Завтра? Но это так долго. Она же до завтра изведется.
- А можно прямо сегодня? - выдохнула Эля, стиснув руки у груди непроизвольным жестом.
Но сразу опомнилась, провела ладонью по волосам и отвернулась.
- Прости Миша, я...
И тут он мягко притянул ее в объятия.
- Можно. Но сперва ты хорошенько поешь.
***
Потом она быстро жевала все подряд, что нашлось в холодильнике. И просто ждала, смотрела на него. А Миша ходил из гостиной в прихожую и обратно, делал какие-то звонки, производил манипуляции в своем гаджете. Забивал паспортные данные, еще что-то. Наконец спустя минут сорок он сказал:
- Одевайся, если выедем в течение получаса, к вылету успеем впритык.
Ее мгновенно с места сдуло. Помчалась в спальню, переодеваться в дорогу. Стянула с себя платье... и замерла на минуту.
Ведь это в нем она была на «празднике» у Королевых.
Перед глазами встало все. Семейный портрет в интерьере, блин. И хозяин всего этого, злобный старик, плевавший ей в лицо оскорбления, размазывавший ее личность в ничто.
«Умер мальчик. Утонул четыре года назад.
Кто ты такая? Кто тебя слушать станет?
Он тебя использовал, чтобы подобраться ко мне. Отомстить хотел за отца.
Думаешь, он тебя любит, да? Ха-ха-а-а! Вот дура. Да они с Сашкой поспорили, кто первый тебе в койку прыгнет».
Ужасные слова, после которых выжить невозможно.
Это внезапно оказалось так далеко. Где-то в прошлой жизни.
А здесь и сейчас... Она разгладила платье, разложив его на кровати.
- Эля, - послышалось из-за двери.
- Иду! - крикнула она.
И вдруг подумала - это же Шах. Он не будет оправдываться, доказывать что-то, объяснять, он просто сделает невозможное. И это платье, кстати, купил ей он.
Снова потекли слезы. Эля счастливо вздохнула и тут же утерла нос. Наверное, так, слезами, выходила внезапно обрушившаяся радость. А после в две минуты натянула на себя джинсы и свитерок, побросала в дорожную сумку пару футболок, сменное белье. И все.
Она была готова.
Как только Эля собралась, сразу, не тратя времени, спустились во двор. Там Шахова ждал парень. Эля уже несколько раз видела его, похоже, он все это время присматривал за ее домом. Парень поздоровался:
- Здравствуйте, Элина Игоревна.
Михаил отвел его в сторону и дал несколько указаний. И после этого они выехали.
***
Час был не слишком поздний, на улицах еще полно машин, везде пробки. Но на удивление, им практически нигде не пришлось стоять. А за окном проплывал ночной город, мелькали встречные фары и красные габаритные огоньки.
Потом они ехали и летели. Этого она почти не помнила, почти все время проспала у него на плече. И снова ехали и ехали...
Наконец к утру они были где-то в сельской местности. И их встречал мужчина в заляпанном грязью внедорожнике. ***
Ночь спала кое-как, вся помятая с дороги, шею невозможно повернуть - отлежала, но сейчас Элина не чувствовала ни боли, ни усталости. И пока мужчины здоровались и говорили между собой, она только молча стояла в сторонке, обхватив себя за плечи, и нервно сглатывала.
Вот сейчас...
Наконец.
Что это было для нее? Она могла только молиться, чтобы все это не оказалось сном.
- Эля, мы быстро, - проговорил Миша, показывая ей стопку одежды, которую ему передал доверенный. - Я только переоденусь.
- Конечно, - ответила она эхом.
Миша сразу же зашел за машину. Пока он переодевался, тот мужчина подошел к ней.
- Там такая грязища, вам бы тоже надо переодеться.
- Мне не во что, - сказала Эля и махнула рукой. - Ничего страшного, я так останусь.
Тот цыкнул и качнул головой:
- Нет, подождите. Сменки, подходящей для вас, у меня, конечно, нет, но вот запасные резиновые сапоги. Возьмите, там наденете.
- Хорошо, - выдохнула она. - Спасибо.
А из-за машины вышел Миша, он уже переоделся. Дальше они ехали по размытому проселку.
- Недавно был дождь, - объяснял доверенный, - дорогу совсем развезло. Тут и в сухое-то время проехать сложно, а уж в сезон дождей...
Машину тряхнуло и повело по грязи, он сдавленно выругался сквозь зубы.
- Извините.
- Ничего.
Какое сейчас имело значение, что дорога раздолбанная? Ее везли к сыну!
Чем ближе подъезжали к какому-то хутору, тем больше волновалась Эля. Сидела, сжав кулаки, и молилась. Миша обернулся к ней сказать:
- Скоро уже будем на месте.
