Продолжение. Начало здесь.
Роман «Двенадцать стульев» был издан отдельной книгой в конце 1928 года и сразу стал, как сказали бы сейчас, «бестселлером». Хотя надо отметить, что критика, отнеслась к произведению достаточно прохладно, зато читатели раз и навсегда влюбились в неотразимого сына турецко-подданного.
«Замечу лишь, что все без исключения его персонажи написаны с натуры, со знакомых и друзей, а один даже с меня самого» - Валентин Катаев «Алмазный мой венец».
Автор идеи романа скромно признавал себя лишь в инженере Брунсе.
«- Мусик! Ты не жалеешь своего маленького му´жика!
- Пошёл вон, обжора! – ответили из комнаты» …
Такие и подобные им фразы, по воспоминаниям друзей и близких, можно было часто услышать в доме супругов Катаевых.
По утверждению Евгения Петровича Петрова, Ипполит Матвеевич Воробьянинов был «списан» с двоюродного дяди братьев Катаевых – председателя уездной управы.
Прототипы Эллочки – людоедки и её подруги Фимы Собак – это родственница первой жены Валентина Катаева Тамара Сергеевна Коваленко и её близкая подруга Раиса Аркадьевна Сокол. Обе работали ретушёрами в одном из московских издательств, и были ужасными болтушками и модницами.
«…Вечер Эллочка провела с Фимой Собак. Они обсуждали необычайно важное событие, грозившее опрокинуть мировую экономику.
— Кажется, будут носить длинное и широкое, — говорила Фима, по-куриному окуная голову в плечи.
— Мрак!
И Эллочка с уважением посмотрела на Фиму Собак…» - И. Ильф, Е.Петров «Двенадцать стульев».
По мнению литературоведов, автор «Гаврилиады» поэт Никифор Ляпис-Трубецкой «собрал» в себе черты нескольких человек - поэта Иосифа Яковлевича Сиркеса(Колычева), Михаила Михайловича Зощенко и даже самого Владимира Владимировича Маяковского.
«Локации» (как модно сейчас выражаться), в которых происходит действие романа также имеют конкретные московские адреса.
Дом Народов, в коридорах которого так некстати Великий Комбинатор встретил законную супругу, - это «Дом Труда» на Москворецкой набережной, дом 1/15. После 1917 года здание Московского Императорского Воспитательного Дома было отдано различным профсоюзным организациям и получило название «Дома Труда». В одном из помещений, которого в 1920-е годы располагалась редакции газеты «Гудок», сотрудниками которой были братья Катаевы и Илья Ильф.
Общежитие студентов-химиков имени монаха Бертольда Шварца – это собирательный образ нескольких московских зданий. Внешний вид общежития: «Выехали на Арбатскую площадь, проехали по Пречистенскому бульвару, и свернув направо, остановились на Сивцевом Вражке… Остап посмотрел на розовый домик с мезонином…» - это дом номер 27 по Сивцеву Вражку – дом – музей А.И.Герцена.
Комната студента Иванопуло, в которой поселились концессионеры, находилась в Вознесенском переулке: «…Окнам выходили в переулок…Напротив в домике, построенном на манер готической башни помещалось посольство крохотной державы…». Московская Англиканская церковь в Вознесенском переулке в 1920 – годы была закрыта, а в её здании было размещено Посольство Финляндии.
В доме № 7 по Вознесенскому переулку размещалась типография газеты «Гудок». В одной из комнат типографии после своего приезда в Москву жили вместе Юрий Олеша и Илья Ильф.
Часто можно встретить утверждение, что внутренний вид общежития и место убийства Великого Комбинатора - это дом по адресу Троилинский переулок дом 3 (рядом со станцией метро «Смоленская» Арбатско-покровской линии). Здесь до переезда в Кропоткинский переулок жил Евгений Петров с супругой. К сожалению, этот «факт» легко опровергается официальной биографией писателя.
Евгений Петрович Петров-Катаев и Валентина Леонтьевна Грюнзайд поженились 1 апреля 1929 года. Роман «Двенадцать стульев» был написан в 1927, а вышел в свет в 1928 году. До женитьбы Евгений Петрович жил у старшего брата в Мельниковом переулке. Дом в Троилинском переулке стал первым СЕМЕЙНЫМ адресом супругов Петровых.
Так, что увы! В Троилинском переулке Остап Ибрагимович никак не мог скончаться.
