Есть знания, за которыми не следует гнаться.
Есть двери, которые лучше не открывать.
Есть вопросы, на которые человек не должен искать ответы — не потому, что они запретны, а потому, что цена истины может оказаться непомерной.
Сегодня мы с вами погрузимся в мрачное великолепие романа, который подарил миру имя, ставшее нарицательным, –
«Франкенштейн, или Современный Прометей» несравненной Мэри Шелли.
Погрузимся не в очередную готическую страшилку, а в философский трактат, завёрнутый в притчу о сотворении и разрушении, о свете дерзновенной мысли и тьме безответственности.
История создания «Франкенштейна» сама по себе окутана мистическим флёром,
достойным пера лучших готических романистов.
Лето 1816 года вошло в историю как “год без лета” из-за извержения вулкана Тамбора, окутавшего Европу холодом и непрекращающимися дождями. Именно в этих удручающих условиях, на берегу Женевского озера, в знаменитой вилле Диодати собралась удивительная компания: лорд Байрон, его личный врач Джон Полидори, поэт Перси Биши Шелли и его молодая возлюбленная Мэри Годвин (будущая Шелли).
Мэри Шелли родилась на пересечении двух бунтов.
Её отец, Уильям Годвин, был философом и романистом, чьи книги читали те, кто мечтал сжечь сословную Англию дотла и построить на её месте царство разума.
Её мать, Мэри Уолстонкрафт, в 1792 году совершила невозможное — опубликовала под собственным именем эссе «В защиту прав женщин». Для Англии того времени это было всё равно что объявить себя еретиком на площади. Уолстонкрафт требовала для женщин образования, избирательного права, финансовой свободы. Её тут же прозвали первой феминисткой страны — кто с восхищением, кто со злостью.
Оба родителя были детьми Просвещения, воспитанными на вере в то, что человеческий разум способен перестроить мир. Церковь они отвергали. Их религией стал Разум, а священным огнём — Воображение.
В этом доме, пропитанном идеями свободы и дерзости мысли, и выросла девочка, которая однажды задаст вопрос: а что, если человек, вооружённый разумом, зайдёт слишком далеко?
Но вернёмся на виллу Диодати.
И вот, чтобы развеять скуку дождливых вечеров, Байрон предложил всем написать страшную историю. Полидори создал «Вампира», но именно скромная девятнадцатилетняя Мэри, которую сначала не посещало вдохновение, подарила миру нечто поистине уникальное. Однажды ночью, под впечатлением философских бесед о природе жизни и гальванизме, ей приснился жуткий сон: бледный студент-художник стоит над созданием, которое он оживил, и видит, как оно поднимает тяжёлые жёлтые глаза. Этот кошмар, ставший зерном будущего романа, вырос в титаническую по объёму и глубине работу. Юная девушка, пережившая личные трагедии, в условиях творческого соперничества с величайшими умами своего времени, смогла создать шедевр, который до сих пор не теряет своей актуальности. А это ведь не просто талант, это – настоящий гений, проявившийся в импульсе мысли.
Несмотря на мощь и смелость идей, рожденных в грозовую швейцарскую ночь, «Франкенштейн» впервые увидел свет в 1818 году, окутанный покровом анонимности. Возможно, издатель Байрона, которому сначала предложили рукопись, не мог предвидеть её будущей значимости. Его отказ был показателен и, увы, типичен для эпохи: он попросту заявил, что «женщина не способна писать о научных опытах», даже в рамках художественного произведения. Какой же колоссальный промах он совершил, да?)
Лишь спустя пять лет, в 1823 году, роман был опубликован во Франции с указанием имени автора. Это стало первым шагом к признанию гения Мэри Шелли.
Но настоящий триумф, истинное авторское право на свою историю, она вернула себе в 1831 году, когда вышла её собственная, отредактированная версия романа, дополненная развёрнутым, исповедальным предисловием. В нём она, наконец, раскрыла историю создания своего бессмертного творения, навсегда вписав свое имя рядом с ним.
Вот так хрупкая женщина с пронзительным взглядом и живым умом стала голосом целой эпохи, запечатлев в своем романе тревоги и надежды романтического века.
Забудьте, пожалуйста, о стереотипах, где Франкенштейн – это имя чудовища, а сам роман – примитивная страшилка. Произведение Мэри Шелли – это нечто гораздо большее.
Итак, что же там под обложкой?
В предисловии к изданию своего романа 1831 года Мэри написала, что она
«занялась [тем, что] придумывала историю — историю, которая могла бы соперничать с теми, что вдохновили нас на эту задачу. Историю, которая говорила бы о таинственных страхах нашей природы и пробуждала бы захватывающий ужас — историю, которая заставила бы читателя с ужасом оглядываться по сторонам, леденеть от страха и учащённо биться сердце».
Повествование начинается с писем капитана Роберта Уолтона, отправившегося в рискованное путешествие к Северному полюсу. Он встречает обессиленного человека, дрейфующего на льдине, – Виктора Франкенштейна, который в конечном итоге начинает рассказывать свою невероятную и ужасающую историю.