Вгляделся и добавил, криво усмехнувшись:
- Вот увидишь, все будет хорошо.
Она нервно засмеялась.
Это же Шах, если он сказал, значит, все будет хорошо. Но как же ей было СТРАШНО сейчас...
Наконец они добрались до рыбацкой деревни.
- Выходим, - сказал доверенный. - И сапоги надеваем.
Про сапоги Эля и вовсе забыла. Вышла, оглядываясь. Старые домики, вода, много воды, камыши, лодки... Дальше они шли по каким-то мосткам. И остановились перед покосившимся домиком. Мужчина показал на крыльцо:
- Это здесь.
Она не помнила, как на крыльцо поднималась. Вошли внутрь, а там бабка, пара мужичков местных. И мальчик лет восьми. Светловолосый, вихрастый, в застиранной розоватой рубашечке. Ее захлестнуло просто. Эля уже знала: неважно, что покажет анализ ДНК, - этого ребенка она здесь не оставит. И уж неизвестно, как Миша понял, о чем она сейчас думала и что чувствовала, но сжал ее за плечи и сказал: - Да, Эля. Да.
***
Потом мужчины договаривались. Оказалось, эти двое мужичков - родственники бабкины, говорили - мол, денег надо дать. Бабка, мол, со своей пенсии... И им, мол, надо.
- Куда переводить? - просто спросил Михаил.
Пока те бегали искали, у кого карта, бабка, до того момента сидевшая молча и прижимавшая к себе притихшего мальчика, спросила:
- Ты, стало быть, мамаша?
Эля с трудом выговорила:
- Да, я мать, - она не могла глаз от мальчика оторвать, но ребенок дичился, это и понятно.
- А отец он?
Она запнулась, а Шахов повернулся к бабке и кивнул:
- Я.
Бабка посмотрела на него долгим взглядом, а потом сказала:
- Я помню ту, что тогда с пацаном приезжала.
- Помните? - у Эли свело горло, но она все-таки проговорила: - Можете рассказать?
- Отчего же не рассказать, - проскрипела та. - Пойдем, чайку поставлю, вы ж с дороги. Заодно и послушаешь...
Кухонька в старом доме была маленькая, все старое, выцветшие занавеси на окнах, вытертая до белизны клеенка.
- Садись, - проговорила бабка. - В ногах правды нет.
А сама стала ставить чайник. Эля смотрела, как та неспешно поворачивается, как дышит шумно, как двигаются заскорузлые старческие руки. Наконец голубой цветок расцвел на газовой горелке, а пожилая женщина уселась за столом напротив.
Все это время мальчик прижимался к ней, прятался за нее, а та прикрывала его ладонью. Этот защитный жест... Эля не могла смотреть, сердце переворачивалось в груди.
- Вы, - с трудом начала она, - сказали, что помните...
Дальше никак, свело горло.
Старуха кивнула:
- Помню. Этот ваш... Карточки показывал, я узнала барыню ту. Я все помню.
И снова защитный жест, которым она прижала к себе голову ребенка. Жилы выматывало это у Эли, но она не решалась первой проявить инициативу. Мальчик дичился ее. Пусть привыкнет, говорила она себе, пусть немного привыкнет к ней, и потом... Она снова сосредоточилась на разговоре. Потому что изначально во всем этом было нечто, не укладывавшееся в логику. Она просто не могла представить свою бывшую свекровь здесь. Чтобы эта барыня аристократических кровей приехала в такую глушь? Да еще и отдыхать? В это не верилось.
- Вы извините, но... - сказала Эля, оглядываясь вокруг, - что она могла тут делать?! Как вообще тут оказалась?
Старуха покосилась на нее и странно усмехнулась. Потом пожевала губами и проскрипела:
- Хех. Гадать она приезжала.
Эля обомлела.
- К кому приезжала?
Бабка повернулась к ней и проговорила:
- Ко мне.
И уже отвернувшись, добавила:
- Мальчонку хотела, чтобы я посмотрела, не разговаривал он. Ну, я сказала, что говорить будет, надо только ему с семьей. Она сразу вспыхнула, покраснела от злости. Не твоего ума дело, говорит. Мальчика отправила во двор и ко мне: «На будущее погадай!». А я не умею врать, вижу то, что мне Бог дает. Вот и сказала тогда ей: «Потеряешь все». Она аж взвилась, вскочила и пошла прочь. М-да... - Женщина оглянулась на чайник, который уже начал сопеть, потом продолжила: - Но далеко не ушла. Вернулась, бегала, кричала... Были с ней двое, облазили тут, а только попусту.
Тут женщина снова прижала к себе ребенка.
