Демьян нехотя достает из внутреннего кармана сложенные вчетверо анализы. Разворачивает их.
Задерживаю дыхание.
Протягивает их мне, глядя на меня немного свысока, как недовольный отец на дочь-двоечницу.
В окно ныряет теплый ветер, треплет мне волосы. Улавливаю запах жареного лука. Наверное, соседи готовят обед.
К горлу подкатывает ком тошноты. Я люблю остренький аромат лука. Он всегда будил во мне аппетит, а сейчас этот запах забил носоглотку липкой прогорклостью.
— Дина, — вздыхает Демьян, а после встает и подходит ко мне. — Точно, что-то я слишком быстро подзабыл, что ты у нас головой ударилась.
Поднимаю на него взгляд.
— Я не выспался, вот и немного торможу сегодня, — поясняет он и улыбается, — ночка выдалась тяжелой.
Я вырываю у него из пальцев анализы быстро и резко. Я не хочу его касаться даже через бумагу.
— Спасибо, — тихо отвечаю.
— Чайная фея прибывает…
В комнату с подносом вплывает суетливая мама, и Демьян деловито возвращается на диван. И не думает предлагать помощь маме.
— Дина поделилась причиной нашей ссоры? — тихо, но строго спрашивает у мамы Демьян и опять закидывает ногу на ногу.
Его наглость завораживает.
Я не ожидала, что мужчины могут себя вести именно так после того, как вскрываются их измены: с вызовом, агрессией и насмешкой.
Будто это у меня есть любовник.
— Зинаида, — Демьян едва заметно хмурится на мою маму, которая расставляет чашки на столике, — вы услышали мой вопрос? Или у вас усугубились проблемы со слухом?
Мама садится в кресло напротив Демьяна. Я ждала от нее вспышки гнева с возмущением, но, видимо, она сейчас мне преподаст урок той самой женской мудрости, о которой она говорила.
— Да, был у нас разговор с Диной, — мама кивает.
Я сижу в шоке. В таком шоке, что забыла об анализах в своих руках. От матери всегда ждут поддержки и защиты, а тут происходит ситуация, в которой нет материнской любви, заботы или беспокойства за мою израненную душу.
Муж изменяет? Какая ерунда!
— У вас явно кризис, Демьян, — заявляет мама. — Я воздержусь от эмоций. Я всегда придерживалась того мнения, что родители не должны быть третьими в браке их детей.
— Обалдеть, мам, — потрясенно шепчу я. — Вот это да.
Мама подхватывает чашку чая с блюдцем и делает глоток чая.
— Я сразу оговорюсь, Зинаида, что я против развода, — Демьян тянется к чашке чая. Поднимает внимательный взгляд на маму. — Я за то, чтобы сохранить брак. Я осознаю свою ответственность перед Диной, как перед женщиной.
— Да ты шутишь, — издаю нервный смешок.
В сорок пять лет, если ты без мужа, то можно ползти на кладбище и искать свободную могилу?
— Да, в ее возрасте быть разведенкой уже… как бы сказала моя соседка, некомильфо, — голос мамы становится строже. — Но, Демьян… эту ситуацию с разводом допустил ты.
— Да, — соглашается Демьян. — Мне стоило быть вчера посдержаннее, но долго копилось.
Я в ярости привстаю, чтобы затем разораться и на маму, и на Демьяна, но я вновь возвращаюсь обратно в кресло.
Это бессмысленно.
Быть мудрой и хитрой и следовать правилам мужа, как бы и было больно, а потом обыграть, чтобы обрести полную свободу.
Развод меня не спасет, если у нас будет третий ребенок.
Опускаю взгляд на анализы. Лейкоциты, эритроциты… перелистываю общие анализы на гормоны. Эстроген, прогестерон, тестостерон, тироксин, общий холестерин…
Убираю этот лист в сторону и прикусываю кончик языка.
В первом столбце: Хорионический гонадотропин человека.
Во втором: 1200
В третьем: пояснения.
25-300 единиц — это первая-вторая неделя беременности.
1500-5000 единиц — это третья-четвертая неделя беременности.
Дальше: по нарастающей.
Удары сердца отзываются в ушах ударами колокола.
— Дина, — зовет меня мама, и я слышу ее голос будто сквозь подушку. — Демьян! У нее, кажется, обморок!
Выныриваю из липкого обморока. Лежу на диване, а мама прижимает к моей шее холодную тряпку. Пытаюсь от нее отмахнуться, но сил совсем нет, поэтому я ее только немного шлепаю по руке.
