И после того, как он поддержал меня и вытащил повторно - это просто черная неблагодарность опять смотреть в сторону Чадова.
Наверное, нельзя получить сразу все. Я получила сына. И очень счастлива.
Но это не значит, что мне не больно.
- Наш детский сад не может взять на себя такую ответственность. Нам очень жаль. Но ребенку нужна серьезная помощь специалистов.
- И нам очень жаль, - поднимается Роберт. - Извините за ситуацию.
Стёпа - бегун. Из тех детей, что испытывают патологическую тягу к убеганию - из дома, сада, просто от взрослого.
Единственное лечение, что мне предложили - психотропы.
Психотропы шестилетке!
Я только порыдать могу от такого предложения.
Роберт, увы, не видит в этом лечении ничего критичного.
Иногда мне кажется, что сын подсознательно все время воплощает мою мечту - сбежать!
В соседнем кабинете забираю Степу.
Присаживаюсь перед ним, помогая одеться.
- Степ... Ну зачем ты убежал, а? Я же тебя очень просила так не делать.
- То неведомо... - разводит он руками.
Взял же откуда-то словечко. Мне кажется, он даже разговаривает также как его настоящий отец. А они ведь даже не знакомы.
- Ну скажи мне, разве тебе не нравится в этом саду?
Он ходит в частный, очень хороший садик. Это не первый и не второй наш садик...
- Нормально...
- Ну зачем тогда?
- Погулять.
- Нельзя детям гулять одним. Это опасно!
- Почему?..
Этот разговор у нас был много раз.
- Тебя может кто-то украсть и обидеть! Я же говорила.
- А я ему как дам! У меня вот... - вытаскивает из кармана огромный гнутый и ржавый гвоздь.
Острый!!
- Боже!
Хватая его за запястье, забираю гвоздь.
- Ты не поцарапался им? - осматриваю ладонь.
Может быть, я слишком щепетильная мама-параноик. Но у меня только один ребенок и тот благодаря чуду. Других не будет. И профилактическая прививка от столбняка нам заказана. У Стёпы аллергия на прививочные консерванты.
Выкидываю чертов гвоздь, протираю его руки антисептической салфеткой.
Держа его за руку, веду к нашей машине.
Роберт выходит, чтобы открыть нам дверь. Сажусь с ребенком на заднее сиденье.
- Мам... - жмется он ко мне от звенящей тишины в салоне.
Роберт ругает меня за то, что я постоянно пытаюсь смягчить любое наказание для Стёпы. Но я не могу... И вздохнув, опускаю взгляд. Прижимаю сына к себе.
- Он больше так не будет, правда, Стёп?
- Мы оба знаем, что будет. У меня есть решение. Вот...
Он протягивает мне буклет: "Чипирование собак".
- Обезболят и пистолетом вживят под кожу чип.
- Я не хочу пистолетом... - шепчет испуганно Стёпа.
- Ну это же для собак, Роб.
- Они стреляют в собак?! - разглядывает Стёпа, выпавший из моей руки буклет.
- Нет-нет-нет! - отбираю я.
- Врёте! - сердится Стёпа.
- Уж лучше пройти процедуру для собак, чем его выловят в следующий раз в реке, - давит мне на больное Роберт. - А сколько мы его искали зимой? А если бы он обморозил руки, ноги? Степан, ты слышишь меня? Я тебе говорил, что...
- Хватит! Мы не будем его чипировать. Мы купим ему подвеску с чипом. И повесим рядом с крестиком.
- Хорошо... - вздыхает Роберт. - Сейчас-то что будем делать? У меня важная встреча.
- Я его с собой возьму.
- А завтра?
- И завтра возьму, - прижимаю Степу сильнее.
- И послезавтра возьмешь? Юленька... - терпеливо. - Я предлагаю тебе уйти в отпуск без содержания.
- Нет! - выпаливаю я.
Работа - это хотя бы иллюзия независимости. Если я все таки когда-нибудь сбегу... У меня должна быть работа! А какой я врач без практики? И так пять лет в декрете!
- Ради сына.
- Нет... Я найду способ совместить.
- Неужели работа важнее Степана? Я же тебя полностью содержу.
- Я же сказала, найду способ! - нервно и затравленно огрызаюсь я.
У нас в семье таким тоном не разговаривают.
И Роберт, бросая взгляд на меня через зеркало заднего вида, вопросительно, с акцентом дёргает бровью.
- Какой пример ты подаёшь сыну?
Это он из-за Чадова, уверена. Из-за моей сумочки. Я ни слова ни сказала о том, что случилось в лифте.
