«Искусство теперь будет освобождено от всех оков»
Весной 1940 года, на фоне вторжения вермахта в Данию и Норвегию, Рюманн еще думал о своей репутации и небезосновательно опасался, что его будут использовать в качестве инфлюенсера (тогда употреблялось слово Stimmungsmacher, «создатель настроения») для поддержки действий нацистов. Рюманн написал несколько писем поддержки датским друзьям — но этим его «сопротивление» и ограничилось.
Чуть позже Геббельсу донесли, что Рюманн с женой якобы хотят эмигрировать. Дело было расследовано, Рюманн никуда не уехал, а Геббельс 10 апреля 1940 года записал в дневнике: «Рюманн высказался позитивно» (Rühmann hat sich positiv erklärt). Скорее всего, речь шла о его лояльности режиму. И никаких свидетельств о дальнейших высказываниях Рюманна против действий нацистской Германии не осталось — похоже, таких высказываний и не было.
Но в истории осталось нечто другое: равнодушие Рюманна в адрес коллег-евреев по кинематографическому ремеслу. Их было не так и мало, потом они полностью исчезли со съемочных площадок, но Рюманн этого как будто не заметил. Он проигнорировал судьбу своего доброго приятеля Отто Валльбурга, также актера. Валльбург, берлинский еврей, после прихода Гитлера к власти переехал в Нидерланды, но это его не спасло: он был депортирован в Освенцим и убит в газовой камере. Поначалу Валльбург содержался под стражей и надеялся, что Рюманн замолвит за него слово или хотя бы приедет к нему. Но, как рассказывал выживший сын Валльбурга, Рюманн так ничего для друга и не сделал.
Суммируем:
- Рюманн по дешевке купил роскошную виллу у вдовы еврейского предпринимателя, вынужденной спасаться бегством.
- Рюманн при всех упомянутых «но» нефиктивно развелся с женой-еврейкой ради продолжения профессиональной карьеры. (А ведь у всех на устах были обратные примеры, когда и мужчины, и женщины, включая знаменитостей, отказывались, вопреки мощнейшему давлению, разводиться со своими супругами-евреями. Так среди прочих поступили актер Альберт Бассерман, в итоге эмигрировавший, и звезда немого кино Хенни Портен, она ради безопасности мужа пошла на сотрудничество с нацистами.)
- Рюманн встречался с Гитлером, приятельствовал с Геббельсом, был вхож в самые высокие кабинеты, принимал того же Геббельса на своей вилле в Ванзее и не чувствовал при этих контактах никакого дискомфорта, считая их частью рабочих обязательств.
- Рюманн как режиссер и актер работал в пропагандистском кино, а со второй женой фотографировался для прессы, олицетворяя для простой публики «идеальный немецкий брак».
Хайнц Рюманн на приеме у Адольфа Гитлера, 1 мая 1937 года. Из книги: Evelyn Steinthaler, Mag's im Himmel sein, mag's beim Teufel sein, 2018.
И сразу же после окончания войны всё это каким-то чудом сошло с него как с гуся вода!
С Рюманном связывались советские оккупационные власти, желающие обсудить «будущее немецкого кино». В самом первом номере немецкоязычной газеты Berliner Zeitung, от 21 мая 1945 года, выходившей в советской зоне, указано, что во время одного из выступлений Рюманн обещал: он и все популярные деятели искусства будут работать с большей радостью и усердием, чем когда-либо прежде, чтобы предложить участвующим в восстановлении Германии необходимую им радость и отдых средствами искусства.
«Эта задача для нас тем более прекрасна, — сказал Рюманн, — что искусство теперь будет освобождено от всех притеснений и оков, от которых оно страдало еще несколько дней назад».
Фрагмент заметки из газеты Berliner Zeitung, 21 мая 1945 года
После других выступавших на собрании слово взял известный киноактер и режиссер Хайнц Рюманн. Он, который, как и многие другие выдающиеся деятели искусства, сразу же выразил готовность своей личностью и своим мастерством служить восстановлению Германии, сказал примерно следующее: «Серьезная, увлеченная работа над будущим не исключает радости и юмора. Наоборот: те, кто действительно работает, заслуживают еще больше радости и отдыха».