— Дина, успокойся, — убирает тряпку с моего лба.
Я хочу взорваться возмущениями. Она меня опустила перед Демьяном ниже плинтуса, и за что?
Но в следующую секунду я вспоминаю, что анализы подтвердили мои опасения насчет моей беременности, а затем понимаю, что Демьяна нет в гостиной, дверь которой плотно закрыта.
На меня обрушивается новая волна паники.
Я слышу приглушенные голоса, в которых узнаю напряженный и вибрирующий тембр Демьяна.
Кроме меня, мамы и Демьяна кто-то еще заявился.
Я приподнимаюсь на слабых руках и сглатываю кислую слюну. В опаске смотрю на маму, которая вытирает мне шею с задумчивым взглядом:
— Да, не зря говорят, что возраст женщины выдает шея и руки, — поднимает взор на мое лицо. — Или ты забываешь мазать шейку кремом? Может, сходить к косметологу?
Я с испуга тут же переключаюсь на недоумение и злость.
— Мам… — обескураженно спрашиваю я, — ты сейчас серьезно? И хватит! — вырываю из ее рук тряпку и откидываю в сторону. — Прекрати!
Обиженно отворачивается от меня и поджимает губы. Складывает руки на коленях и судорожно выдыхает. В уголках глаз блестят слезы.
Она еще и обиделась?
— У тебя же гормоны… — она выдыхает и вытирает слезы пальцами.
Скидываю с себя плед. И сажусь. Ничего не могу разобрать в разговоре, за дверью.
— Кто еще приехал?
— Я в любом случае буду за то, чтобы ты сохранила семью и ребенка, — мама решительно смотрит на меня, — потакать твоим крикам, истерикам я не стану. Сколько таких историй, что разошлись со скандалами, а потом опять сошлись, а как всегда родная мать будет виновата, что поддерживала дочь, в том, что надо разводиться… — прищуривается и шепчет быстрее. — И да, Дина, ты сейчас ведешь себя, как дура, которая будто своего мужа не знает. Чего ты хочешь добиться? Чтобы он в конец озверел?
— Я хочу свободы…
Я встаю, но под волной слабости меня тянет назад на диван. Плюхаюсь на него.
— Ума ты так и не нажила.
— Хватит меня оскорблять.
— Хорошо, — вскидывает руку на дверь, — давай, устрой новые истерики! Давай кричать! Давай бить посуду! — подается в мою сторону. — Помогли тебе крики? М? — щурится сильнее. — Или они помогли тому, что появилась другая баба?
— Да как ты смеешь…
— Давай окночательно добей свой брак, — мама кривит губы и тянется к тряпке, которую я кинула на пол. Поднимает на меня взгляд. — Сделаешь то, что задумала, больше не будешь мне дочерью. Дверь тебе не открою.
Бросает тряпку в миску с холодной водой.
— Твой отец в гробу перевернется.
— Он мне изменяет, а ты…
— А ты что сделала, чтобы у него не было другой женщины? — встает и скрещивает руки. Продолжает говорить со мной шепотом. — Что? И что ты сейчас собираешься делать?
Я останавливаю себя от крика, что я собираюсь все равно довести дело до развода и что я добьюсь своей свободы, пусть и цена будет высока. Меня ничего и никто не должен связывать с Демьяном, но мне нельзя быть громкой.
Я должна быть тихой и хитрой.
Я встаю и приглаживаю мятый подол платья. Я одна, и надо рассчитывать только на себя. Никто не поддержит, не защитит.
— Кто еще приехал?
— Ваш семейный врач, — мама вскидывает подбородок. — Его вызвонил Демьян, и сейчас анализы у него, Дина.
Разговор за дверью затихает, и раздаются мягкие шаги. Ручка медленно проворачивается, следует щелчок замочного языка, и в гостиную заходит Демьян.
По его темным и я понимаю, что он теперь в курсе моего маленького секрета. Где-то у желудка что-то вздрагивает болью, а затем по плечам растекается липкая слабость от его взгляда, в котором нет обеспокоенности, а есть какая-то тяжелая решительность, и она не обещает мне ничего хорошего.
***
Если вам понравилась история, рекомендую почитать книгу, написанную в похожем жанре и стиле:
"После измен. Рот закрой и будь мудрой женщиной", Арина Арская
Я читала до утра! Всех Ц.