Матвей пришел на работу, как обычно, раньше всех. Переобулся, включил компьютер и понёс в туалет кружку с остатками вчерашнего кофе. В конце коридора Матвей замер перед высоченной, до самого потолка, башней из упаковок туалетной бумаги. Их временно сложили здесь, чтобы потом разнести по другим этажам офисного здания. Если постараться, подумал Матвей, то можно построить из упаковок домик, похожий на пряничный из сказки, поставить внутри стол, компьютер, кактус и работать там — в тишине и спокойствии.
Упаковки с туалетной бумагой выглядели такими пухлыми, пленительными, бесхозными, что Матвей не удержался и взял одну. Вернулся в кабинет, забыв помыть кружку, и спрятал туалетную бумагу под стол. Зачем он это сделал, Матвей не понимал. Он считал себя честным и порядочным человеком. Он не так сильно нуждался в деньгах, чтобы опускаться до мелкого воровства. Тем не менее, ему не хотелось возвращать бумагу. Мысль о том, что он совершил пусть и глупый, но дерзкий поступок, будоражила Матвея в течение всего рабочего дня.
Ближе к вечеру начальника Матвея вызвали в службу безопасности и, как потом рассказал сам шеф, показали видео, на котором его сотрудник крадёт туалетную бумагу. Шеф вернулся злой и красный. И устроил показательную порку.
— Я, я… верну, — мямлил Матвей, стоя перед начальником с опущенной головой.
— Нет уж! Вычту украденную сумму из твоей зарплаты. В десятикратном размере. Подтирайся сколько влезет, — шеф отвернулся к окну, словно ему было противно смотреть на Матвея.
— Сколько влезет и сколько вылезет, — вставил менеджер по продажам Виктор Викторович, который по субботам ходил с шефом в сауну.
Шеф был фанатом сериала «Доктор Хаус» и одевался как главный герой — рубашка навыпуск, джинсы, кроссовки. При этом, как признавал сам шеф, такой стиль не очень ему шел, поскольку, в отличие от Хью Лори, он не отличался высоким ростом и худощавостью.
— Если подобное повторится, выгоню, — сказал начальник, глядя в окно.
Матвей проследил за его взглядом. Через дорогу от офиса строили многоэтажный дом. Медленно двигалась стрела крана. Вот бы сейчас стать крановщиком, подумал Матвей, или краном, или недостроенным домом, стать домом и упасть на них на всех.
— Если он украл туалетную бумагу, то он может украсть канцтовары, технику и даже конфиденциальные данные, — многозначительно проговорила менеджер по работе с клиентами Диана.
— Не знаю, как вы, а я больше не буду оставлять на столе телефон, — то ли пошутила, то ли всерьёз сказала Кристина, второй менеджер по работе с клиентами.
Диану и Кристину часто принимали за сестёр. Светлые волосы, яркий макияж, писклявый голос. Если склеить их головами, то они вполне сойдут за сиамских близнецов.
— Возможно, он клептоман, — предположил стажёр, чьего имени Матвей не запомнил, то ли Саша, то ли Серёжа. — Такие крадут неосознанно. Ему бы к доктору...
— Да отстаньте вы от человека! — вмешалась Ларисочка, менеджер по закупкам. — Может, в туалете не было бумаги, вот он её и взял, а вернуть забыл. Он же у нас рассеянный.
Матвей с благодарностью посмотрел на Ларисочку. От этого «у нас» захотелось плакать. Ларисочка была старше его, полновата и рыхловата, да к тому же ещё и с дочкой, но всё равно очень нравилась Матвею. Она снилась ему почти так же часто, как мама, к которой он дважды в год ездил в Екатеринбург во время отпусков.
— Позорище, — проворчал начальник, взмахом руки отправляя Матвея на его место. — К доктору ему точно надо, да не к одному врачу. Сходи уже, наконец, к онкологу.
— Онкологу? — Матвей удивился резкой смене темы.
— Убери уже это безобразие! — шеф показал пальцем на лоб Матвея.