Скорее всего московским местом жительства и кончины товарища О.Бендера стал Сретенский переулок, дом 1/22. В 1924 - 1928 гг. в этом доме, переехав их из типографии «Гудка», вместе с женами жили Юрий Карлович Олеша и Илья Арнольдович Ильф.
«Это были узкие, однако веселые и светлые клетушки, может быть, больше всего похоже на то, как если бы я и Ильф жили в спичечных коробках» - из воспоминаний Ю.К.Олеши.
«…Комнаты были похожи на пеналы, с тем только отличием, что кроме карандашей и ручек, здесь были люди и примусы…» - И. Ильф, Е.Петров «Двенадцать стульев».
Устроивших в общежитии имени монаха Бертольда Шварца, концессионеры первым делом направились в Музей мебельного мастерства, где повстречали свою новую знакомую Лизу.
В 1919 году в особняке купца Николая Медынцева в Троицком (ныне Померанцевом переулке) был открыт IV Пролетарский музей, основой экспозиции, которого стала коллекция мебели и картин бывшего хозяина. Троицкий (Померанцев) переулок - соседний с Кропоткинским. Да, как было написано ранее, Евгений Петров переехал в Кропоткинский только осенью 1929 года, но возможно, что еще до этого времени, гуляя по Москве, он бывал в IV Пролетарском музее в Троицком переулке. И именно сюда он и направил своих героев, чтобы узнать о судьбе гарнитура мадам Петуховой.
По существующей легенде свою фамилию Великий Комбинатор позаимствовал у известного саратовского купца 1й гильдии Андрея Ивановича Бендера. В 1925 году, находясь по заданию редакции газеты «Гудок» в Саратове, Илья Ильф на одном из зданий в центре города якобы увидел оставшуюся с дореволюционных времен вывеску торгового дома «Андрей Бендер и Сыновья» и узнал «истинную» историю о не совсем законном первоначальном капитале Бендера. Все это (фамилия и «история» купца) так понравились Ильфу, что когда он начал работу над романом «Двенадцать стульев», то предложил своему соавтору дать главному герою фамилию Бендер. Так ли это? Наверное, мы никогда точно не будем этого знать. Примем на веру эту историю, и поговорим немного о самом Андрее Ивановиче Бендере.
В отличие от Остапа Ибрагимовича Андрей Иванович был лютеранином и сыном прусского поданного, а точнее поволжского немца. Предки Андрея Ивановича, вернее Хайнрика Йоханновича, перебрались в Россию еще при матушке Екатерине, и обосновались в селе Голый Карамыш Сосновской волости Карамышенского уезда Саратовской губернии.
В 28 лет Андрей Иванович появился в Саратове и открыл собственное текстильное предприятие по производству сарпинки – легкой хлопчатобумажной ткани, похожей на ситец.
Производство сарпинки или сарпы (название ткань получила от реки Сарпы в Саратовской области, по берегам которой располагалось несколько поселений немцев-ткачей) можно сказать было национальным промыслом поволжских немцев. Своё мастерство они «привезли» еще из Германии. Оттуда же привозилось и сырье – хлопок, закупаемый в свою очередь в Индии и Азиатских британских колониях. Из заранее окрашенных нитей на ручных прядильных станках немецкие ткачи (в основном это были мужчины) изготавливали легкую, но достаточно прочную клетчатую или полосатую ткань, из которой потом шилась национальная одежда. За пределы поволжских поселений сарпинка «вышла» в начале 19 века, когда в России случилось несколько неурожайных лет на лён. И всё же это были единичные продажи ткани. До Андрея Ивановича это были разрозненные кустари-одиночки, работавшие исключительно, для того, чтобы прокормить себя и семью.
Андрей Иванович практически первый занялся массовой скупной готового товара у соотечественников, и стал вывозить большие партии сарпы для продажи за пределы Поволжья, торгуя на Московской и Нижегородской ярмарках. Таким образом, сколотив к 28 годам капитал Бендер смог открыть собственную текстильную фабрику в Саратове. Существует легенда, что свой первоначальный капитал Андрей Иванович якобы добыл не совсем честно. Вроде как до начала собственного дела, Бендер служил приказчиком в некой конторе. И однажды ему поручили перевезти крупную сумму денег. Деньги до места он не довез, хозяину сказал, что потерял, уволился, а через некоторое время «возник» в Саратове с большим капиталом. Конечно, по прошествии стольких лет невозможно поверить правдивость этой истории. Но… возникла эта легенда уже после Революции. Так, что скорее всего это придумали её завистливые пролетарии.