- Извини, пожалуйста... Я просто расстроена.
Дальше мы едем молча до самой больницы.
Тормозим на стоянке.
- Хм... Хасанов опять машину сменил, - недовольно комментирует Роберт. - Хорошо у нас зарабатывают нейрохирурги.
- Девочки говорят, ему эту машину пациент подарил.
- Или - он ее попросил за помощь.
- Да нет... Не похоже на Руслана. Если кто-то "просит", то об этом вся больница знает... - прикусываю язык.
Слышала несколько нелестных сплетен о Роберте. Но я в это не лезу. Мы не обсуждаем его доходы и деньги.
Смотрю, не мигая, на эту машину. Хасанов друг Чадова… И ниточки в моей душе тянутся, отыскивая дорогу туда, куда она стремится.
Господи, я взрослая самодостаточная женщина, почему я опять трепещу и болею как малолетняя дура от его поцелуя?! Ну за что?... Я почти что научилась жить так, как я живу. И почти приняла это.
- Тебе понравилась машина? - с прохладным любопытством. - Мы купим лучше.
Отмахиваюсь, отводя взгляд.
- Это всего лишь машина. У нас хорошая машина.
- А будет самая хорошая.
Роберт немного повернут на престиже.
Открываю дверь.
- Ты ничего не забыла?.. - мягко.
Нет, я не забыла! Я просто... не хочу!
Я очень благодарна Робу за отношение ко мне и Степе. Но по физике и химии у меня всегда с ним была троечка. А после Чадова вообще неудовлетворительно.
- Ах, да... - наклоняюсь вперёд, чтобы поцеловать его в гладко выбритую щеку.
- Не целуй! - виснет у меня на шее Стёпа. - Меня целуй!
Ревниво фырча, подставляет мне свое лицо.
Чмокаю его в нос. Мой спаситель. Почти каждую ночь он прибегает к нам в кровать спать.
Роберт злится...
- Я побегу.
У меня, наверное, самая комфортная должность во всей больнице. Роберт выбил мне личный маленький кабинетик, недалеко от себя.
Я консультирую и сопровождаю пациентов, кому нужны поправки на лечение в связи с аллергией. Меня не часто вызывают. Врачи, как правило, в элементарных случаях сами способны сделать такого рода поправки. В некоторые отделения, где врачи очень опытные универсалы не вызывают и вовсе. Например, к Хасанову в нейрохирургию. У него очень опытный анестезиолог. Чадов. Такой опытный что на утро от стыда сгореть можно. Боги, ну о чем я опять?!
Стёпа скучает. Он непоседа. Извертелся…
Рабочее время заканчивается.
- Кушать... - просит он.
- Потерпи.
Смотрю в окно. У своей машины - Чадов. Что-то достает из багажника. Выскочил в одном халате. Ткань натягивается на его массивных бицепсах...
Выпав из реальности , провожаю его взглядом.
Когда оборачиваюсь, Стёпы нет!
Подстава
Стоя у лифта с коробкой расходников, вижу, как маленький пацанчик крутится у автомата с шоколадками.
Раскрывает ладонь, там три монетки. Задирает голову вверх.
Оглядываюсь в поисках его родителей. Но вокруг спешат куда-то только белые халаты. На нем нет верхней одежды. Но в сапогах... Значит, родители где-то в больнице.
Негромко свиснув, окликаю его.
- Малой!
- Чо? - засовывает руки в карманы.
- Мамка где?
- Там... - неопределенно.
- Потерялся?
Отрицательно крутит головой.
- Ты, давай-ка, к родителям дуй.
Кивнув, шагает в сторону лестницы.
Оставив коробку у себя в наркозной, разбираю содержимое.
Срочки никакой нет. Я забираю сигареты со стола и иду на пожарную лестницу.
Прихватываю с вешалки свой клетчатый шарф. На улице не май месяц... Хотя, весна.
Листаю на телефоне интимные фотки одной из фей, с которой иногда проводим время вместе.
Отправила на вотсап. Смотрю и не вижу. Отмечаю каждую фотку лайком, чтобы не обижать девчонку. Она же не виновата, что мне опять в голову ебнуло и я снова никого нахрен не хочу...
И - на хрен - тоже. На хрен нахрен, короче.
"Одиноко одинокий одиночка… ", блять...
А фото Ю.ю. у меня тоже были. Только она их не отправляла. Я их сам делал. Она скромняшка, пока ее до потери пульса не затрахаешь. Зато неисскушенная, сладенькая и безвольная в моих руках - можно делать все, что хочешь. И ей всё заходит!..