Виктор – блестящий, но одержимый учёный, чья амбиция простирается до самых границ человеческого познания. Он стремится разгадать тайну жизни, превзойти природу, даже бросить вызов самому Творцу. В порыве юношеского высокомерия и научного усердия он совершает нечто невообразимое: создаёт живое существо. Однако результат его дерзкого эксперимента оказывается не таким, каким он себе представлял. Вместо идеального существа, дарящего бессмертие, перед ним предстает нечто иное – создание, чей вид вызывает немедленный ужас и отвращение.
Именно с этого момента начинается подлинная драма. Роман исследует катастрофические последствия этого созидательного акта. Что происходит, когда творец отрекается от своего детища? Какова судьба того, кто был рожден без любви и встретил лишь отторжение?
Книга прослеживает путь существа, которое, обречённое на одиночество и ненависть, пытается найти свое место в мире, постигая его жестокость и несправедливость. Это история о том, как отсутствие сострадания и эмпатии может исказить даже самую невинную душу, превращая потенциал добра в бездну отчаяния и злобы.
Два главных персонажа: монстр и человек. Казалось бы, всё просто и понятно, кто есть кто. Но не всё так однозначно, друзья.
Виктор Франкенштейн: Он не безумный доктор из комиксов, а трагический герой в классическом смысле. Блестящий ум, несомненно. Но его гений омрачен эгоизмом, трусостью и катастрофической безответственностью. Виктор – человек, который стремится к божественному могуществу, но оказывается не готов к человеческим обязанностям. Его амбиции безграничны, но его способность любить и брать на себя ответственность – ничтожна. Он страдает, терзается, но зачастую его страдания кажутся скорее самобичеванием, нежели подлинным раскаянием. Именно его отказ от созданного им порождает цепочку ужасающих событий.
Создание (Монстр Франкенштейна): Парадокс романа в том, что самое “чудовищное” существо оказывается самым человечным. Создание – это не бездумное зло. Оно обладает интеллектом, способностью к обучению, чувствами, жаждой любви и признания. Его “монструозность” — это не врожденное качество, а следствие неприятия и жестокости мира. Оно изучает язык, читает книги, мечтает о дружбе и сострадании. Его путь – это путь от невинности к отчаянию, спровоцированный каждым встреченным им человеком. Читая главы от его лица, невозможно не проникнуться к нему сочувствием, несмотря на совершаемые им злодеяния. Кто же здесь истинный монстр: тот, кто сотворил, или тот, кто был отвергнут?
Напишу несколько абзацев о том, что меня привлекло в этой книге.
Во-первых, глубина, интеллектуальная насыщенность. «Франкенштейн» – это экзистенциальный хоррор, который не столько пугает скримерами, сколько пронизывает до костей вопросами о природе человека, этике науки, границах человеческого вмешательства в естественные процессы. Наверное, это история о том, что значит быть родителем, творцом и ответственным существом.
Во-вторых, мастерство Мэри Шелли в создании атмосферы и психологической напряженности. Её язык богат и образен, он обволакивает мрачной готической красотой пейзажей и мучительными внутренними монологами героев. Порой физически ощущаешь холод альпийских вершин, промозглую сырость лабораторий и жгучую боль одиночества.
В-третьих, это вневременная актуальность. В эпоху стремительного развития технологий, генной инженерии и искусственного интеллекта вопросы, поднятые Шелли почти два столетия назад, звучат с новой силой. Мы постоянно стоим перед выбором: создавать ради создания или создавать с учётом последствий?
И, конечно, сам образ Создания. Его трагедия, его отчаянные попытки найти хоть каплю человечности, его путь от невинности к мстительной злобе – это одно из самых ярких и душераздирающих изображений отверженности в литературе. Это открывает новые горизонты для рефлексии о предубеждениях и эмпатии.
Признаюсь, что найти недостатки в таком глубоком произведении я не смогла.
Единственное, меня иногда раздражала пассивность Виктора Франкенштейна. Он совершает чудовищный акт созидания, а затем на протяжении большей части книги бежит от его последствий, утопая в самосожалении. Его неспособность принять ответственность, его эгоцентризм, несмотря на страдания, могут вызвать чувство фрустрации. Хотелось бы больше активного сопротивления или попыток исправить содеянное, а не только рефлексии и отчаяния.
И ещё один момент. Книга обладает почти непрерывным, гнетущим чувством безысходности и трагедии. Это, конечно, часть её силы, но иногда эмоциональное напряжение достигает такого уровня, что чтение становится по-настоящему выматывающим.
Этот роман, друзья, это пророческое предостережение,
заставит вас спорить с собой, переосмысливать свои убеждения и смотреть на мир с иной перспективы.
Если вы готовы к глубокому, порой болезненному, но невероятно обогащающему читательскому опыту; если вы ищете не просто историю, а диалог с великим умом; если вы хотите понять, кто же здесь на самом деле монстр, – тогда этот роман Мэри Шелли абсолютно обязателен к прочтению. Позвольте этой книге войти в вашу жизнь и зажечь ту самую искру, что заставит вас думать, чувствовать и, главное, сопереживать.
Настоятельно рекомендую! А вы уже читали? Какие мысли у вас вызвала эта книга? Делитесь в комментариях!