1891 год
«Таганрог. Стоял на берегу пустынных волн. Впрочем, волн не было, была только одна голая, песчаная пустыня, в которую превратилось дно морское. Кое-где мелкой рябью отсвечивали на солнце лужицы, которые оставило за собой «умершее» море. «Волны» были далеко на горизонте, куда загнал их самый лютый из сыновей Эола, наш самум «суховей» восточный ветер. Как трупы таганрогских чудовищ валялись кое-где черные массы судов, лежащих на боку. «По морю, аки посуху» бродили в разных направлениях «труженики моря», отыскивая добычу.
От берега идут туда, где было море, загибаясь вовнутрь, стенки нового порта, в котором вода при самом сильном сгоне должна стоять не ниже, кажется, 8 футов. Увы! Там теперь столько же воды, сколько ее бывает на дорожках хорошо содержимого английского парка после поливки. Грустное впечатление теперь производит этот «сухопутный» порт, на улучшение и углубление которого вложено уже больше 1000000 рублей. А, ведь, это вся наша надежда, все наше будущее!
- Любуетесь? – подошел ко мне с вопросом какой-то «морской волк». – Зрелище интересное… Машина-то (землечерпательная), как рак на мели! Напрасно ее только ставили, и без нее хорошо можно было бы обойтись.
- Как это? – спрашиваю.
- Да очень просто. Видите, вон ворота, между концами стенок. Заложить их теперь хорошенько, да и вывезти всю грязь, сколько нужно, на лошадях…. Нанять людей, пусть лопатами копают. Дело и проще и легче. А народу заработок какой! По нынешним временам подспорье большое было бы… Иностранцы разживаются на рабочих у нас, а сами мы от голода пухнем…
Я поспешил оставить своего не прошеного собеседника, который навел меня на целый рой невеселых размышлений. Вспомнилась мне вся история Таганрогского порта и работы его основателя, императора Петра, строители которого поступили именно так, как рекомендовал мой собеседник. Вспомнилось все это, и грустно, и гадко стало на душе».
«Таганрог. По случаю сильной бури при северо-восточном ветре портовая деятельность совсем прекратилась. Сообщения с рейдом и азовскими портами нет уже третий день. Пароход «Русского общества», который приходит из Керчи по воскресеньям вечером, прибыл в понедельник вечером. Из той части залива, у которой расположена северо-восточная сторона города, воду угнало более версты от берега.
Сильный шторм от ONO выгнал всю воду из залива, судоходство прекратилось. Пароходы и суда у пристани стоят на сухом, в новом порте нет воды совсем. Ночью был мороз». (1891 год.)
1892 год
«Таганрогский округ. В подгородное имение одного из землевладельцев Таганрогского округа ожидается на днях партия верблюдов, выписанная из Оренбурга для замены лошадей и волов в сельскохозяйственной практике».
«Таганрогский округ. Нам сообщают об одном интересном происшествии, благодаря которому дети одного из местных торговцев чуть было не сделались жертвой невежества разнузданной толпы. Дело происходило в одной из деревень вблизи Таганрога. Дети торговца N отправились гулять, захватив с собой бутылку и веревку для того, чтобы из колодца набрать воды. Вблизи одной деревни они увидели колодезь, опустили бутылку, но, к несчастью, веревка оторвалась, и бутылка упала в колодезь. Стоявшая у колодца деревенская девочка бросилась с криком в деревню, что «панычи холеру в воду бросили»; мужики, в количестве около 50 человек, сбежались к колодцу и хотели побросать несчастных детей в воду. Тогда один из провинившихся – гимназист, стал уверять крестьян, что никакой холеры они туда и не бросали, в доказательство чего они согласны сами пить воду из колодца. Мужики, недолго думая, вычерпнули из колодца ведро заплесневелой воды, дети с трудом выпили ее, и тогда только мужики убедились, что они не бросали в колодезь «холеры». (Приазовский край. 254 от 03.10.1892 г.).
1893 год
«Ростов-на-Дону. Вчера, в 12 часов дня, ассенизационный возница, крестьянин Антон Бобонин, несясь рысью по Большому проспекту, переехал переходившую дорогу мещанку Евдокию Павлову, причинив ей тяжкие увечья ног. Потерпевшая отправлена в городскую больницу. Неосторожный возница задержан и препровожден в участок».