Деловой успех Андрея Ивановича заключался прежде всего в умении мыслить масштабно. Его первоначальная торговля имела оптовый характер, покупателям он предлагал большой выбор разнообразной продукции и в большом количестве. В отличие от соотечественников-кустарей-одиночек, производящих один вид ткани в небольшом количестве.
Новая фабрика Бендера была оборудована новейшим заграничным оборудованием. На работу принимались только высококлассные мастера. Производство ткани приняло промысленный масштаб. Еще одной хитростью, которая позволила Андрею Ивановичу завоевать рынок и опередить конкурентов, была закупка более дешевого сырья (хлопка) в ближайших к Поволжью среднеазиатских территориях Российской Империи – современных Узбекистане, Туркменистане, Киргизстане.
Созданная Андреем Ивановичем компания «Андрей Бендер и сыновья» имела представительства во многих российских городах. Для оптовых покупателей выпускался специальный каталог с образцами сарпы, который за небольшую плату высылался заинтересованному клиенту по почте. Не ограничиваясь оптовыми продажами ткани, Бендер открывает и фирменные розничные магазины.
В 1892 году под фирмой «Бендер А с С-ми и Бендер В» Андрей Иванович открывает в Москве два магазина оптовый на Ильинке в Гостином дворе и розничный на Петровке. Стоит ли говорить, что адреса магазинов на самых престижных торговых московских улицах даёт понять насколько был успешен бизнес Бендера.
Не ограничиваясь сарпинкой, магазины компании «Бендер А с С-ми и Бендер В» начинают продавать готовые изделия: бельё и верхнюю одежду, а также модный тогда «джерсе», то есть трикотаж.
Сарпинка позволила Андрею Ивановичу превратиться из поселенца Голого Карамыша в купца 1й гильдии. Его сыновья перебрались в Москву, получили образование. В 1909 году в Москве сын Александр женился на потомственной дворянке Валентине Николаевне Фарафоновой.
Компания «Бендер А с С-ми и Бендер В» процветала и расширялась до 1917 года. Победивший класс национализировал фабрику и магазины Бендеров. Судьба Андрея Ивановича и его сыновей точно неизвестна. По одним сведениям, после потери бизнеса Бендер еще некоторое время как-то пытался держаться на плаву, перемещаясь между Москвой и Саратовом. Но скоро оставил это бесполезное занятие и вернулся в родной Голый Карамыш, где, прожив еще несколько лет, скончался в полной нищете. По другой версии, вернувшись на родину Андрей Иванович попытался в своем селе возобновить кустарный бизнес. Но не найдя понимания у новой власти, уехал вместе семьёй на историческую родину в Германию.
Андрей Иванович Бендер безусловно был человеком талантливым и оборотистым, но всё же, в отличии от Остапа Ибрагимовича. заработал свой капитал честным трудом.
Стоит сказать, что «Бендер» - достаточно распространённая немецкая фамилия. И кроме Андрея Ивановича, жили в Москве и другие Бендеры, которые вполне могли стать прототипами Великого Комбинатора.
2 июня 1878 года ко 2й гильдии московского купечества был приписан некто Конрад Христофорович Бендер 45ти лет, холостой, православный, поселянин Верхне-Ижорского общества Колпинской волости Царскосельского уезда Петербургской губернии.
«…Бендер вынул из зеленого пиджака профсоюзную книжку и передал Ипполиту Матвеевичу.
— Конрад Карлович Михельсон, сорока восьми лет, беспартийный, холост, член союза с 1921 года, в высшей степени нравственная личность, мой хороший знакомый, кажется, друг детей... Но вы можете не дружить с детьми — этого от вас милиция не потребует…» - И.Ильф и Е.Петров «Двенадцать стульев»
Конрад Христофорович Бендер имел жительство в Петербурге и принадлежал к неторгующему купечеству. Как жил и чем занимался Конрад Христофорович до того, как стал московским купцом сказать сложно. Но, вероятно, человек он был небедный, раз смог не торгую сразу вступить во 2ю гильдию.