Шеф имел в виду родинку Матвея. Бугристая, коричнево-чёрная, размером с помидорку черри, разрезанную пополам. Врачи рекомендовали маме удалить родинку, когда Матвей ещё ходил в школу, но он так боялся операции, что она махнула на это рукой. Родинка росла вместе с Матвеем, матерела, наливалась жизненным соком.
После выговора Матвей долго не мог сконцентрироваться на работе. Сидел и пялился на кактус, стоящий на столе. Он слышал, как коллеги постукивают по клавишам клавиатур и посмеиваются. Наверняка обсуждают его глупый поступок в чате, который создали специально для того, чтобы обмениваться шутками, думал Матвей. Секретный чат для своих. Он случайно узнал о его существовании, когда Диана забыла закрыть вкладку с мессенджером на мониторе.
Когда коллеги стали собираться домой, начальник напомнил, что завтра все должны прийти на работу в брендированных футболках.
— В наказание предлагаю сфотографироваться без Матвея, — пошутил Виктор Викторович.
Коллеги засмеялись.
— Или пусть он позирует с рулоном туалетной бумаги, — поддержал начальник, и все засмеялись ещё громче.
Речь шла о конкурсе на лучшую фотографию, в котором, согласно распоряжению высшего начальства, должны были участвовать сотрудники всех отделов. Работники, которые сделают самое креативное фото, символизирующее сплочённость коллектива и приверженность ценностям компании, получат денежный приз. Виктор Викторович, по молодости работавший в танцевальной труппе, предложил изобразить акробатическую фигуру. Состоялось несколько репетиций, в ходе которых шеф и Виктор Викторович сажали себе на шеи Диану и Кристину, а остальные коллеги выстраивались вокруг в более-менее живописных позах.
Из офиса Матвей ушёл последним, чтобы не пришлось идти до автобусной остановки с кем-то из коллег. Дома не стал ни ужинать, ни мыться. Уселся напротив аквариума. Несмотря на поздний час, сосед сверху начал сверлить, и Матвею казалось, что сверло проходит сквозь его череп в том месте, где росла родинка.
Тварь, думал Матвей. Начальник — тварь, сосед — тварь, и сомик — тоже тварь. Вчера в аквариуме плавали двенадцать гуппий, сегодня осталось восемь. Остальных сожрал сомик, которого Матвей завел на днях, не подозревая, что тот окажется серийным убийцей. Морщась от звуков дрели, Матвей следил за усатым убийцей, плавающим вокруг подводного замка с таким самоуверенным видом, будто все аквариумы мира принадлежали ему одному.
Неожиданно для самого себя Матвей схватил сачок и выловил сомика. Тот начал широко открывать рот, наверное, отчитывая Матвея.
— Тварь! — ответил ему Матвей.
Он бросил сомика на стол и принялся бить по нему кулаком, стремясь расплющить. Рыба оказалась тверже, чем он думал. Рука заболела, поэтому он продолжил колотить рыбу смартфоном.
Когда сосед перестал сверлить, Матвей лёг на кровать и моментально отключился. Ему снилась Ларисочка, которая гладила его по голове, приговаривая, что ей нравится его родинка, красивая родинка, такая, какой ни у кого на всём свете нет и не будет. Так раньше делала мама, когда Матвей жаловался, что одноклассники смеются над ним и пачкают спину мелом. Родинка-уродинка — так Матвея называли мальчишки. Не уродинка, а смородинка, говорила мама.
Матвей почувствовал что-то тёплое и мокрое. Открыл глаза и увидел на подушке бурые следы.
— Это моя кровь, — услышал Матвей.
Слова были произнесены на английском языке, но Матвей, хоть и не знал английского, сразу понял их значение.
Матвей побежал в ванную, посмотрел в зеркало. Вместо родинки он увидел коричневого человечка, застрявшего в его голове по пояс. Его словно вылепили из пластилина. Короткое туловище, тоненькие ручки и лицо Хью Лори. Все части его тела были измазаны в крови, возникшей, видимо, в момент рождения человечка из родинки.
— Ааа! — закричал Матвей.
Он коснулся родинки пальцем и сразу его отдёрнул, потому что одна из ручек потянулась к нему.
