Глава 2: Известные личности Цзянху (Часть 1)
Во внутреннем дворе Яньмэня члены различных сект были погружены в бесконечные обсуждения. Тем временем в гостевых комнатах заднего двора Тан Лицы прогуливался с невозмутимым видом, держа руки за спиной. Тёплый весенний воздух наполнил двор, который был украшен цветущими персиковыми деревьями, дополненными нежными оттенками цветков груши и абрикоса. Великолепная картина чистой красоты.
В одной из комнат Чи Юнь только что накормил Фэнфэна половиной миски рисового супа и начал быстро терять терпение. Его возмущало то, что этот человек бездумно взял ребёнка, а потом пренебрегал им, оставив все заботы на его плечах. Если бы он не вмешался, ребёнок, вероятно, умер бы с голоду. Чи Юнь взглянул в окно и увидел ослепительно синее небо с пушистыми белыми облаками, а лёгкий ветерок ласково дул в воздухе. Если бы не срочные дела, требующие его внимания, это был бы идеальный день, чтобы отправиться на разбой.
Тан Лицы стоял под грушевым деревом, его взгляд был устремлён на другую грушу дальше по двору. Правая рука покоилась на животе, он стоял молча и неподвижно. Небо было ясным, а его лицо излучало удивительное здоровье. Но его глаза были наполнены вихрем сложных эмоций, столь запутанных, что невозможно было понять, рад ли он или печален.
—Весна прекрасна, цветы благоухают, а ты, похоже, в дурном настроении, — небрежно заметил голос, доносящийся из-за ворот двора. — Если даже такой, как ты, может быть отягощён заботами, то остальному миру лучше сразу прыгать с утёса, нырять в море, вешаться, перерезать себе горло — делать всё, что нужно, и встречать свою кончину.
—Ветер довольно приятный, — сказал Тан Лицы с лёгкой улыбкой. — Он даже принёс сюда столь почитаемого бога, как ты.
Чи Юнь бросил взгляд на незнакомца, но не узнал его. Как и Чи Юнь, этот человек был одет в белое, но его одежда была украшена вышитыми надписями. На ткани были выведены слова: «Люди любят свежесть утреннего румянца; я ценю беспорядок в конце дня. Нефритовая шпилька поддерживает причёску, пропитанную мимолётным ароматом ночи, когда луна поднимается на прохладное небо». Его волосы были ослепительно белыми, аккуратно собранными жемчужно-нефритовой лентой. Он излучал естественную элегантность и неземную грацию. Хотя было сложно определить его возраст, черты лица намекали, что ему едва ли за двадцать.
—Почему ты в таком дурном настроении? — спросил человек в белом с улыбкой.
Тан Лизы тихо вздохнул:
— Когда ты собираешься вернуть мне серебро, которое должен? Сюэ Сяньцзы, меня действительно удивляет, что убийство Ши Тинхэ смогло выманить тебя на встречу со мной.
Эти слова ошеломили Чи Юня. Этот поразительный человек с белыми волосами перед ним был не кем иным, как легендарным Сюэ Сяньцзы, чьё имя гремело в мире боевых искусств на протяжении десятилетий? Сколько же ему лет на самом деле?
Сюэ Сяньцзы медленно подошёл ближе с лукавой улыбкой на лице:
— Точно так же я никогда бы не подумал, что смерть Ши Тинхэ заставит тебя, неуловимого беловолосого лиса, выйти из укрытия. Это не совсем в твоём стиле, не так ли?
— О? А каким ты представляешь мой стиль? — спросил Тан Лицы с лёгкой улыбкой.
Сюэ Сяньцзы медленно обошёл его кругом, заложив руки за спину:
— Твой стиль очевиден — его можно выразить одним словом: “предательство”, — заявил Сюэ Сяньцзы.
— О? — спокойно отозвался Тан Лицы.
— Этого твоего одного ‘о’ достаточно, чтобы доказать твоё предательство.
— Ты льстишь мне — ответил Тан Лицы, сделав небольшую паузу, прежде чем продолжить: — Сюэ Сяньцзы, что именно в смерти Ши Тинхэ кажется тебе наиболее тревожным?
Сюэ Сяньцзы сорвал цветок груши с дерева и на мгновение вдохнул его аромат.