В этом же 1878 году 9 июня в Христорождественском что в Палашах Храме Конрад Христофорович жениться на вдове поручика Василия Михайловича Завязкина Параскеве Григорьевне 48ми лет. Была ли вдова так неотразимо прекрасна, что Бендер не смог устоять перед её чарами? Или всё же Конрад Христофорович «влюбился» в её огромное, доставшееся от покойного мужа имение под Тамбовом?
Сразу же после свадьбы молодые переезжают в Тамбов в имение супруги в Козловском уезде. Где до 1888 года Конрад Христофорович живет не бедствуя. Ибо, не торгуя, имеет возможность ежегодно платить взнос в гильдию (в 1878 году ежегодный взнос для 2й гильдии составлял 15 рублей серебром) и числиться московским купцом.
В 1889 году, вероятно после смерти обожаемой супруги, Бендер становиться единоличным владельцем тамбовского имения, и в самом центре Москвы на Тверской открывает контору по продаже различного оборудования или машин, как говорили тогда. Контору он открывает в том же доме, где уже с 1886 года имеет «офис» его дальний родственник баденский подданный Георг Генрих Бендер.
О Георге поговорим чуть позже, а Конрад Христофорович продолжает развивать своё дело и развивать успешно. Надо отметить, что торговля оборудованием – бизнес и сейчас серьезный, а в то время нужно было быть человеком оборотистым, с хорошими связями заграницей и в России, так как почти всё промышленное оборудование в то время было импортным немецким и английским, и иметь достаточный оборотный капитал для закупок.
В 1897 году Конрад Христофорович решает увеличить свои и так стабильные доходы и кроме торговли оборудованием, начинает заниматься еще и модным на тот момент бизнесом - продажей жжёного, то есть обжаренного, кофе. До конца 1870-х годов обжаренный кофе ввозился в Россию из-за рубежа и был очень дорогим, посему посещать кофейни могла только очень состоятельная публика.
В 1880-х годах российские кондитеры пришли к выводу, что дешевле завозить необработанное сырье и самим заниматься обжаркой зерен. Это привело к удешевлению продаваемого кофе и быстрому росту кофеен, а соответственно и доходов. Еще одним фактором возросшей популярности кофеен и кофе стала, как не странно – эмансипация. Постоянно «отвоёвывая» свои права, дамы получили возможность выходить из дома и посещать общественные места без сопровождения мужчин. Таким местом, которое приличная дама могла посетить без боязни быть осуждённой обществом, стали кондитерские и кофейни при них. Московские барышни и дамы стали много времени проводить в кофейнях: на собраниях дамских клубов, обсуждали моды, сплетничали, ели пирожные, и пили, и пили, и пили многоооо кофе. А купеческие барыши тем временем росли.
Вот и Конрад Христофорович Бендер тоже присоединился к этому выгодному делу.
В 1904 году 71-летный Конрад Христофорович отходит от дел и становиться присяжным попечителем Московского Коммерческого Суда.
Последние сведения о Конраде Бендере в московских архивах датируются 1909 годом. Скорее всего, Конрад Христофорович скончался в возрасте 76 лет.
Вернемся к родственнику Конрада Христофоровича – Георгу Генриху Бендеру.
Как и когда Георг Бендер появился в Москве, история умалчивает. В 1886 году он становиться московским 2й гильдии купцом, нанимает офис и квартиру на углу Газетного переулка и Тверской, и под названием «Бендер и К» открывает фирму по торговли пробкой. Дело Георг ведет вместе со своей старшей сестрой вдовой московского 2й гильдии купца Генриеттой Аделаидой Леве.
В 1888 году брат с сестрой выкупают у Юлия Петровича Гужона небольшой гвоздильный завод в районе Бутырской улицы и обустраивают там свой завод по производству пробки и собственный дом.
Кстати, вырученные от продажи отцовского гвоздильного завода деньги Юлий Петрович Гужон вкладывает в строительство нового завода в районе Рогожской заставы. В советские времена завод этот новый завод Гужона носил имя «Серп и Молот».
Дела у Генриха и Генриетты шли отлично, пока в 1891 году не случилась беда – на заводе произошел пожар. Страховка покрыла убытки, но брат и сестра почему-то не стали возобновлять производство и продали сгоревший завод и земельный участок своим соотечественникам Лооку Альберту Ивановичу и Сию Георгу Юлию. Компаньоны Алберт Лоок и Георг Сий на месте сгоревшего пробочного завода выстроили фабрику москательных товаров. Ассортимент выпускаемых товаров на фабрике был весьма разнообразен от машинного масла до асфальта.