- А он же несмышленый, пошел, пошел... и пошел. Может, завалился с мостков, а может, куда-то забрел, мало ли. Только не нашла его барыня и в тот же час уехала прочь. И потом уже Петро с Сеньком выгоняли лодку, нашли. Вот так-то, - она вздохнула. - Испуг был сильный у него. Но мы ничего. Мы потихоньку.
Чайник вскипел.
Старуха встала, начала доставать старые потрескавшиеся чашки с полки. А Эля не могла сдержать слез. Они текли и текли.
- Чего ты? - бабка хмыкнула, ставя перед ней чашку. - Пей вот. Пей чайку, тоска пройдет.
И Эля послушно глотала обжигающе горячий чай, а мальчик осмелел, теперь смотрел на нее, потом и вовсе обнял бабку и зашептал ей на ухо что-то.
- Что... Что он говорит? - Эля едва смогла прошептать.
- Говорит, что ты красивая, - бабка усмехнулась и толкнула ребенка. - Иди глянь. Мамка твоя.
Эля замерла. А он не сразу, но подошел, положил обе ручки на нее и сказал: - Тетя, ты красивая.
Как она обняла его, прижала к себе до дрожи, Эля сама не поняла.
***
Потом она сидела слегка обалдевшая, обожженная всем этим, переполненная эмоциями. Впервые за много лет досыта переполненная, под завязку. Слезы наворачивались и текли, Эля всхлипывала и смеялась. Малыш снова удрал к бабке, но он был рядом. Она видела его, и этого было достаточно.
И как-то внезапно нахлынула усталость.
- Вы сегодня никуда не езжайте, - проговорила бабка, мельком взглянув на нее.
А Эля чувствовала, что начинают слипаться глаза. Бессонная ночь, проведенная в дороге, нервы - все это давало о себе знать. А время к полудню, и если они хотят до темноты добраться до цивилизованных мест, надо ехать сейчас. Но так неохота.
- Побудьте денек, - продолжала старуха. - Заночуйте здесь. А завтра... Ему ж тоже, - она показала на ребенка, - привыкнуть надо.
Да, это верно, надо.
- Но... - начала Эля, оглядываясь вокруг себя.
- Найдем место для вас, пойдете к сватам, у них дом пустует. Затопим вам печку, чтоб тепло... - и вдруг как гаркнула: - Сенька!
Из соседней комнаты послышались шаги, и в кухню вошел один их тех мужичков:
- Чего, баб Зин?!
Та стала объяснять, что гости, мол, останутся, надо у сватов протопить, приготовить комнату и еды собрать, а Эля не отрываясь смотрела на стоявшего в дверном проеме Мишу.
Мужчины отошли, и тут женщина тихо сказала, глазами показав на Шаха:
- Пацан твой не от него. Но лучшего отца ему не найти.
От этих слов и неожиданной проницательности Эля смутилась, а та добавила, потрепав по голове мальчика:
- Братика ему надо, да поскорее, чтоб не озоровал. Так-то лучше будет.
Эля почувствовала, что ее заливает краской.
***
Они отправили с доверенным образцы ДНК. Эля в любом случае собиралась забрать мальчика, но чтобы никакие сомнения не отравляли потом ей душу, Миша настоял. К тому же, как он ей сказал, нельзя вырывать ребенка из привычной среды сразу, надо дать время, чтобы привык.
Результат теста предстояло ждать три дня, и все это время они прожили там. Три дня с сыном, он понемногу привыкал к ней. И были ночи любви. Так нереально все, как будто отпуск в другой мир.
На четвертый день доверенный привез результат. Совпадение 99.99%. Ее сын. Сын, которого вернул ей Миша. И вот за это...
***
Что это для мужчины, когда ты неожиданно обрел в разы больше, чем мечтал?
Шах смотрел на драгоценную женщину и видел, как светятся счастьем ее глаза. Сейчас Элька принадлежала ему. Без условий и без остатка. И вместе с ней он неожиданно получил то, чего не имел, - семью. Пацана, которого он мог воспитать мужчиной. И еще одного, маленького. Он молчал об этом, но каким-то образом чувствовал.
Кто бы сказал ему, что самое счастливое время в жизни пройдет в рыбацкой деревушке? Не где-нибудь на дорогом курорте с шикарными отелями и яхтами, а в маленьком домике со скрипучим полом и печкой, с мостками чуть ли не от самого порога. И с сортиром на улице, в который не войдешь иначе, как в резиновых сапогах.
Но теперь пришла пора возвращаться.
Ему надо было перевезти домой и устроить с комфортом свою семью.
А кроме того, оставались еще дела. Кое-кому следовало заплатить по счетам.
Продолжение следует…
Контент взят из интернета
Автор книги Екатерина Кариди