— ААА! — заорал Матвей ещё громче.
— Возьми себя в руки, Матвейка, — сказала родинка.
— Угу, угу, да, я, я…
— Дыши, Матвейка, дыши носом.
— Да, да, я, эээ…
— Сегодня важный день, сегодня твой день. Тебе нужно успокоиться и быть сильным. Сильным, Матвейка. Слышишь?
Матвей слышал каждое слово так отчётливо, как будто они раздавались в его голове.
— Подойди к аквариуму, — скомандовала родинка.
Матвей не сдвинулся с места, и лицо Хью Лори нахмурилось. Матвей почувствовал, как маленькая ножка родинки пнула его в мозг наподобие того, как наездник пришпоривает лошадь. Он пошёл к аквариуму.
— Посмотри на гуппий. Видишь, какие они сегодня радостные? Они спокойно плавают. Не боятся, что их сожрут. Сомика больше нет, и нет проблем. Слышишь, как они смеются?
Матвей слышал, как где-то вдалеке смеются рыбы. Неизвестно как именно, но он понял, что смеются они по-английски.
— Рыбы не умеют смеяться, — сказал Матвей, а потом добавил неуверенно, — да же?
— Умеют, если их порадовать, а ты их порадовал.
Мёртвый сомик лежал на столе и не двигался. Он выглядел не таким самоуверенным, как вчера.
Родинка велела Матвею одеться и идти на работу.
В офис он пришёл, как всегда, раньше всех. Переобулся, включил компьютер, помыл кружку. Упаковки туалетной бумаги стояли на прежнем месте, но их стало меньше.
За полчаса до начала рабочего дня пришёл Виктор Викторович. Руки Матвею он не подал.
— Он говорил шефу, что у тебя мягкая и мокрая рука. Как будто здороваешься со слизнем, — прошептала родинка.
Матвей подумал, что нечто подобное он действительно слышал.
Он почувствовал, как родинка бьёт его ножкой в мозг, понукая к активным действиям. Матвей взял ножницы, оглядел их со всех сторон и положил обратно в подставку-стакан. Не годятся. Матвей порылся в карманах и нащупал мертвого сомика. Плавник его был острым как канцелярский нож.
Матвей подкрался к Виктору Викторовичу, который сидел к нему спиной, и полоснул сомиком по горлу. Виктор Викторович схватился за горло, захрипел и, очевидно, умер, но вместо того чтобы завалиться на стол, медленно взмыл вверх и повис под потолком, как воздушный шарик.
Ровно в девять часов в кабинет зашёл стажёр. Матвей не помнил, как его зовут — то ли Саша, то ли Серёжа, — но догадывался, что коллеги уже добавили его в свой секретный чат.
— Студентик даже экселевскую табличку не может сделать, а уже кидает в чатик мемы про тебя, — сказала родинка.
Матвей зарезал студентика, и тот полетел на потолок к Виктору Викторовичу. Из кармана студентиковых штанов выпала пачка сигарет. Странно, подумал Матвей, крови нет. Наверное, это из-за сомика. Если бы он резал ножом, с потолка бы капало, а так — ни капли.
С опозданием на 11 минут в кабинет впорхнули Диана и Кристина.
— Может, женщин не будем? — прошептал Матвей.
— Помнишь, как Диана сказала, что у тебя воняют ноги? — ответила родинка.
— Это была Кристина. Диана сказал, что у меня изо рта воняет.
— Ну вот, — подытожила родинка, после чего пнула его ножкой в мозг.
Матвей дождался, когда Диана выйдет в туалет, и подкрался к Кристине. Она стояла у кофеварки. Чик сомиком — и она уже на потолке с широко раскрытыми от удивления глазами. Вернулась Диана. Чик — и та отправилась вслед за подругой.
Шеф пришел в 9:30 и удивился, что никого нет.
— Как это — никого? — возмутилась родинка. — Разве ты — никто? Ты работаешь здесь пять лет. Без отпусков и больничных. За это время шеф сменил три машины, а тебя отчитывают за туалетную бумагу. Ты заслужил больше, чем упаковку бумаги!