— Ответ очевиден — деньги, — сказал он.
Тан Лицы улыбнулся едва заметной улыбкой, явно довольный ответом.
— Тревожно то, что кто-то зарабатывает огромные деньги, продавая яд. Они накапливают пугающее состояние, — сказал Сюэ Сяньцзы, покачав головой.
Тан Лицы кивнул.
— Именно. Если значительное количество средств направлено в непродуктивные области, то деньги, необходимые для важных дел, таких как земледелие, ткачество и металлургия, иссякнут. Со временем это вызовет дисбаланс, и другие отрасли неизбежно пострадают.
— А… Так вот что выманило тебя.
— Выманило? Я вышел ради справедливости в мире боевых искусств, ради блага простых людей, — сказал Тан Лицы. Он ненадолго замолчал, прежде чем продолжить: — Кстати, Сюэ Сяньцзы, когда ты планируешь вернуть мне долг?
Внутри комнаты Чи Юнь тихо усмехнулся. Сюэ Сяньцзы аккуратно поправил нефритовую повязку на своих волосах.
— Говорить о деньгах, когда вокруг в полном цветении весенние цветы — это крайне безвкусно, не находишь? Давай обсудим это в более подходящее время.
— Если ты окажешь мне услугу, — сказал Тан Лицы, — то это может покрыть твой долг в три тысячи лянов.
Сюэ Сяньцзы тихо протянул «о» и поднял взгляд, заложив руки за спину.
— Меня не интересуют задачи, которые слишком сложны, скучны или не связаны с красивыми женщинами. Всё остальное — я готов выслушать.
Тан Лицы слегка улыбнулся.
— Это просто: я всего лишь хочу, чтобы ты нашёл одного человека.
— Кого ты ищешь? — Сюэ Сяньцзы сузил глаза. — Красавицу, может быть?
— Точно. Я предлагаю три тысячи лянов серебра за то, что ты найдёшь Бай Сучэ, также известную как Минъюэ Тяньи. Она дочь Бай Юмина из семьи Бай. Она молода, невероятно красива и обладает фигурой, от которой можно потерять голову.
— Договорились, — сказал Сюэ Сяньцзы. — Но если она не соответствует твоему описанию, моя плата составит шесть тысяч лянов.
Тан Лицы улыбнулся и махнул рукой.
— Это не будет проблемой.
— Почему ты её ищешь? — спросил Сюэ Сяньцзы.
— Потому что её нигде нет.
Сюэ Сяньцзы задумчиво хмыкнул.
— Так интересно, кажется есть люди, которых даже ты не можешь найти. Я тогда откланяюсь.
С этими словами он легко запрыгнул на стену, ослепительно улыбнувшись всем вокруг. Изумлённые возгласы «Сюэ Сяньцзы!» эхом разнеслись снизу, когда он элегантно исчез вдали.
Как всегда, этот человек был невероятно эффектным. Тан Лицы покачал головой. В этот момент из комнаты вылетел Чи Юнь.
— Почему ты нанял этого старого развратника искать мою жену? Он может быть древним, как горы, но у него явно ещё глаз на женщин остался!
— Потому что ты сам не смог её найти, — спокойно ответил Тан Лицы.
Лицо Чи Юня покраснело от гнева, но у него не было ответа.
— Успокойся, — добавил Тан Лицы. — Плохой характер не подходит мастеру боевых искусств. Самоконтроль — это ключ; без него ты никогда не продвинешься в своём мастерстве.
Эти слова заставили Чи Юня ещё больше кипеть от злости. Если бы только он мог задушить Тан Лицы прямо на месте! Когда напряжение достигло своего пика, снаружи раздался мягкий голос:
— Мастер?
Дверь открылась, и вошла Чжун Чунцзи.
— Твой мастер уже ушёл, — сказал Тан Лицы с улыбкой.
Чжун Чунцзи опустила голову.
— Я так и думала; это так похоже на моего мастера.
Чи Юнь бросил на неё косой взгляд. Было очевидно, что Сюэ Сяньцзы взял эту ученицу под своё крыло из-за её красоты. Но вся её красота, по мнению Чи Юня, была напрасной, поскольку она примкнула к так называемым «праведным» фракциям. Пустая трата времени, как он считал.
