- Пойми, Марина, - Алексей подался вперед. - Обычный брак - это западня. А мы с тобой вольные птицы. Зачем нам ограничения?
"Зеркало свободы"
Марина стояла перед зеркалом в туалете PR-агентства "ВорониН&Co", пытаясь укротить свои непослушные рыжие кудри. Её отражение напоминало молодую лисицу, готовую к прыжку в неизвестность большого города - настороженную, но с огоньком авантюризма в глазах цвета молодой листвы.
- Ну что, Соколова, - прошептала она своему отражению, - добро пожаловать в большую игру. Только не облажайся.
Она одёрнула новенький пиджак цвета осенних листьев, купленный на первую зарплату, и вышла в коридор. Каблуки отбивали ритм её амбиций по мраморному полу, словно метроном, отсчитывающий время до неизбежных перемен.
Офис гудел как улей королевы Амбиций. Менеджеры сновали туда-сюда с папками и планшетами, будто пчёлы, собирающие нектар успеха. Воздух был пропитан запахом свежей полиграфии, дорогих духов и несбывшихся надежд.
- Марина! - окликнул её начальник отдела, Павел Андреевич. Его лысина блестела в свете ламп, как начищенный медный таз. - Не забудь, сегодня вечером корпоратив в честь подписания контракта с "Вороном". Там будет сам Алексей Воронин!
Марина кивнула, чувствуя, как внутри всё сжимается от волнения и предвкушения. "Ворон" - так за глаза называли компанию Воронина сотрудники агентства. Она слышала много историй об этом загадочном бизнесмене, который в свои 34 года уже успел завоевать половину рекламного рынка Москвы.
Вечером, стоя у зеркала в своей съёмной квартире, Марина критически осмотрела себя. Чёрное коктейльное платье облегало фигуру, как вторая кожа, а распущенные волосы создавали ореол таинственности.
- Ну что ж, - усмехнулась она, - если не покорим талантом, то хоть красотой зацепим. Хотя кого я обманываю? Талант у меня тоже что надо.
Она подмигнула своему отражению, но на долю секунды ей показалось, что в зеркале мелькнула тень сомнения. "А нужно ли мне всё это?" - пронеслась мысль, но Марина тут же отогнала её, как назойливую муху.
Корпоратив проходил в модном лофте на Красном Октябре. Марина, держа в руке бокал шампанского, лавировала между группками коллег, чувствуя себя актрисой на премьере собственной жизни.
И вдруг она увидела его. Алексей Воронин стоял у окна, небрежно облокотившись на подоконник. Высокий, подтянутый, с легкой сединой на висках - словно время, боясь испортить совершенство, лишь слегка припудрило его серебром. Его взгляд был острым и цепким - так смотрит шахматист, просчитывающий ходы на много шагов вперед.
Их глаза встретились, и Марина почувствовала, как по спине пробежал электрический разряд. Воронин улыбнулся - его улыбка была как трещина на идеальной маске: то ли искренняя, то ли отрепетированная перед зеркалом успеха.
- Марина, - протянул он, подходя ближе. - Наша новая звёздочка PR. Наслышан о ваших талантах.
- Алексей, - она протянула руку для рукопожатия, стараясь, чтобы голос звучал уверенно. - Надеюсь оправдать ожидания.
Его рука была тёплой и сухой, а рукопожатие - крепким. Марина почувствовала, как её затягивает в орбиту его харизмы, словно маленькую планету, попавшую в гравитационное поле чёрной дыры.
- Знаете, Марина, - сказал Алексей, не отпуская её руку, - я верю в свободу. Во всём. В бизнесе, в жизни... в отношениях.
Марина подняла бровь:
- Это намёк или предложение?
Алексей рассмеялся, и в его смехе было что-то хищное:
- А вы быстро схватываете. Да, это предложение. Как насчёт ужина завтра? Обсудим... свободу.
Марина почувствовала, как внутри всё переворачивается. Голос разума кричал "Опасно!", но сердце уже сделало свой выбор. "Вот он, твой шанс, Соколова, - подумала она. - Либо взлетишь, либо разобьёшься".
- Почему бы и нет? - услышала она свой голос как будто со стороны. - В конце концов, кто не рискует, тот не пьёт шампанское.
Она подняла бокал, салютуя Алексею, и сделала глоток. Пузырьки защекотали нос, словно предвкушение чего-то нового и захватывающего.
В ту ночь Марина вновь очутилась в своем детстве. Родной городок утопал в сирени, воздух был напоен ее сладким ароматом. Шестилетняя девочка сидела на коленях отца, слушая "Алые паруса".
- Пап, а она правда есть, настоящая любовь? - Марина подняла глаза на отца.
- Есть, конечно, - улыбнулся он, потрепав дочь по голове. - Только нужно верить и не спешить. Твой принц обязательно найдется.
Марина открыла глаза, во рту пересохло. "Эх, папа... Кажется, мой принц разъезжает на черном авто и сулит не любовь, а волю".
Она встала и подошла к окну. Внизу раскинулась Москва - огромное поле, где каждый сам за себя. "Ничего, - подумала Марина. - Прорвемся".
Спустя неделю они сидели с Алексеем в шикарном ресторане. Он вещал о свободных отношениях, глаза горели, как у проповедника.
- Пойми, Марина, - Алексей подался вперед. - Обычный брак - это западня. А мы с тобой вольные птицы. Зачем нам ограничения?
- А как же любовь? - спросила она, удивляясь собственной наивности.
Алексей усмехнулся:
- Любовь - это химия, дорогая. Гормоны, не более. Настоящая страсть - в свободе.
Марина разглядывала Алексея, его уверенную позу, притягательный шарм. В голове вертелось: "А вдруг он прав? Может, пора забыть сказки и жить по-взрослому?"