«Ростов-на-Дону. Нас просят обратить на следующее ненормальное явление. Как известно, в коммерческом мире придерживаются поговорки: «Время – деньги», каждый час бывает дорог. В виду этого, многие, чтобы выгадать лишний день, простую корреспонденцию, по обыкновению, всегда опускают в ящики надлежащих почтовых вагонов. За последние же дни это стало почему-то более чем затруднительно. По крайней мере, теперь ежедневно можно видеть около выходных дверей лиц, спешащих сдать письма на поезд и, вместо этого, слышащих от невозмутимых швейцаров лаконическое «нельзя». Тщетны всякие просьбы при этом; швейцар пропустил на платформу продавца газет, лакея из буфета, своего знакомого, но только не того, кому нужно опустить письмо в почтовый вагон. Нечего, конечно, и говорить, что человек, дорожащий временем, в конце концов, принужден бывает отправиться на товарный двор Владикавказской железной дороги, чтобы оттуда уже пробраться к недоступному почтовому вагону. Кроме этого, на вокзале есть еще один загадочный пункт. Всякому известно, что скамьи ставятся для того, чтобы на них сидели. Легковерная публика так и делает, и потому, видя на платформе ряд скамей, спокойно усаживается на них. Но не тут-то было! К легковерным немедленно же подбегают швейцары-олимпийцы и требуют встать со скамей. Для чего, почему, зачем? Это секрет вокзальной администрации. Без отдыха расхаживать по платформе можно, нельзя только сидеть на скамьях. Что-то очень и очень странно».
«Таганрог. Против постановления городской думы об ограничении праздничной торговли поступил еще один, счетом третий, протест от торговцев в подвижных помещениях на Петровской базарной площади. Протест этот по содержанию совершенно тождествен с первыми двумя, и наполнен самыми зловещими предсказаниями и для торговли, и для будущности Таганрога, если городская дума не изменит своего постановления».
«Таганрогский округ. Недавно рабочие в числе 8 человек, работая на шахте № 11 Алексеевского горнопромышленного округа, спускали по лебедке одну половину копра, и когда он был почти спущен до земли, то канат от тяжести так сильно натянулся, что рабочие не в состоянии были удержать рукоятку лебедки. Она вырвалась из рук, а находившихся возле нее рабочих отбросило в сторону. При этом один из них, Серегин, от удара рукоятки получи сильные ушибы, от которых и умер на другой день, а другому – Ульянкину, ушибла ноги». (Приазовский край. 251 от 03.10.1893 г.).
1894 год
«Второй Донской округ. Какие зачастую служат у нас в волостях писарями – показывает следующий случай. К писарю одной из волостей 2-го Донского округа является неграмотный мужик-арендатор и просит его отослать 70 рублей в Новочеркасск сотнику Д. Писарь пишет на конверте адрес на имя Д., только не сотника, а просто Александра Д., до востребования, и отсылает деньги в Новочеркасск. Арендатор, получив от почтовой конторы квитанцию в отсылке денег, спокойно пошел домой. Между тем, писарь подделывает себе документы на имя Александра Д. и отправляется в Новочеркасск. В Новочеркасске он получает повестку на деньги, посланные «до востребования», заявив полиции свой документ и просил засвидетельствовать ему повестку на получение денег, что и было сделано, так как никто не подозревал, что документ его подложный. Писарь получил деньги и уехал. Сотник Д., не получив денег, навел справки. Оказалось, что арендатор выслал деньги. В новочеркасской почтовой конторе удостоверили, что деньги уже давно получены адресатом Александром Д. по повестке, засвидетельствованной полицией. После долгих расследований дела, по словам «Д. Р.», оказалось, что все это устроил писарь и еще тогда же без вести пропал из волости». (Приазовский край. 253 от 03.10.1894 г.).
1895 год
«Ростов-на-Дону. Обращение рублевой серебряной монеты почему-то вс еще не привилось вполне в обиходном быту, постоянно приходится наталкиваться на недоверие к ней. На днях нам пришлось расплачиваться с ростовчанином, доставившим деревянный уголь. Повертев в своих мозолистых руках полученный металлический рубль, он, после некоторого недоумения, возвратил его обратно.
- Уж лучше бумажку позвольте, нетребо серебром, бумага, ведь, это же серебро и есть, - угольщик с сомнением смотрел на него и настаивал на своей просьбе.
Неохотно принимают новый рубль и мелкие лавочники, а также покупатели при сдаче – в этом случае, по-видимому, вследствие заметной тяжести, сравнительно с бумажным».
«Таганрог. У подножья Соляного спуска, в канаве, пролегающей вдоль железной дороги, с некоторых пор можно наблюдать интересное явление. По вечерам там слышится громкий говор, светится огонь и, как рассказывают ближайшие жители, происходит сборище «босой команды». В этом месте они устроили себе нечто вроде пещеры, наставили в ней скамеек и по вечерам собираются в ней, проводя время за попойками и карточной игрой при свете фонаря или костра, на котором готовится незатейливый ужин. Это – нечто в роде клуба босяков. Нельзя сказать, чтобы существование такого притона было желательно, так как посетители его своим внешним видом приводят в ужас мирных граждан, которым невольно приходится сталкиваться с этими господами вечером на лесенке, ведущей к купальням. Трепещут и жители Градоначальницкой горы, не без основания ожидая преступных посягательств со стороны членов оригинального «клуба», близкое соседство которого не дает им спокойно спать». (Приазовский край. 254 от 03.10.1895 г.).