Чжун Чунцзи продолжила:
— Мастер Тан, дядя Цзян и даос Цинхэ вычислили крота в Яньмэне. Но этот человек обезумел из-за отравления и покрыт красными пятнами. Дядя Цзян задержал его и пытается получить информацию.
— Вот как? — сказал Тан Лицы. — Какое несчастье.
Хотя его слова были проникнуты жалостью, лёгкая улыбка на его лице заставляла усомниться в его искренности.
Чи Юнь презрительно фыркнул:
— Притворное беспокойство.
В то время как они были погружены в обсуждение, мелькнувший у входа синий цвет привлёк их внимание.
— Сестра Чжун, у нас гость — Юй Цифэн! — воскликнул Гу Ситань.
Юй Цифэн? Тот самый «Король меча», который потерпел поражение от Ши Тинхэ в Центральных равнинах? Чи Юнь снова фыркнул:
— Неужели он тоже обеспокоен смертью Ши Тинхэ? Для Юй Цифэна смерть Ши Тинхэ — это, должно быть, не что иное, как благословение.
Гу Ситань с уважением сложил руки перед собой:
— Приглашаю всех в главный зал, чтобы принять нашего гостя.
Они направились в главный зал, где их встретила толпа людей. Гости и ученики Яньмэня выстроились в ряды, каждый желал хотя бы мельком увидеть знаменитого Короля меча. Среди моря завистливых взглядов в зал вошёл мужчина с мечом на спине. Он был высоким и очень крупным, с выдающимся мышечным корсетом. С его тёмным цветом кожи и красновато-коричневой одеждой он явно выделялся в комнате.
Цзянь Фэйюй шагнул вперёд, чтобы поприветствовать его:
— Присутствие Короля меча возвышает наше скромное собрание. Пожалуйста, присаживайтесь.
Взгляд Юй Цифэна скользнул по присутствующим, и каждый, на кого он посмотрел, ощущал волнение и благоговение. Очевидно, Юй Цифэн умел внушать уважение без особых усилий; его аура была подавляющей.
— Вы слишком добры, мастер Цзян, — сказал Юй Цифэн сдержанным тоном.
Его взгляд прошёлся по лицам в зале, пока, наконец, не остановился на Тан Лицы.
— Я слышал, что Яньмэнь захватил шпиона, связанного со смертью Ши Тинхэ. Я пришёл убедиться в этом лично. Должен признать, я впечатлён тем, что вы смогли обеспечить присутствие мастера Дома Ваньцяо на этом собрании.
«Мастера Дома Ваньцяо?» — В тот момент, когда Юй Цифэн произнёс эти слова, комната взорвалась удивлёнными возгласами и оживлёнными разговорами.
— Мастер Дома Ваньцяо? Как это возможно? — подумал про себя Гу Ситань. Его глаза метались по комнате, но он не мог найти никого, кто бы подходил под это описание.
Помимо нынешнего императора, звание самого богатого человека, безусловно, принадлежало мастеру Дома Ваньцяо. Эта торговая империя, торгующая всем — от драгоценностей и шёлков до вин, — за три года расширила свой бизнес повсюду. Их богатство было настолько огромным, что могло соперничать с маленькой страной. Однако, что самое интригующее, почти никто в мире боевых искусств не знал, кем является их загадочный мастер.
— Если мастер Дома Ваньцяо здесь, и я об этом не знаю, это будет серьёзным ударом по репутации Яньмэня, — подумал Цзянь Фэйюй.
Затем он заметил, что взгляд Юй Цифэна задержался на Тан Лицы, что заставило его задуматься:
— Неужели этот молодой мастер Тан Лицы на самом деле...?
— Как вы узнали, что я мастер Дома Ваньцяо? — спросил Тан Лицы, даже не пытаясь отрицать, с лёгкой улыбкой на губах.
Комната снова наполнилась удивлёнными перешёптываниями. Чи Юнь посмотрел на Тана Лицы с холодным, почти злорадным выражением.
Юй Цифэн спокойно ответил:
— На твоём запястье — серебряный браслет, очищающий кости. Этот древний артефакт бесценен, говорят, что он способен отгонять зло и приносить удачу. По слухам, это ценная реликвия Дома Ваньцяо. Кто, кроме самого хозяина, осмелится носить такой примечательный предмет так небрежно?