После продажи завода и раздела доходов следы Георга Бендера теряются.
Его сестра купеческая вдова Генриетта Леве, урожденная Бендер, вместе с сыновьями переезжает на Петровку и открывает торговую контору по закупке всевозможных импортных товаров. Бизнес вдовы Леве оказался очень успешным. Она смогла вырастить и выучить 4х сыновей, причем молодые Карловичи Леве принадлежали к золотой московской молодежи.
И еще один москвич, который смог бы стать прообразом Великого Комбинатора.
В 1782 году к московскому мещанству был приписан некто Петр Львов сын Бендерский из пленных турок, 21 года, вероисповедания греческого (то есть православный), холостой.
«Из своей биографии он обычно сообщал только одну подробность: «Мой папа», - говорил он, - был турецко-подданный» - И. Ильф и Е.Петров «Двенадцать стульев».
При каких обстоятельствах турок Бендерский попал в плен и когда принял православие, осталось неизвестным.
В 1787 году 26-летний Пётр Львович женится на 35-х летней девице Акулине Ивановне. Была ли это любовь с первого взгляда? Или дело было в том, что засидевшаяся в девках Акулина была единственной наследницей своего крестного отца московского купца 1й гильдии Ильи Никитича Шапошникова? Так, или иначе, но в 1788 году Бендерский становится московским купцом 2й гильдии с капиталом 510 рублей, и открывает свою лавку.
Дела у Петра Львовича шли превосходно. Торговля расширялась. Если первые годы Бендерский сам справлялся в лавке, то вскоре у него было уже 3 сидельца, то есть приказчика, и 2 продавщицы.
В марте 1803 года в возрасте 50 лет скончалась супруга Петра Львовича Акулина Ивановна.
В конце этого же 1803 года Бендерский женится на 20летней девице Ксении Семеновне. Молодые супруги переезжают в собственный новый дом на Калужской улице. Сегодня на месте дома Петра Львовича располагаются корпуса Московского Института Стали и Сплавов. Туда же на Калужскую улицу Бендерский переносит и свою лавку.
В семье Бендерских стали один за другим рождаться дети. Интересно, что бывший тесть, крестный отец первый жены - Илья Никитич Шапошников не только не отвернулся от Петра Львовича, а с радостью принял его новую семью, стал крестным всех его детей, и назначил Бендерского своим единственным наследником.
Казалось бы, вот оно счастье. Все мечты бедного турецкого мальчика воплотились в жизнь: деньги, собственный дом, большая семья, наследники…Но, судьба жестока. 7 июня 1810 года московский купец 2й гильдии Петр Львович Бендерский скончался в возрасте 45 лет и был похоронен на Даниловском кладбище.
Его жена Ксения Семеновна в 27 лет осталась вдовой с двумя малолетними детьми: 6-летней дочкой Екатериной и 5-летним сыном Алексеем.
В ноябре того же 1810 года Ксения Семеновна Бендерская вышла замуж за белевского купца Сергея Афанасьевича Фомина. Бизнес Петра Львовича перешёл к Фомину, Сергей Афанасьевич воспитал детей Бендерского как своих. Супруги Фомины прожили вместе почти 50 лет.
Тесть Бендерского – Илья Никитич Шапошников состарившись, жил в семье Фоминых. Скончался в возрасте 83 лет в 1837 году. Его наследниками стали дети Петра Львовича – Екатерина и Алексей Бендерские.
В 16 лет Екатерина Петровна Бендерская вышла замуж за потомственного дворянина штаб лекаря Михаила Давыдовича Давыдова.
Алексей Петрович Бендерский выбрал карьеру госслужащего, сына он назвал Петром, в честь своего отца - бывшего турецкого поданного Петра Львовича Бендерского.
Знали ли о существовании этих людей авторы бессмертного романа? Возможно. Может быть, слышали московские легенды, читали старые газеты, «копались» в архивах… А может быть, как все великие писатели-фантасты имели машину времени и тайно встречались с возможными прототипами своего героя? ;)
На этом о Великом Комбинаторе всё.
Продолжение серии статей о Кропоткинском переулке следует.
Байки травил Арбатский Фенёк.