1897 год
«Станица Раздорская. «Всякий молодец на свой образец», - говорит пословица, и даже не четкое ухо может уловить в ней очень добродушную ноту. Действительно, если вы, так сказать, обыкновенный «молодец», простой смертный, то это и хорошо, что вы «на свой образец»; это как будто свидетельствует о присутствии в вас некоторой доли самостоятельности, а такое качество, хотя в жизни и не всегда уважается, однако, в принципе весьма почтенно. Но если вы не простой рядовой обыватель, а человек, наделенный хотя и микроскопической долей власти, и если вы при этом начнете действовать «на свой образец» именно в сфере этой своей власти, то тут уж добродушию не место, тут пойдет иной разговор, и наша пословица примет иную окраску. В первом случае у вас «свой образец», но «руки коротки», а во втором – последнего-то обстоятельства и нет. Отсюда-то и разница, и разница большая.
Фесфалакт Иринархович Беневоленский, один из 22-х градоначальников города Глупова, «от вышняго начальства поставленных» и воспетых, по свидетельству Щедрина, местным летописцем, питал, как известно, сильную страсть к изданию «собственного его умысла законов, хотя бы даже не первого сорта, но второго и третьего». И что же? Хорошо, на мой взгляд, жилось тогда глупцам. Издал, например, начальник закон 1-й: «Всякий человек да опасно ходит, откупщик же да принесет дары», и ночью разбросал по улицам листочки, на которых изображен был этот первый закон. Увидели утром его глуповцы и сразу поняли, в чем дело. Дальше последовал «Устав о добропорядочном пирогов печении». Все было изложено обстоятельно и с толком, разделено на параграфы, параграфы снабжены примечаниями. Конец, в особенности, не возбуждал никаких сомнений. «Исполнявший сие да ест». – говорилось там. Точно, ясно и определенно. Всякий твердо знал, до кого какой закон касается и что кому делать надлежит; волноваться было не о чем – исполнил долг и спи спокойно.
Но вот беда, когда начальники не издают своих законов, а применяют только существующие, толкуя их «по-своему», как хочется, «на свой образец». Плохо тогда живется обывателю. Не знает он, бедный, что ему делать, чтобы сохранить свое благополучие. И спать ложась и восстав ото сна, он только об одном и думает: «Ах, что-то со мной будет?» Это уж не то, что «всякий да яст», или «всякий да печет пироги», или даже «да опасно ходит». Тут сам собой выступает другой закон, полный неопределенности и таинственной замысловатости: «всякая душа да трепещет». И душа действительно трепещет, не чувствуя даже за собой определенного «греха».
- Ничего, кажется, я такого не сделал, - размышляет обыватель, - да, ведь, кто же его знает – может и найдется какой грех: всякий человек, ведь, грешен…, и начальство про это твердо знает. Как будто ничего, а там, глядишь, и в кутузке окажешься.
Если вам, читатель, привелось бы пожить в наших станицах, так вы убедились бы, что хотя и странно рассуждает наш обыватель, но совершенно справедливо. Вот один из многих фактов, оправдывающих нашу обывательскую логику.
На днях в нашей станице разыгралась такая история. Дворянин И. А. Попов вдруг, неожиданно для самого себя, оказался под арестом в станичной тюрьме. Арестован он был по распоряжению станичного атамана. Сидя уже в заключении, господин Попов сумел как-то через посторонних лиц, принявших участие в его печальном положении, обратиться за помощью к мировому судье. Последний, явившись в станичное правление, убедился в том, что действительно арест Попова – совершившийся факт. Вместе с тем, однако, обнаружилось, что, хотя арест этот и состоялся по распоряжению станичного атамана, но в книге постановлений, хранящейся в станичном правлении, никаких записей по этому поводу не имеется. В виду этого обстоятельства, а также и того, что власть станичного атамана не распространяется на лиц привилегированного сословия, мировой судья в той же книге написал постановление о освобождении господина Попова из-под ареста.
Великий гнев был нашего станичного «начальника», когда он узнал о постановлении мирового судьи, но делать было нечего.
- Жалею, что меня здесь не было, когда он писал это постановление! – кричал атаман, с азартом перечеркивая запись судьи.
Трудно, конечно, решить точно, что было бы, если бы мировой судья встретился лицом к лицу в правлении со станичным атаманом.
Мировой судья 1-го Донского округа доносит об этом случае прокурорскому надзору». (Приазовский край. 258 от 03.10.1897 г.).
1908 год
«Донские гирла. Хищнический улов рыбы, несмотря на самые решительные меры, принимаемые рыболовной стражей в отношении хищников-рыболовов, не прекращается. На Мериновом гирле была настигнута группа хищников. После 7 выстрелов, произведенных разъездом, рыбаки принуждены были сдаться. В гирле Мокрая Каланча произошло новое столкновение с рыбаками, закончившееся тем, что казаки произвели в хищников 5 выстрелов. Те ответили из винтовок. Началась перестрелка. Пользуясь благоприятной погодой, рыбаки успели скрыться». (Приазовский край. От 03.10.1908 г.).