Все взгляды мгновенно устремились на запястье Тана Лицы, где действительно был серебряный браслет с замысловатым узором. Трудно было поверить, что такой, казалось бы, скромный аксессуар мог быть «бесценным». Лицо Чжун Чунцзи то краснело, то бледнело, и она мысленно ругала себя за то, что не распознала значимость браслета раньше.
Гу Ситань размышлял про себя:
— Вот почему Чи Юнь прислушивается к каждому слову Тана Лицы. Он действительно мастер Дома Ваньцяо. Но зачем человеку, который является и родственником императора, и успешным купцом, вмешиваться в дела цзянху?
— Значит, даже Король меча обеспокоен отравлением Ши Тинхэ, — сказал Тан Лицы с улыбкой. — У нас общие мысли. Да, я вмешался, но исключительно из любопытства. Нет необходимости так на меня смотреть.
Услышав эти слова, Цзянь Фэйюй опешил. Тан Лицы не был членом мира боевых искусств, однако осмелился бросить вызов Юй Цифэну, тонко подчёркивая свою значимость.
Раздражение мелькнуло в глазах Юй Цифэна, но его лицо оставалось спокойным:
— У меня просто большие глаза от природы. Я не хотел обидеть мастера Дома Ваньцяо.
Тан Лицы мягко улыбнулся ему.
— Король меча слишком добр.
Затем Юй Цифэн перевёл взгляд наверх и спросил:
— Где сейчас содержится этот шпион?
— Человек содержится в третьей комнате, — сказал Цзянь Фэйюй. — Мы обратились к высококвалифицированным врачам, чтобы исследовать яд, которому он подвергся. Он сложный и трудно нейтрализуемый. Странность в том, что этот яд, похоже, раскрывает скрытые резервы силы и выносливости у тех, кого он поражает.
— Это объясняет, как Ши Тинхэ разоружил меня на том собрании Общества мечей, — размышлял Юй Цифэн. Его лицо оставалось безмятежным, но в голосе была едва заметная нотка обиды, от которой у слушателей пробегали мурашки по коже.
Как только он произнёс это, из глубины дома донеслись тревожные крики:
— Мастер! Мастер! — Из коридора выбежал мужчина, восклицая: — Гоу Цзя убит!
— Что? — Лицо Цзянь Фэйюя побледнело. — Как это произошло? Где были стражники?
— Старший брат Чжан и старший брат Ван были... убиты, — заикаясь, сказал посланник, затем упал на колени. — Мы подвели вас...
Юй Цифэн холодно заметил:
— Это абсурдно, что Яньмэнь приглашает героев со всего цзянху обсудить Демоническую пилюлю девяти сердец, но люди гибнут в его собственных стенах.
— Моя секта глубоко стыдится, — с горькой улыбкой ответил Цзянь Фэйюй.
Затем группа людей поспешно направилась к третьей комнате.
Чи Юнь и Тан Лицы остались на месте, наблюдая за тем, как толпа устремилась в сторону третьей комнаты. Зал, ещё недавно переполненный людьми, теперь был зловеще пуст.
Внезапно Чи Юнь заговорил:
— Молодой мастер...
Тан Лицы тихо хмыкнул в знак признания и тихо вздохнул:
— Так ты всё ещё помнишь...
Он не закончил предложение, но смысл был ясен: «Так ты всё ещё помнишь, что я твой молодой мастер». Чи Юнь использовал это обращение, когда был слугой в доме Танов. Годы в цзянху изменили его, и он часто называл себя «Лаоцзы», но в моменты напряжения старое обращение всё ещё срывалось с его губ.
Чи Юнь сухо усмехнулся:
— Тебе не кажется подозрительным, как быстро прибыл Юй Цифэн и как удобно был убит шпион Яньмэня?
Тан Лицы ответил:
— Если он прибыл быстро, это говорит о компетентности Короля меча. Если шпион был оперативно убит, значит, он заслужил это. Здесь есть проблема?
Чи Юнь холодно уставился на него. «Ты можешь когда-нибудь быть серьёзным?»
Тан Лицы слегка улыбнулся.
