивать копытами атаки волков. Они кружили вокруг него. А Понурый, то подбрасывал вверх зад, то бил передними копытами. Его ржание эхом отдавалось по лесу. Он устал. Мокрая от пота спина лошади покрылась инеем. Но и волки стали сдавать. Их раны не оставались бесследны.
Нож был бесполезен, потому, что руки мои, вцепившиеся в гриву коня, закостенели. Я потерял счет времени и не знал, как долго длилась эта схватка. Мне казалось, что волки были величиной с телёнка, а на лапах у них были копыта. Вот самый крупный зверь снова выбрал меня и прыгнул слева. Но жеребец успел повернуться и взвился на дыбы. Грозное ржание огласило лес, и второй противник упал с раскроенным черепом. Оставшись одна, волчица отступила. Понурый всхрапывал, и кружил на своем пятачке, зорко оглядывая окрестность. Белый снег был перемешан с кровью.
- Тихо, друг мой, тихо... - успокаивал я коня, поглаживая его по шее, - пойдем домой, вперёд!
И мы потихоньку двинулись к дому. Только оказавшись за воротами, вздохнул свободнее, и буквально свалился с седла. Завёл своего верного товарища в конюшню и поцеловал его в морду с тёмными следами пота. Вытер всего мягким полотенцем, обработал лекарствами неглубокие раны, и покрыл тонким байковым одеялом. Ясли Понурого были доверху наполнены ароматным сеном. Только после этого я перешагнул порог своего дома и, обессиленно упал на пол.
Нет у меня друга вернее и надёжнее коня. Пока жив я, он будет со мной. И детям своим передам его из рук в руки. Моё решение твёрдо!
* * *
Уважаемые читатели, пишите комментарии, ставьте лайки! Желающие могут ПОДПИСАТЬСЯ на мой блог, чтобы всегда быть в курсе дальнейших публикаций! Благодарю за внимание!