Едва Адель вошла в номер, раздался звонок телефона. Администратор Ирина недовольным голосом сообщила:
- Борис Павлович велел передать, что завтра утром в одиннадцать часов состоится встреча с музыкантами, и чтобы без опозданий!
В последние слова она вложила столько незавуалированного презрения, что Адели стало не по себе. Она впервые столкнулась с необоснованной неприязнью, и как исправить ситуацию, пока не знала. Чем ближе время двигалось к вечеру, тем тоскливее становилось. Пошли вторые сутки одиночества. Обычно в это время вся семья собиралась дома. Память воспроизводила совместные ужины, атмосферу домашнего уюта и трогательные взаимоотношения родителей. Отчего на это раньше Адель не обращала внимания, относилась как к само собой разумеющемуся? Как же сейчас ей этого не хватало!
Мама - улыбчивая молчунья, смотрящая на своих родных нежным, любящим взглядом. Папа всегда восхищался ею и вслух, и мысленно, что читалось в его взгляде. Не стеснялся хвалить её перед гостями за вкусно приготовленную еду. "Моя Женечка" - так он часто называл жену, особенно тогда, когда был в хорошем расположении духа. Отец всегда разговорчив и доброжелателен с домочадцами. У него быстро появлялся интерес ко всему, что было связано с женой и дочкой. В детстве он интересовался школьными делами и оценками Адели. В последнее время расспрашивал, как дела в консерватории, как поживают горячо любимые преподаватели... Неужели этого никогда больше не будет?
Грустные размышления прервал стук в дверь. На пороге стоял и смущался Роберт - официант, который утром принёс завтрак. Он неуклюже переминался с ноги на ногу, явно подбирая слова. Такой юный и забавный!
- Можно пригласить вас на вечернюю прогулку. Вы успели осмотреть местные достопримечательности? - спросил он.
- Сегодня мне удалось побывать только на рынке, - улыбнулась Адель застенчивому мальчишке. В эту минуту девушке подумалось, что небольшой променад поможет отвлечься от грустных мыслей. - Буду признательна, если познакомишь меня с городом.
Через пять минут Адель с юным другом шагали по брусчатке в сторону моря.
- Вы раньше здесь бывали? - спросил юноша.
- Давай сразу перейдём на "ты"?
- Давай, - быстро согласился Роберт. Он улыбнулся, оголяя на щеках глубокие ямочки, а в довольных глазах заплясали бесенята.
- Нет, я здесь впервые. Если честно, то прежде даже не знала о его сосуществовании... Необычайно уютно, как в сказке! А ещё у тебя красивое имя! Кто тебе его придумал? - поинтересовалась Адель. - Оно редкое... Во всяком случае друзей с таким именем у меня никогда не было...
- Мама меня так назвала... - грустно заметил юноша. - Мамы умерла в прошлом году...
- Сочувствую! Моих тоже больше нет... - с трудом выговорила Адель и глубоко вдохнула воздух, чтобы не разреветься.
Роберт отреагировал на состояние девушки и быстро сменил тему.
- Это практически стало легендой нашей семьи. Однажды летом на окраине города остановился цыганский табор. В один из вечеров в калитку маминого дома постучались. Мама открыла дверь. На улице стояла цыганка. "Хозяйка, давай погадаю! Расскажу, что было, что будет, чем сердце успокоится... За гадание ничего не возьму, только накорми меня, чем сможешь," - сказала она. Мама впустила её. Цыганка оказалась молодой и очень красивой девушкой! Чёрные волосы волнами лежали на спине и плечах, тонкие чёрные брови, как нарисованные, большие глаза... Она, словно приворожила маму своей красотой. Мама тогда ещё не знала, что носила меня под сердцем. Но цыганка сразу поняла это и сказала: "Через девять месяцев ты родишь сына. Назови его Роберт. Это имя принесёт ему счастье, правда не сразу, но обязательно принесёт..." Мама тогда не поверила ей, но накормила, а с собой дала хлеба и молока. Перед тем, как уйти, цыганка посмотрела на маму, тяжело вздохнула и сказала напоследок. - У тебя родится здоровенький мальчик, с тёмными и вьющимися волосами, как у меня... Цыганка попрощалась и ушла... Через девять месяцев родился я с такими тёмными волосами, как она и нагадала... - сказал Роберт и показал рукой на свои шикарные волосы.