— Я всегда серьёзен... — В этот момент из задней части здания донёсся шум. — С учётом компетентности Короля меча, он, вероятно, уже нашёл убийцу... — начал было Тан Лицы, но не успел закончить, как Чжун Чуньцзи стремительно подошла, восклицая:
— Мастер Юй уже нашёл убийцу Гоу Цзя. Человек признался, что был подкуплен вчера ночью лицом в маске, чтобы убить Гоу Цзя за десять тысяч лянов.
— Вот как? Король меча действительно оправдывает свою легендарную мудрость. Я по-настоящему впечатлён, — сказал Тан Лицы.
Лицо Чжун Чуньцзи засияло радостной улыбкой, она была явно в восторге от столь стремительной поимки преступника. Однако Чи Юнь холодно вставил:
— Этот убийца явно...
— Явно заслужил свою участь, — перебил его Тан Лицы.
— Точно! — воскликнула Чжун Чуньцзи. — После его признания мастер Юй казнил его одним ударом меча. Все в Яньмэне глубоко благодарны за его решительные действия.
Не выдержав, Чи Юнь выпалил:
— Что он сделал?! Этот парень явно был мелкой сошкой...
Брови Чжун Чуньцзи нахмурились в замешательстве. Она не могла понять, почему Чи Юнь так разозлился, когда Юй Цифэн совершил столь похвальный поступок. Тан Лицы слегка улыбнулся.
В этот момент толпа, собравшаяся в палате, начала расходиться. Юй Цифэн стоял в центре, выделяясь, как журавль среди куриц, его меч гордо висел за спиной. Тан Лицы подошёл к нему и слегка поклонился:
— Я слышал, что Король меча поймал убийцу. Это действительно повод для праздника. Сегодня вечером я устраиваю банкет в павильоне Хуамэй. Удостоите ли вы нас своим присутствием для вечернего веселья?
Юй Цифэн взглянул на него и громко рассмеялся.
— Приглашение от хозяина дома Ваньцяо? Кто сможет отказаться? Сегодня ночью будем пить до упаду!
Тан Лицы затем пригласил Цзянь Фэйюя, Гу Ситана и других, которые с радостью приняли приглашение. Атмосфера в зале стала праздничной и дружеской. Только Чи Юнь стоял в стороне, явно недовольный, наблюдая за сценой с холодным взглядом.
Под ночным небом ярко сияли звёзды и луна, их свет сопровождался лёгким, успокаивающим ветром.
Павильон Хуамэй, самое престижное заведение в уезде Янь, располагался над Потоком у Северных Врат. Пока гости наслаждались едой и выпивкой, спокойный звук текущей воды внизу сопровождался случайным кваканьем лягушек или всплеском рыбы, добавляя тонкий, элегантный штрих в атмосферу.
За главным столом сидели герои, собравшиеся в Яньмэне, во главе с Юй Цифэном, рядом с ним находился Тан Лицы. Остальные участники Яньмэня заняли окружающие столы. Хозяева и гости свободно общались, и зал наполнился звуками звонящих чаш и оживлённых бесед. Однако настроение омрачилось, когда разговор перешёл на безответственное использование яда Ши Тинхэ, которое подвергло опасности как его самого, так и окружающих. Презрение к опасному зелью было ощутимо и всеобщим.
В коридоре за банкетным залом стояла высокая фигура в белом, прислонившись к стене. Чи Юнь просто смотрел на небо, предпочитая не присоединяться к веселью.
Поток за павильоном Хуамэй был кристально чистым, по его берегам росли крошечные белые цветы. Была весна, и поток был полон, его воды мягко отражали лунный свет в спокойном танце. Сцена была одновременно спокойной и красивой. Однако Чи Юнь смотрел на всё это отстранённым взглядом. В прошлом, в такую ночь, он уже был бы на горе Хунмэй, играя в азартные игры и выпивая с братьями по оружию.
«Брат Чи», — прозвучал голос позади него. Шаги приближающегося человека были уверенными, дыхание — ровным, явные признаки того, что это человек, искусный в боевых искусствах.
Не поворачивая головы, Чи Юнь спокойно ответил:
— Гу Ситан, не так ли?
Подходивший человек, одетый в синее, с аккуратно завязанными волосами, действительно был Гу Ситаном.
— Почему ты не внутри? — спросил Чи Юнь холодным тоном. — Там хорошая еда, отличное вино и целая комната героев.
