Работая проводником в джунглях Бразилии семь лет, а до этого еще пять лет — в Колумбии, Антонио, что называется, был на своем месте. Во время водных прогулок с туристами по речке Матуке, притоку Солимоис, каждый раз увидев крокодила, маленького или среднего, он пытался поймать его голыми руками. Показывать всех крокодилов вблизи насмерть напуганным туристам не было никакой необходимости, тем более что рептилии были раскиданы через каждые пять метров вдоль всего берега реки — шел сухой период. Но у Антонио срабатывал рефлекс непобежденного индейца. «Видишь крокодила, поймай его» — как бы говорил ему его внутренний голос, во всяком случае, так подсказывало мне мое воображение.
Верхняя губа Антонио была рассечена глубоким полутора сантиметровым шрамом. Заметив это в первый раз, я даже не сомневалась, что его цапнул крокодил или ужалила змея, которая не успела впрыснуть весь свой яд и поэтому Антонио остался жив, ну на крайняк в его губы мог впиться тарантул и запечатлеть на его губах свою любовь. Каково же было моё разочарование, когда выяснилось, что наш проводник в свободные от работы месяца занимался любительскими мотогонками и свой шрам получил, просто упав с мотоцикла.
Антонио был родом из Гайяны, бывшей английской колонии (не путать с французской Гвианой, которая находится на той же широте и также граничит с Бразилией). Помимо английского и португальского Антонио владел сложным индейским диалектом под названием Йячап Уапишана, распространенном в Гайяне и на севере Бразилии. А помимо мотогонок любил устраивать у себя на родине сафари для друзей-знакомых и немногочисленных туристов, для чего купил старый американский Бедфорд и гонял на этом военном монстре (потребление дизеля — 44 литра на 100 км) по саванне.
Было видно, что Антонио приспособлен к жизни в джунглях и может найти выход из любой ситуации. В своих рассуждениях о причинах возникновения черного рабства в Южной Америке он делал акцент на то, что местных индейцев невозможно было поработить, поскольку они знали о джунглях все, могли защититься от хищников, развести огонь, найти пропитание, а соответственно сбежать от плантаторов, укрывшись в тяжелом климате Амазонии. К слову, в период нашего проживания в Манаусе, а затем в эколодже в джунглях, температура днем достигала 48 градусов при стопроцентной влажности — как следствие гикнулась не только моя фотокамера, но и сошло покрытие со стёкол очков, лежащих в рюкзаке.
В общем, для африканского населения, пригнанного из португальских колоний (в Африке) в португальскую колонию (Бразилию), отсутствовали какие-либо другие возможности выжить, кроме как трудиться на плантациях и рудниках. Но рабами в центральной Бразилии становились не только африканцы. В XIX веке с юга страны в Манаус на заработки стали подтягиваться португальцы, желавшие заработать на выращивании гевеи и производстве каучука. Это был фантастически прибыльный период, так называемый white gold (1879 - 1912 гг.), когда натуральную резину только начали использовать в американской автомобильной промышленности. Но вместо того, чтобы разбогатеть, белые португальцы попадали в рабство, оказывались без денег и им просто не на что было вернуться домой. Позже, как рассказывал Антонио, индейцы всему их обучили и светлокожие остались жить в сельве Амазонии, на широте трёх сотен километров к югу от экватора... Бразильская монополия каучука закончилась, как только британцы тайно вывезли и распространили семена гевеи в своих колониях в Юго-Восточной Азии.
Однозначным для меня в этой истории является тот факт, что из-за сложившейся этнической пропорции: европейцев и африканцев, прибывших в Бразилию в разное время, а также местных индейцев, население Манауса просто фантастически красиво.
Современный Манаус — это двухмиллионный город с развитой экономикой в разных областях: электроника, сельское хозяйство (заготовка сока гевеи и сбор бразильского ореха), нефтехимия и экотуризм. Во многом это произошло благодаря открытой здесь в 1951 году свободной экономической зоне. Хотя, конечно, нынешние успехи города не идут ни в какое сравнение с упомянутым выше периодом каучуковой лихорадки. Тогда Манаус называли южноамериканским Парижем, поскольку плантаторы-богачи вкладывали в его инфраструктуру огромные деньги. В частности, на его улицах провели электрическое освещение, в 1895 году открыли трамвайное движение (на четыре года раньше, чем Собянин в Москве), построили великолепный оперный театр, где выступали Энрико Карузо и Анна Павлова. Когда я была там несколько лет назад, в оперном театре, по словам местных, выступала русская певица, которую в городе все знали. Неожиданно выяснилось, что в этой великолепной глубинке проживает много интеллигентных и образованных людей. Во всяком случае на английском в городе говорили все (а это в Бразилии редкость), на главной площади Манауса проводились живые концерты и, что совсем нетипично, в сквере на экранах транслировались артхаузные, некоммерческие концерты 80-х годов.