"Заходило", - поправляю я себя. В общем, были фотки, да.
Но разбил телефон и... нет их больше. Ни Ю.ю., ни фоток.
Открыв скрипящую дверь, делаю шаг на балкон.
На верхней ступеньке, натянув повыше воротник свитера, опять тот же пацанчик. В руках скомкано большое сероватое больничное полотенце.
- Опять ты!
- Я... - покаянно вздыхает пацан.
Щелкаю зажигалкой, прикуривая сигарету.
- Ну, давай, тогда знакомиться, - тяну ему руку, - Горыныч.
- Стёпа, - протягивает, высвобождая руку из полотенца.
Стёпа... - дёргается что-то болезненное внутри.
Его ручонка тонет в моей большой ладони.
- Давай-ка, Стёп, я тебя к одной хорошей тетеньке отведу?
Ир Васильевне отдам на сестринский пост. Там уж пусть ищут родительницу.
- Неа. Нельзя с дядьками никуда уходить, - шмыгает носом. - Мама так сказала.
- Мама права. Нельзя. Мама потеряла тебя, наверное?
- Я всегда убегаю.
- Зачем?
- То неведомо.
Хмыкнув, усмехаюсь.
- Я... Этот... Сейчас! - напряжённо вспоминает. - Патология. Вот. Эсдэвэгэ.
- Это что за зверь такой неведомый?
Пожимает плечами.
Снимаю с себя шарф, обвязываю ему шею, закутывая в несколько слоев.
Полотенце в его руках шевелится .
- А чего там у тебя, Степ? - киваю на полотенце.
- Птица, - отворачивает край полотенца. - Или даже утка.
Утка! Действительно.
- Ты где ее взял?!
Здесь пруд недалеко с утками, вспоминаю я. Занесло же ее, дурную, к нам.
- Крылом тут застряла...
В ногах у него моток старой толстой проволоки, одним концом исчезающий между перил.
- Щипнула меня! Во... - показывает красное пятно-ссадину на в основании большого пальца. - Я полотенце взял... Там... - машет неопределённо рукой. - Бросил сверху. И распутал. Взрослые котов так разнимают.
- Молодец. Надо отпустить. Давай? - забираю у него из рук птицу.
Открываю полотенце и получаю нехилых пиздюлей от селезня!
- Эй! - уворачиваясь от твердого и молниеносного клюва. - Вот придурошный! Да, мать твою...
Мощный!
Стёпа заливается хохотом.
Откидываю вредителя в сторону от нас. Растопырив крылья, орет чайкой. Вернее - гусем. Короче орет. И крыло одно неестественно вывернуто.
- Повредил крыло, улететь не может, - комментирую я. - Короче, надо его к травматологу. Врач такой.
- Человеческий? - озадаченно спрашивает Степан.
- Птичьих у нас нет.
Набираю Стефа из травматологии.
- Стеф, здорово. А ты можешь утке крыло вправить?
- В смысле - на спор? - растерянно.
- В смысле - чтобы улетела.
- Хм...
- На балконе тут у нас сидит.
- Ну, неси... свою утку. Не вправим, так съедим.
- Но-но!
- Да шучу я. Неси. Посмотрим.
Накидываю полотенце сверху и после непродолжительных боев, утка снова обезврежена.
Целеустремлённо чешем в детскую травматологию. Она в другом корпусе и нужно пройти через переход на первом этаже.
Вот там моего подельника вдруг опознают.
- Степан! - вскрикивает незнакомая медсестра. - А ну-ка иди сюда! Мама тебя ищет! Папа приехал... Сердится, - многозначительно.
Степан, прикидываясь ветошью, выглядывает из-за моего бедра.
- Иди-иди... - пытается поймать его девица.
Неожиданно он разворачивается и даёт дёру. Она - за ним.
А я как долбоеб стою с уткой посреди больницы. Ну что ж... Зачинщик, как положено сбежал. А мне доводить этот пиздец до конца.
Несу эту радость Стефу. Мы долго ржом над подставой от малого. Усыпив и поколдовав с птицей, находим добровольца из санитарок, кто готов забрать болезного селезня к себе во двор.
Растирая пострадавшие руки, иду обратно через кофейню внизу.
- Ну зачем ты сочиняешь, Степан? - дергаюсь от раздраженного голоса Крынского.
- Да! Утка там была! Я ее спасал.
- Ну какая утка?... - с досадой.