— Я уже выпил один круг, — ответил Гу Ситан, держа в руках чашу с вином. — Пить — это не совсем моё.
— Хе, — сухо усмехнулся Чи Юнь.
Гу Ситан продолжил:
— Что удивительно, мастер Тан, такой утончённый джентльмен, может отлично держать удар в питии.
— Если тебе удастся напоить этого лиса с белыми волосами, то ты сможешь выпить море, — холодно ответил Чи Юнь.
— Белый лис? — Гу Ситан поднял бровь и слабо улыбнулся.
— Ты не слышал? — Чи Юнь бросил на него косой взгляд.
Гу Ситан покачал головой:
— Я бродил по цзянху десять лет, и мне чуть больше двадцати. Моё внимание было сосредоточено больше на конфликтах, чем на слухах.
Чи Юнь рассказал ему немного столичных сплетен. Нынешний Императорский тесть, Тан Вэйцянь, три года назад нашёл молодого человека в своём колодце, назвал его Тан Лицы и усыновил. Этот загадочный юноша часто покидал столицу, и ходили слухи, что он либо лис, обратившийся в человека, либо какое-то другое сверхъестественное существо. Никто не осмеливался идти против него.
Гу Ситан усмехнулся, услышав это:
— Понятно… — Он замолчал, собираясь с мыслями. — На самом деле, у меня появились сомнения насчёт сегодняшних событий. Я заметил, что ты решил не присоединяться к банкету. У тебя похожие подозрения?
— О чём ты думаешь? Интересуешься, кто предложил десять тысяч лянов за чью-то голову? — с равнодушием спросил Чи Юнь. — Или тебя волнует, кто был настолько влиятелен, что устроил убийство Гоу Цзя в тот момент, когда Юй Цифэн ступил в Яньмэнь?
— На самом деле, и то, и другое, — с лёгкой улыбкой сказал Гу Ситан. — И, возможно, есть ещё один вопрос — умер ли Гоу Цзя потому, что мастер Юй слишком рвался услышать, что тот скажет, или потому, что не хотел этого услышать?
Чи Юнь усмехнулся:
— Ты не выглядишь так, но, оказывается, ты умеешь глубоко размышлять.
— Вряд ли, — ответил Гу Ситан, подходя к перилам, чтобы посмотреть на текущий поток. — Мир боевых искусств переживает перемены. Думаю, отравление Ши Тинхэ — лишь вершина айсберга. В это могут быть вовлечены многие фигуры, и, если копнуть глубже, можно обнаружить нечто гораздо более тревожное. Это не закончится просто потому, что мастер Юй убил убийцу.
— Ты боишься? — фыркнул Чи Юнь. — Честно говоря, я не особо знаю или люблю большинство этих так называемых «фигур» цзянху. Если вся эта заваруха раздуется и раскроет людей такими, какие они есть на самом деле, я буду только рад.
Гу Ситан вздохнул:
— Ничего не бывает просто в цзянху…
Он бросил взгляд на комнату:
— Но это заставляет меня задуматься — что на самом деле стоит за решением Мастера Тана устроить банкет для Мастера Юя?
— Честно говоря, понятия не имею. Мастер Тан всегда держит свои карты при себе — он выглядит как святой, но может оказаться с дьявольским сердцем. Кто знает, что он на самом деле замышляет? — сказал Чи Юнь.
— Что касается меня, я нахожу манеры Мастера Тана вполне достойными; он не производит впечатления человека с коварными намерениями. Он хозяин дома Ваньцяо, и его поддержка была бы бесценной, если мы хотим продолжить расследование по поводу Демонической Пилюли. Моя единственная тревога — что он может струсить, если решит, что это принесёт слишком много проблем.
Когда двое мужчин стояли снаружи, любуясь луной и водой, гости внутри уже выпили несколько кружек. Юй Цифэн бросил взгляд в окно на них и тихо заметил:
— Почему Чи Юнь не присоединился к нам?
Несмотря на выпитое, лицо Тан Лицы оставалось свежим, с лёгким румянцем.
— Он, наверное, снова чем-то недоволен, — вздохнул Тан Лицы. — Чи Юнь немного одиночка. Его особенно возмутило то, что Король Меча убил того убийцу. Я до сих пор не понимаю, почему.