Какие-то время Адель со своим спутником шли молча. По извилистой улочке они неспешно спускались к морю, которое уже совсем рядом переливалось в лучах заходящего солнца. Море встретило гуляющих штилем и своей зеркальной гладью. Вода бирюзового цвета была на столько прозрачная, что всё дно просматривалось даже на большой глубине. Мелкая волна едва накатывала на кромку совершенно пустого пляжа.
- Необыкновенная история твоего появления! - сказала Адель.
- История, конечно, удивительная, но, когда я родился с тёмными волосами, отец от нас ушёл. Сказал, что я не его ребёнок. Мама и отец оба были с русыми волосами... Зато бабуля сразу сказала, что я в их породу. У неё дед был цыганом. А тебя почему так назвали? Имя у тебя тоже необычное!
- В отличие от тебя, у меня всё просто. Имя придумал папа. Оно ему понравилось много раньше до моего появления... Какое море красивое! - восторженно произнесла Адель. - Я отчётливо слышу музыку прибоя, как он ритмично, накатывает на берег, увлекая за собой миллионы песчинок и мелкой гальки... Потом с завораживающим шёпотом откатывается назад, как бы прося прощение за бесцеремонное вторжение на сушу...
- Ты когда-нибудь играла на саксофоне у моря? - спросил Роберт.
- Никогда...
- А у меня есть такая мечта... Море, лёгкий плеск набегающих волн и звучит саксофон...
- А ты - романтик!
- Совсем немного... Есть море, волны, осталось научиться играть на саксе... Я на инструмент заработал и по самоучителю дома сам занимаюсь, но этого недостаточно. Нужен преподаватель...
- Ну, если даже сам занимаешься, то я с удовольствием помогу... Нужно больше слушать музыку, изучать джазовую теорию по книге Mark Levine "Jazz Theory Book". Я её тебе дам. А в свободное время начнём практиковаться. Если ты действительно любишь саксофон и будешь много трудиться, то у тебя обязательно получится...
Адель говорила эти слова и наблюдала, как солнце плавно пряталось за горизонт… Его отблеск проложил на морской глади золотистую дорожку, которая вздрагивала на волнах и поблёскивала прощальными бликами. Чарующая красота! Каждое мгновение на горизонте происходили изменения! И каждый следующий момент был прекраснее предыдущего! Наступали сумерки. Сразу стало прохладнее.
Роберт, как истинный джентльмен, проводил даму в отель.
- Сколько тебе лет? - поинтересовалась Адель.
- Семнадцать, - на ходу прибавил себе пару лет юноша.
- А живёшь с кем?
- С бабушкой. Она мне и за маму, и за отца... - сказал Роберт с такими тёплыми нотками в голосе, что Адели стало немного завидно.
По прибытию в гостиницу Адель долго не могла уснуть. Разбередили ей душу морские пейзажи, закат и рассказ Роберта. Девушка ворочалась, вставала, стояла у окна, пила воду, снова ложилась, поплакала в одиночестве... И, лишь под утро, забылась тревожным сном. Вернее, это состояние и сном-то назвать нельзя. Это была какая-то полудрёма, когда все звуки, словно, приглушены и, в то же время, обострены. Адель, словно проваливалась в какую-то пропасть. Сердце, сначала замирало, но затем начинало громко биться, в результате чего она, вздрогнув, открывала глаза. Несколько секунд девушка не могла сообразить, где находится. Каждый раз она смотрела на часы, что висели напротив кровати и хорошо освещались лунным светом. Ей казалось, что прошёл, как минимум час, но на самом деле - минуть десять-пятнадцать. Когда, в очередной раз, она открыла глаза и посмотрела на часы, было семь часов утра. Наступил новый день. Он обязательно должен принести новые краски, новые ощущения, новую радость... Так всегда говорила мама. А папа неизменно уверял, что новый день ведёт к новым победам...
