Журавлиный клин 84
Маша сидела на руках у Петровны и горько плакала.
- Мою маму Галю этот дяденька с собой заберет, а меня оставит. Не хочу без мамы.
- Успокойся, детка. Еще не известно, кто это. И потом, тебе же мама говорила, что тебя не бросит. Значит, не бросит. Хотя знаешь, у взрослых могут быть разные обстоятельства. Иногда жизнь так закрутит, что только успевай поворачиваться. Не реви. У тебя еще я есть.
- К маме хочу, - прибавляла звука девочка.
Петровна прижала сиротку к себе еще крепче, стала качать, словно маленькую. Мысли в ее голове метались, хотелось знать, кто же разыскивает Галину и как всё повернётся после их встречи.
Гали в приюте не было. Она вместе с Женечкой ушла жить на квартиру. Возможно, всё бы оставалось по старому, и Галя была здесь, если бы не проверка. Проверяющие обнаружили, что у воспитанника Меркулова Евгения нашлась мать. И не просто нашлась, а еще и живет, и работает в приюте. Мальчик был совсем не сирота. А коли так, то родительница обязана обеспечивать ребенка сама. Зачем же государству на шею вешать своего сына? Оно и так его не бросило, одевало, заботилось. Именно эти слова пришлось выслушать Елене Ивановне от строгой проверяющей.
Елена Ивановна была вынуждена отказать Галине в проживании и ее самой и ее сына.
Впрочем, Галя и сама подумывала уйти на квартиру. Приют хорошо помог ей в первое время, когда она после лагеря оказалась без копейки денег и без поддержки. Ведь даже голову приклонить ей было некуда.
Галя была очень благодарна Елене Ивановне, и Соне, и Петровне, и многим сотрудницам, которые помогли ей в тяжелый период. Благодаря им она смогла обучаться в медицинской школе и получить официальную профессию медика. А это уже давало крепкую почву под ногами. Профессор Каштанов, который знал студентку Меркулову, прочил ей большое будущее. Настаивал, чтобы она обязательно продолжила обучение дальше.
Галине и самой очень хотелось учиться в институте, стать врачом. Но работа в приюте и круглосуточное в нем нахождение ограничивали возможности. В боксе постоянно кто-то находился, проходил лечение, и частенько это были малыши, которые плохо спали ночами и в силу возраста, и в силу болезни. Галя ухаживала за ними, тоже не спала. Накапливалась усталость, хроническое недосыпание. Конечно, это компенсировалось добрым отношением в коллективе, и почти родственным – с Натальей Петровной. Иногда Петровна отсылала Галю к себе в дом, чтобы та, наконец, выспалась.
К тому же, приходилось скрывать выражение своих чувств к Женечке. Тутушкать, обнимать, целовать ребенка при всех, она не могла. Дети – сироты болезненно реагировали на то, что у мальчика есть мама, а у них – нет. Гале приходилось скрывать свои чувства и особое отношение к сыну. И всё же любовь прорывалась.
Галя теперь была мамой не только для Жени, но и для Маши. Девочка все настойчивее претендовала на особое к ней внимание и отношение. Перелом ноги у Маши этому способствовал. Галя заботливо кружила вокруг ребенка, стараясь сгладить все неприятные моменты, пока нога девочки находилась в гипсе. Маша твердо уверовала, что обрела маму.
После разговора с директором приюта, Галя ушла на квартиру. Женю определила в городские ясли. Зарплата детдомовской медсестры оставалась маленькой, ночные часы сейчас отсутствовали, этих денег хватало, чтобы оплачивать квартиру и даже немного оставалось. И хотя Галя считала копейки, она не ощущала себя несчастной. Наоборот, появились силы и стремление улучшить жизнь. Не только свою, но и Жени, и Маши. Единственное, что удручало, это отсутствие в этой жизни мужа. Она ломала голову, как его найти.