— О? Он считает, что не нужно было убивать убийцу? — спросил Юй Цифэн.
— Не знаю, — ответил Тан Лицы, его взгляд немного затуманился, выдавая лёгкое опьянение. — Каждая жизнь дорога, и если можно избежать убийства, лучше не убивать.
Юй Цифэн с лёгким презрением заметил:
— Такая жалость больше подходит женщине. Если ты так мягкосердечен, как ты управляешь своим делом?
— Ну, об этом не стоит говорить с посторонними… — Тан Лицы подавил зевок, пахнувший вином.
Цзянь Фэйю, сидевший рядом, вмешался:
— Похоже, господин Тан немного перебрал. Я провожу его. Продолжайте без нас.
Юй Цифэн легонько хлопнул Тан Лицы по плечу, и тот ещё больше сник на своём стуле. Казалось, что Тан Лицы становился всё более сонным, и вскоре положил голову на стол, засыпая. Цзянь Фэйю помог ему встать, поклонился собравшимся гостям и вышел.
Когда они вышли на улицу, Чи Юнь взял Тан Лицы у Цзянь Фэйю, а Гу Ситан предложил Цзянь Фэйю вернуться к гостям. Они затем проводили Тан Лицы в его покои в Яньмэне.
Когда они вернулись и уложили Тан Лицы, Гу Ситан не удержался и сказал:
— Ты говорил, что господин Тан умеет пить, но как-то мало верится
Чи Юнь бросил острый взгляд на Тан Лицы, который лежал развалившись на кровати:
— Если я что-то говорю, можешь быть уверен — это правда. — Он уставился на человека на кровати. — Ты встанешь или как?
— Если я встану сейчас, весь план раскроется, — ответил Тан Лицы, не открывая глаз, с лёгкой улыбкой на лице. — Ты сам пил вино, Гу Ситан. Не заметил ничего странного?
Гу Ситан был ошеломлён. Быстро сконцентрировав внутреннюю энергию, его лицо изменилось:
— Вино было отравлено!
Тан Лицы открыл глаза:
— Не волнуйся, это всего лишь немного мышьяка. При твоём уровне внутреннего развития это не должно быть серьёзной угрозой.
Гу Ситан внутренне содрогнулся. Доза была маленькой и трудно обнаружимой, но наличие яда в теле никогда не приносило пользы. Однако Тан Лицы выглядел совершенно спокойным, словно говорил о щепотке соли или перца.
— Кто за этим стоит?
— Сегодня вечером нового слугу в павильоне Хуамэй подкупили за десять тысяч таэлей, чтобы отравить вино для банкета. Доза небольшая; чтобы это было смертельно, нужно выпить десять кувшинов вина, — спокойно объяснил Тан Лицы, сохраняя приятную улыбку. — Уверен, Юй Цифэн быстро поймёт, что вино отравлено, найдёт виновного и, вероятно, выбьет признание о том, кто заплатил за это.
Гу Ситан был в ужасе:
— Разве это не похоже на убийство Гоу Цзя? Неужели тот же человек пытается отравить всех в Яньмэне?
— Умный человек не стал бы рисковать, используя тот же грязный приём дважды, особенно после смерти Гоу Цзя, — резко ответил Чи Юнь, бросив холодный, пронзительный взгляд на Тан Лицы. — Итак, что ты задумал?
— В моей жизни есть то, что я совершенно не выношу, — сказал Тан Лицы с едва заметной улыбкой.
— И что же это? — спросил Гу Ситан.
— Я ненавижу, когда меня пытаются перехитрить.
— Думаю, большинство людей это ненавидит, — сказал Гу Ситан.
— Именно, я ничем не отличаюсь от большинства, — согласился Тан Лицы.
— Человек ты или демон, я пока не понял, — холодно сказал Чи Юнь. — Но что я действительно хочу знать, это ты отравил вино?
Гу Ситан был ошеломлён этим вопросом, а затем услышал, как Тан Лицы с улыбкой подтвердил:
— Да.
— И в чём же заключается твой план? Собираешься отравить кучу мастеров боевых искусств, чтобы прославиться? — с насмешкой сказал Чи Юнь.