Матвей не стал ждать, пока шеф посмотрит на потолок и обо всём догадается. Он подошёл к нему, делая вид, будто хочет положить на стол отчёт и вцепился ему в шею. Они повалились на пол вместе с креслом, но Матвей не переставал душить. Душить оказалось непросто, поэтому Матвей начал бить начальника головой в лицо, пока тот не затих. Но и после этого Матвей долго не отнимал рук от шеи шефа, не веря, что тот умер. А вдруг притворяется. Этот хитрец на всё способен. Матвей решил действовать наверняка и перерезал шефу горло, после чего его толстое тело медленно взмыло вверх, будто всплывая со дна.
— Слышишь, как смеются рыбки? — спросила родинка.
— Слышу, — ответил Матвей.
Рыбий смех был таким заразительным, а тела под потолком выглядели так забавно, что Матвей сам засмеялся. Он забыл, когда в последний раз так веселился. Сегодня действительно был его день, как и сказала родинка.
Матвей вытер влажными салфетками лицо, испачканное в крови начальника. Следовало представь перед Ларисочкой в приличном виде. Она приходила позже всех, потому что отводила дочку в детский сад. Примерная мать, примерная сотрудница. Матвей знал, что она станет ему примерной женой, если согласится бежать с ним в Екатеринбург.
Мечтая о том, как они обустроятся с Ларисочкой на новом месте, Матвей залезал на столы и передвигал тела коллег. Они были лёгкими, словно пустыми внутри. Он составил из тел букву Т, такую же, как на логотипе их компании — Turenkov Technology. Матвей сфотографировал логотип из тел с разных ракурсов, чтобы потом вместе с Ларисочкой выбрать лучший кадр. Если они выиграют в конкурсе на лучшее фото, то им подарят деньги, на которые они смогут открыть в Екатеринбурге продуктовый магазинчик.
Матвей услышал стук каблучков в коридоре. Вот и Ларисочка. Матвей понимал, что при виде окровавленных тел она может закричать и привлечь внимание коллег из других кабинетов, поэтому он закрыл ей рот рукой. Прижимая Ларисочку к себе, Матвей начал шептать ей на ушко нежные слова. Она смотрела на него испуганными глазами.
— А что если она меня не полюбит?
— Она уже тебя любит, — сказала родинка. — Раздень её!
Сегодня мой день, подумал Матвей. Надо быть сильным. Он разорвал блузку Ларисочки и увидел на её животе огромную — не меньше, чем у него — родинку. Она тоже была живой и говорящей. И тоже с лицом голливудской звёзды, но какой именно, Матвей не понял. Ему хотелось смеяться и плакать от счастья, ведь теперь он нашёл родственную душу. Родинка Ларисочки протянула к нему свои ручки, и Матвей припал лицом к мягкому, нежному, ароматному животу Ларисочки, и их родинки — Матвей чувствовал это, хоть и не видел — обнялись и слились в долгом поцелуе.
Матвей почувствовал, как что-то твёрдое воткнулось ему в бок, высунулось и снова воткнулось. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что это Ларисочка тыкала в него сомиком, которого он бросил на пол в порыве страсти.
— Ой, — сказал Матвей в Ларисочкин живот.
Он отнял лицо от живота Ларисочки, разорвав объятия родинок-уродинок.
— Отбери у неё сомика! — кричала родинка с рассерженным лицом Хью Лори. — Зарежь! Я кому говорю! Зарежь её!
У него не было сил отбирать и резать. Матвей почувствовал себя лёгким и каким-то необязательным в этом мире. Он перестал ощущать своё тело, в том числе мозг, по которому стучала ножками родинка, оторвался от пола и начал медленно всплывать к потолку, проплыл сквозь него и устремился ввысь.
Высоко в небесах он увидел белый замок, сложенный из упаковок туалетной бумаги. На одной из башен стояла мама. Матвей улыбнулся. Вот и закончился его день, вот он и дома.
Автор: Олег Ушаков
Больше рассказов в группе БОЛЬШОЙ ПРОИГРЫВАТЕЛЬ