Он пообещал под бурные аплодисменты присутствующих, что он и все популярные деятели искусства будут работать с еще большей радостью и усердием, чем когда-либо прежде, чтобы доставить работающим над восстановлением Германии необходимую им радость и отдых посредством искусства. «Эта задача для нас тем более прекрасна, — заключил Хайнц Рюманн, — что искусство теперь будет освобождено от всех притеснений и оков, от которых оно страдало еще несколько дней назад».
Уже в начале весны 1946 года в рамках денацификации было объявлено, что «возражений против дальнейшей творческой деятельности г-на Рюманна нет». До того ему выступать не разрешали, но потом сразу же дали возможность ставить спектакли и гастролировать с небольшой группой артистов. Да, поначалу он не снимался в немецких фильмах о войне, в которых блистали другие актеры, — но это лишь потому, что время среднестатистических героев, коим был и оставался Рюманн, еще не пришло (точнее, еще не вернулось).
Его дальнейшую жизнь подробно описывать не будем: у него всё было в порядке. Снимался в кино, играл в театре, выступал на эстраде, ставил фильмы и спектакли, работал как декламатор, записывал грампластинки, преподавал. Получал награды, в частности Орден за заслуги перед ФРГ, а также — посмертно, в 1995 году, — был назван «величайшим немецким актером века» и получил награду «Золотая камера». Публика встречала его аплодисментами и считала корифеем.
После смерти Герты Файлер в 1970-м Рюманн женился в третий раз. В последний раз он появился на публике в январе 1994 года — в рамках телешоу, и зрители приветствовали его стоя. В октябре того же года Рюманн умер.
Хайнц Рюманн вместе со своей третьей женой Гертой Дрёмер, 1989 год. Фото: Frank Hempel / United Archives / Shutterstock / Rex Features / Vida Press
Идеальный конформист?
Очевидно, что для Рюманна убеждения и текущая политическая ситуация не были ни чем-либо важным, ни чем-либо определяющим. К примеру, уже в последние десятилетия стало известно, что в 1945 году Рюманн сотрудничал с коммунистической группой Ульбрихта чуть ли не в роли консультанта (группа Ульбрихта — организация, созданная будущим первым руководителем ГДР для послевоенного устройства Германии. — Прим. ред.).
Рюманну было важнее всего работать, играть, идти вверх по карьерной лестнице, чем он и занимался. В каких политических условиях это происходит, для него было не так важно. Потому сложно ответить на вопрос, думал ли он на самом деле, что в нацистской Германии дела идут как надо, или всё-таки был убежден в обратном.
Как артист — остался собой: он не изображал героев, он показывал немецкому среднему классу первой половины 1940-х его посредственность и буржуазный конформизм настолько блестяще, что примирил людей с действительностью
и позволил им чувствовать себя максимально удобно в тогдашних обстоятельствах. Всё это, разумеется, играло на руку нацистской пропаганде. Понимал ли это сам Хайнц Рюманн?
В мемуарах самые болезненные темы Рюманн не комментирует вовсе или касается их лишь в самых общих словах, оправдывая свои действия (или бездействие) существовавшими правилами. Конечно, не указывая, что было много людей, которые в подобных обстоятельствах действовали иначе, и никак не рефлексируя, не осознавая и не перерабатывая свое прошлое. Впрочем, возможно также, что Рюманн просто потакал публике, которая неизменно его любила вне зависимости от политической конъюнктуры XX века. Ну а публике рефлексии Рюманна явно не требовались.
Артист не столкнулся с массовым осуждением. Почему — давно понятно: людей с подобным бэкграундом в самых разных сферах деятельности после Второй мировой войны было слишком много. Что нужно было с ним и со всеми остальными делать? Вопрос, который до сих пор обсуждается, но история уже дала свой ответ: люстрация в Германии фактически провалилась из-за отсутствия достаточной информации, перегрузки ведомств, плохо сформулированных правил и массовой круговой поруки.
***
Нет сомнений, что многие из поддержавших нынешнюю кремлевскую войну российских артистов или усердно молчащие по этому поводу знаменитости точно так же сумеют выйти сухими из воды и безбедно жить до глубокой старости, едва ли терзаясь угрызениями совести: они ведь «просто» играют в театрах или в оркестрах (поют, ведут телепередачи). Они будут чувствовать себя весьма уверенно.
Пример из истории у них есть.