- Настоящая!
Крынский тащит за руку Стёпу к лифту. По инерции, с колотящимся сердцем иду за ними. Ещё не осознав, что это значит головой, но сердцем уже осознав. Оно в истерике пытается выпрыгнуть из грудной клетки.
- Я не вру! И там дяденька был.
Вырывает руку Стёпа.
- Какой дяденька? - останавливается Крынский.
- Ну такой... большой. С бородой.
- Он тебя трогал? Обижал?
- Нет! Добрый. Хороший. У него огонь в горле!
Это он про татуху мою - языки пламени на шее.
- Имя у него, как в сказке.
- В сказке?
- Чудо-юдо? - озадаченно вспоминает Степан.
- Так. Хватит. Ты маленький патологический лжец.
Реально звучит как бред. Но ведь ни слова мальчишка не соврал!
Пытается поймать детскую руку, но Стёпа уворачивается. Хватает за свитер на плече. Тащит дальше. Степан едва успевает за ним.
- Я не вру, пап. Он утку понес... тр-р-равма-та-то-логу. Такой врач. Человеческий. Стеф!
Крынский вздыхает, нажимая на кнопку вызова лифта.
- Наказан. А будешь бегать, я тебя этому Чуду-Юду отдам, честное слово! - в сердцах бросает Крынский.
Они уезжают на лифте.
Это ж... Юлин сын был! - наконец-то складываются мои пазлы. Сын!! Хороший пацан…
Откуда взялся Стёпа
Мы едем домой.
- Климат-контроль полетел... - раздражённо жмёт на панель Роберт. - Точно пора тачку менять.
Кручу в руках чужой шарф. Мужской.
- Стёпочка, а кто тебе его дал?
Дорогой. Фирменный.
Вдыхаю запах парфюма. Пахнет головокружительно. Дымом и можжевельником. И ноткой чего-то сладко-горького, смешанного с очень личным запахом тела. Это почему-то не отталкивает, а совсем наоборот, заставляет ныть мою душу и тело, так соскучившиеся по взаимной страсти с мужчиной. И я стараюсь не помнить об этой части своей жизни. Так как головой я приняла решение не изменять своему мужу больше никогда в жизни. Но... запах пробуждает...
- Чудо-Юдо, - подумав, отвечает сын на мой вопрос.
Кто бы это мог быть?..
- Мхм... - поджимаю губы. - А как выглядел этот Чудо-Юдо? Нам бы его найти и вернуть ему шарф.
- Такой большо-о-ой... - проводит себе по подбородку, словно трогает щетину. - Я его покажу.
- Ладно.
- Зачем ты поддерживаешь его фантазии, Юля? Это только сильнее запутает его. При его проблемах уход в мир фантазии чреват. Ты же знаешь... Он и так патологический фантазер.
Стёпа родился преждевременно из-за сильной гипоксии. Вся беременность от начала до родов была очень проблемной. И с первого УЗИ врачи советовали аборт. А после родов говорили, что вряд ли его мозг восстановится. И у нас много проблем. Но... Но мне кажется, что на данный момент он полностью преодолел задержки развития. И во многом опережает сверстников. Умеет читать, считать, легко решает графические задачи.
- Не надо все списывать на "особенности", Роб. Кто-то же дал ему этот шарф. Этот человек реальный. И если шестилетка называет его Чудо-Юдо, это наверняка, просто какая-то ассоциация. А может, мужчина пошутил так.
- Хорошо. Как скажешь.
Как только Роберт сосредотачивается на вождении, машинально прижимаю шарф к носу. Делаю глубокий вдох. Низ живота вибрирует и голова кружится...
Боги... Меня так только от Чадова уносило. Но я уже давно забыла его запах.
- Мама... - обнимая за шею, шепчет мне в ухо Стёпа. - Давай завтра вместе убежим.
- Куда? - выдавливая грустную улыбку, сглатываю ком в горле.
- Есть такое место - "рыбалка". Там мужики с удочками рыбку ловят. Мы поймаем и будем ее печь на костре. Я видел в кино...
- Рыбалка... Роберт! А давай на рыбалку съездим на выходных? Стёпа просит.
- Юленька... Ну какая рыбалка? Ты хотя бы себе представляешь, что это такое?
- Нет, не очень, - честно признаюсь я.
- Вот и я не представляю. А мы ему только отит долечили. И в такую погоду он опять выстрелит со своей хронью.
Уныло вздохнув, Стёпа надевает свои детские наушники с музыкой.
Очень любит музыку...
Продолжение следует...