Я не раз размышлял о типах сознания. Однако в последнее время это стало уже даже каким-то наваждением.
В прежние, досоветские, времена, существовало два несоприкасающихся типа сознания – дворянство и простой народ. Несмотря на наличие внутри каждой этой большой группы общества своих направлений осознания себя и своего места в мире и условий бытования, некие общие цели и устремления были всё-таки схожими.
Во времена СССР, в принципе, было то же самое – партноменклатура и народ. Правда, тогда уже внутри общества зародилась новая культура и новое, разрушительное для того типа общественного устройства направление андеграунда.
Ну, и во все времена присутствовал некий криминальный мир, который жил по своим законам, оступившихся затягивал и больше не выпускал и представлял угрозу для остальных категорий граждан, что нивелировалось только относительной малочисленностью.
Во времена постсоветские «барами» стали «новые русские», которые срослись с уголовным элементом, и тот же самый нищающий и безропотный народ, пытавшийся выживать. Границы слоёв размылись, но всё-таки по-прежнему «бедный богатого не разумел».
Сейчас же, в современной России, наше общество в этом плане настолько «лоскутное» и «полосатое», что трудно даже понять, как мы все умудряемся жить в одном государстве и сосуществовать.
Несмотря на сохранение прежних типов сознания богатых и бедных, мы имеем внутри каждой группы некие ответвления, которые являются совершенно обособленными и замкнутыми на себе.
ЛГБТ (запрещено в России), кришнаиты, квадроберы, АУЕ (запрещено в России) и прочие. Ну, а ко всему – появление неких совершенно маргинальных сообществ, бытование которых настолько физиологично, что поражаешься той бездне, которая между нами.
Я нисколько не считаю себя человеком какой-тот особой расы или голубых кровей. Нет, обычный гражданин, интересующийся вопросами экономики, политики, образования, культуры и т.п., патриот, образованный и потому рефлексирующий.
Еду на днях в ростовском автобусе вечером. По счастливой случайности на остановке в центре удалось даже присесть на свободное сиденье. Рядом оказался мужчина лет пятидесяти, весьма подшофе, в татуировках, держащий телефон в руке, на которой недоставало пальца, и весьма громко говорил со своим знакомым. Вежливо поинтересовался, не мешает ли он мне. А потом, видимо, и забыл о том, где находится, что автобус переполнен, а рядом люди.
Он говорил и говорил – ну, алкоголь по-разному действует на мужчин, делая некоторых чрезвычайно болтливыми.
Так вот, мы всем салоном узнали, что этот человек где-то работает в бригаде на стройке и снимает койко-место вместе с другими приятелями в частном трёхэтажном доме, что у них есть возможность помыться в ванной, есть холодильник и доступ к газовой плите, что за все эти прекрасные удобства он платить всего 6 тысяч в месяц, что «скентовался» с хозяевами, смотрит с ними телевизор, пьёт пиво и водку.
Рассказывал, как много у него связей. Правда, под этими самыми связями он понимает тех, к кому может прийти в гости и выпить-закусить. Со смаком рассказывал приятелю, как хорошо на днях попарился в баньке, как душевно посидели, выпили пивка и водочки, как было приятно, что у него много таких приятелей, к кому он может прийти и кого может пригласить. И что для этого же мы и живём!
Ехали мы рядом минут сорок – по ростовским пробкам. И все эти однотипные истории он рассказывал беспрерывно своему собеседнику.
Я слушал всё это – и было гадко на душе. Можно было бы сказать, что мне жаль этого человека, который, кроме удовлетворения естественных потребностей, радости ни в чём больше не видит, но нет – жаль не было. Хотелось просто побыстрее дистанцироваться, войти в квартиру, чик-чик – я в домике. Тут свой мир, который никак не соприкасается с тем, который на полчаса мне приоткрылся и показал. Какая существует между нами бездна.
И дело не в материальной составляющей – у этого человека и телефон получше моего, и заработок, видимо, гораздо выше.
Жизнь его много лет назад пошла по этому направлению, моя – по другому.
Я подумал, что этот человек ведь приносит пользу, что-то там строит, возможно – дом, в котором будут жить другие ростовчане. То есть это не то чтобы совсем уж маргинал, но сознание у него явно маргинальное.
И когда встречаешься с такими людьми или другими – из иных общественных групп, поражаешься: как же мы всё-таки можем вот так вот уживаться в одной стране, в одном городе, на одной улице и часто даже в одном доме?
Многие в такой ситуации обрекают себя на добровольные одиночество и самоизоляцию, поскольку интеграция с подобного рода людьми может стать разрушающей. И здесь-то как раз могут помочь найти единомышленников соцсети.
Когда-то Н.В.Гоголь вспоминал:
«Когда я начал читать Пушкину первые главы из «Мертвых душ» в том виде, как они были прежде, то Пушкин, который всегда смеялся при моем чтении (он же был охотник до смеха), начал понемногу становиться все сумрачней, сумрачней и наконец сделался совершенно мрачен. Когда же чтенье кончилось, он произнес голосом тоски: «Боже, как грустна наша Россия!»
Да, как грустна наша Россия!..
Рисунок сгенерирован ИИ