Манаус расположен не просто в центре Южноамериканского континента по долготе и недалеко от экватора по широте, но в месте слияния двух притоков Великой Амазонки, Негру (черная) и Солимоис (Амазонка). Естественно, что на фотографиях именно первая река имеет черный цвет, а вторая — мутно-рыжий. Негру берет свои истоки в Колумбии и Венесуэле, а Солимоис — в Перу. Температура воды этих рек также сильно различается: 28 градусов и 22 градуса, соответственно. Из-за такого контраста местные гиды очень любят подплыть на катере поближе к водоразделу, сбавить скорость и предложить туристам опустить руки в воду (но все боятся пираний!). После этого катер на небольшой скорости пересекает границу двух рек. И это действительно впечатляет! Ведь вы не просто видите отчетливую границу водных потоков, но одновременно с этим ощущаете изменение температуры. Из-за разницы в температуре и плотности после слияния Негру и Солимоис текут рядом, не смешиваясь, еще девять километров.
По-разному в этих реках выглядит и фауна, например, в Негру проживают 3,5 тысяч видов рыб, а в Солимоис — «всего» 1,5 тысячи. В тех местах Амазонки, где вода чистая (имеется ввиду не по цвету) водятся серые дельфины и два вида розовых. Самый большой из них достигает двух с половиной метров в длину, но таких больших особей я не видела. Негру в своем самом полноводном месте достигает 120 метров в глубину, а в период разливов — 24 километра в ширину. К слову, если плыть по Великой Амазонке к её устью, то в течение трех дней Вы не увидите берегов ни с той, ни с другой стороны.
Но в ту сторону мы не поплыли, а из Манауса направились в джунгли Амазонии. Туда мы добирались 180 километров, сначала — до городского причала, затем на катере по Амазонке, вдоль слияния Негру и Солимоис, а после — к противоположному берегу.
Потом мы два часа тряслись в машине по грунтовой дороге и, наконец, спокойно плыли на лодке по речке Матуке. С виду узкая и безобидная Матука в действительности, даже в период засухи, была от двух с половиной до пяти метров в глубину. В речке водилась рыба до двух с половиной метров, черные кайманы и два вида аллигаторов. В сухой период местные крокодилы достигали трех метров в длину, а в период разливов можно было встретить особей до семи метров.
Во время водной прогулки, за несколько недель до нашего приезда, один турист-француз поймал за хвост анаконду. Что, казалось бы, в этом примечательного? Поймал — отпусти, особенно, если ты — «эколоджист», коим считает себя чуть ли не каждый француз. Но нельзя забывать, кто был их проводником — непобежденный индеец! А потому: тянем-потянем-вытянуть не можем... Через сорок минут упорного изнурительного труда Антонио со своим помощником вытащили на берег шестиметровую анаконду. Много фотографий, крутые селфи, счастье у одних туристов и зависть у других — тех, кто приехал в эколодж несколькими неделями позже.
Во время пеших прогулок по джунглям требуется тишина. Чу! По ветвям промчалась стая пушистых parauaku, а подальше стало слышно, как кричат, общаются между собой маленькие macacu de sheiru. Чу! В траве прошелестела чёрно-желтая змея, а в пяти метрах от нас тропинку перебежал редкий амазонский хищник — ирара. На верхушках деревьев расположились легко узнаваемые профили туканов. А вот с трудом, из-за веса собственных крыльев, пролетела 20-сантиметровая бабочка, но как только она уселась на дерево, то стала совершенно незаметной. Недалеко от огромных термитников протаптывают себе дорожку черные ядовитые муравьи, ликвидируя по мере необходимости своих рыжих конкурентов (и те и другие — тяжеловесы, по два сантиметра в длину). В своей норке мирно точит пушистый тарантул, к сожалению, нам не удалось выманить его из укрытия, чтобы познакомиться поближе...
Но и нам пора обратно в лодж. Сегодня на обед нам приготовят рыбу тамбаки, что в переводе означает «рыба с золотым мясом», помимо нас её очень любят пираньи. На десерт нам подадут кекс из кукурузы, а запьем мы свои впечатления соком из местной таперабы.
Ночью недалеко от деревянного дома залаяла собака, когда утром все пошли посмотреть, в чем дело, то обнаружили следы ягуара, хотя сами мы вечерами слышали только звуки черной пумы вдалеке — шел их брачный период. Но никому в эколодже не было страшно от близости хищников, ведь рядом был Антонио — непобежденный индеец! А сила человека на своей территории, да и не только на своей, в его духе, в способности правильно рассчитать движение крокодила и в нужный момент противостоять ему.
#Бразилия #Brasil #Амазонка #Амазония #Манаус #джунгли #эколодж #индеец #индейцы #путешествия #литература #события #общество