Удобно откинувшись на кровати, окружённый роскошным шёлком и атласом, Тан Лицы закрыл глаза и всё так же улыбался:
— Оба вы подозреваете, что за действиями Юй Цифэна сегодня кроется нечто большее, не так ли?
— Верно, — подтвердил Гу Ситан. — Есть определённые моменты, которые вызывают вопросы, но у нас нет твёрдых доказательств.
— Если кто-то нанял убийцу за день до прибытия Юй Цифэна, ясно, что в Яньмэне всё ещё есть крот, — отметил Тан Лицы. — И поскольку никто из нас не знает, кто это, то своевременная смерть Гоу Цзя могла быть устроена как Юй Цифэном, так и кем-то другим, верно?
— Точно, — кивнул Гу Ситан.
Тан Лицы продолжил:
— Суть не в том, жил убийца или умер. Проблема в том, что с гибелью Гоу Цзя мы потеряли след. Между тем все в Яньмэне восхваляют Короля Меча как героя. Вы с Чи Юнем явно недовольны, но чувствуете себя бессильными что-либо с этим сделать, верно?
Гу Ситан снова кивнул.
Тан Лицы улыбнулся ещё шире:
— Поскольку обвинять человека без доказательств неразумно, отчуждать Короля Меча не стоит. Организация банкета, чтобы заслужить его расположение, была вполне очевидным шагом. Но почему бы не добавить к этому небольшую интригу? Это честная игра, не так ли?
После минуты раздумий Гу Ситан наконец понял — у Тана Лицы не было твёрдых доказательств для обвинения Юй Цифэна в организации убийства шпиона. Поэтому он подкупил слугу в трактире, чтобы тот отравил вино для всех. Это гарантировало, что, даже если Юй Цифэн не был настоящим организатором, он всё равно оказался бы замешан в инциденте просто по факту участия в банкете и выпитого вина. Выбранный метод был пугающе похож на недавнее убийство Гоу Цзя, что заставило бы людей заподозрить одного и того же виновника, тем самым насторожив всех. Настоящий организатор понял бы, что его подставляют, но после того, как выпил отравленное вино и поймал слугу, он узнал бы только то, что "человек в маске предложил десять тысяч таэлей". Он по-прежнему не знал бы, кто за этим стоит — Тан Лицы или кто-то ещё. Это была игра, в которой все проигрывали, как и в ситуации, в которой они оказались сегодня.
Гу Ситан усмехнулся:
— Господин Тан, каким бы хитрым ни был твой план, мышьяк всё равно смертелен. В больших дозах он может убить.
Тан Лицы ухмыльнулся:
— Если уж травить кого-то, то пусть это будет смертельно. Кстати, Король Меча, кажется, весьма обеспокоен тобой, Чи Юнь. Я уже сообщил ему о твоём недовольстве. Так что можешь отбросить все любезности. Даже если дойдёт до драки или ругани, он не станет держать на тебя зла.
Гу Ситан, ошеломлённый этим откровением, смущённо кашлянул.
Чи Юнь холодно ответил:
— Ты действительно постарался, не так ли?
— Просто обыкновенная вежливость, не более, — сдержанно улыбнулся Тан Лицы.
Все трое мужчин прекрасно понимали каковы ставки. Если Юй Цифэн действительно стоял за убийством Гоу Цзя и узнал, что Чи Юнь его подозревает, ему пришлось бы что-то предпринять. Откровенное признание Тана Лицы фактически делало Чи Юня приманкой, чтобы подтвердить их подозрения. Если на Чи Юня нападут, это, вероятно, укажет на Юй Цифэна как на виновника. И поскольку Юй Цифэн должен это понимать, всё сводилось к тому, кто осмелится сделать первый шаг.
— В павильоне Хуамэй, должно быть, уже полный хаос, — сказал Гу Ситан, ненадолго задумавшись. — И я, и господин Тан выпили отравленное вино, а вот Чи Юнь — ни капли. Так что вот план: мы с Чи Юнем вернёмся, чтобы помочь всем и разобраться в ситуации. Скажем, что обнаружили яд и вернулись, чтобы схватить виновного. Господин Тан, можете здесь отдохнуть.
С улыбкой и с закрытыми глазами Тан Лицы махнул рукой:
— Я останусь здесь и отдохну.