- Ладно, - выдохнула она. - Попробуем твою свободу.
Алексей довольно усмехнулся:
- За новый этап!
Звон бокалов отозвался в душе Марины тревожным эхом. Что ждет впереди - крах иллюзий или настоящее счастье?
Ночной воздух освежил голову. Вокруг бурлила московская жизнь. Марина чувствовала: что-то вот-вот изменится.
"Ну, Соколова, - подумала она, - добро пожаловать во взрослую жизнь. Тут нет места розовым соплям. Есть ты, твои цели и эта хваленая свобода".
Витрина отразила незнакомку - уверенную женщину вместо провинциальной простушки. Но в глубине души жила еще та девочка, мечтавшая о принце. Она и не догадывалась, что вместо сказочного рыцаря явится успешный делец на дорогой тачке. И что свобода с любовью могут и не дружить.
"Отражения"
Москва, 2015 год. Марина Соколова-Воронина стояла у панорамного окна их с Алексеем пентхауса, рассеянно наблюдая за суетой Москва-Сити. Пять лет пролетели как один миг – головокружительный, яркий, но оставивший после себя привкус недосказанности, словно недопитый бокал дорогого вина.
Её отражение в стекле смотрело на неё с иронией: рыжие кудри, укрощённые в стильное каре, дизайнерский костюм цвета спелой сливы, туфли, стоимостью в половину зарплаты начинающего пиарщика. "Ну что, Марина Леонидовна, доросла до верхушки PR-Олимпа?" – усмехнулась она сама себе. "А счастья-то прибавилось?"
Звонок мобильного вырвал её из задумчивости. На экране высветилось "Лёша".
- Да, дорогой? – ответила она, стараясь, чтобы голос звучал беззаботно.
- Слушай, Марин, у меня сегодня важная встреча с партнерами. Не жди, - Алексей говорил как-то рассеянно, будто мыслями уже убежал вперед.
- Ладно, - буркнула Марина, чувствуя, как что-то екнуло внутри. - Я тоже занята. Пока!
Она нажала отбой, не дослушав. Какая там "встреча" - просто не хотелось торчать в пустой квартире, где все напоминало об их странных отношениях.
Марина плеснула себе вина и уставилась в окно. Внизу кипела жизнь - люди бежали, спешили, мечтали. А она стояла тут, вроде успешная, а на душе кошки скребли.
Вспомнилось, как полгода спустя после начала их романа она впервые попробовала эту хваленую "свободу". Шумная вечеринка, выпивка рекой, грохочущая музыка. И Сережка - смазливый фотограф, который весь вечер пожирал ее глазами.
- Потанцуем? - спросил он, протягивая руку.
Марина обернулась, ища глазами Алексея. Тот стоял у бара, увлечённо беседуя с какой-то блондинкой.
"Свободные отношения," – напомнила себе Марина и вложила свою ладонь в руку Сергея.
Танец, ещё один коктейль, жаркий шёпот на ухо: "Поехали ко мне?"
В такси Марина чувствовала себя так, словно падала в пропасть. Сердце колотилось, как пойманная птица, в голове шумело. "Это же измена," – кричал внутренний голос. "Нет, это свобода," – отвечала она сама себе.
Утром она проснулась с ощущением пустоты и тошноты. Сергей ещё спал. Марина тихо оделась и вышла, чувствуя, как внутри что-то безвозвратно изменилось.
Вернувшись в настоящее, Марина залпом допила вино. Она вспомнила, как рассказала Алексею о той ночи – не из чувства вины, а потому что "честность" была частью их договора о свободе.
- Молодец, детка, - сказал тогда Алексей, и в его глазах мелькнуло что-то похожее на боль. - Ты быстро учишься.
Сейчас, пять лет спустя, Марина уже не могла вспомнить, сколько таких "уроков свободы" было у каждого из них. Она научилась не ревновать, не привязываться, быть "свободной". Но почему же тогда ей так хотелось плакать?
Решив, что сидеть дома невыносимо, Марина схватила сумочку и вышла из квартиры. Ноги сами привели её в "Театральный буфет" – маленькое кафе, которое она обнаружила несколько месяцев назад.
Кафе встретило Марину запахом свежей выпечки и звуками джаза. Хозяйка заведения, Ольга Николаевна – маленькая, худенькая женщина с короткой стрижкой и ярко-рыжими прядями – танцевала между столиками, разнося заказы.
- Мариночка! - воскликнула она, увидев вошедшую. - Как я рада! Садись, голубушка, сейчас я тебе такого чаю налью – все печали как рукой снимет!
Марина улыбнулась, чувствуя, как напряжение последних дней начинает отпускать. Ольга Николаевна, бывшая актриса, а ныне хозяйка самого богемного кафе в округе, излучала такое тепло и жизнелюбие, что рядом с ней невозможно было грустить.
- Ольга Николаевна, вы чудо, - сказала Марина, присаживаясь за любимый столик у окна. - Как вам удаётся всегда быть такой... живой?
Ольга Николаевна загадочно подмигнула:
- А это, душа моя, секрет старой актрисы. Жизнь – она как спектакль. Главное – правильно выбрать роль и играть её с удовольствием.
Она присела рядом с Мариной, внимательно глядя на неё своими яркими, подведенными глазами:
- А ты, я смотрю, не очень-то довольна своей ролью? Что, муженёк опять в свободное плавание пустился?
Марина вздрогнула. Иногда ей казалось, что Ольга Николаевна видит её насквозь.
- Да нет, всё как обычно, - попыталась отшутиться она. - Просто устала немного. Работа, знаете ли...
- Знаю, знаю, - покивала Ольга Николаевна. - Только вот что я тебе скажу, девочка моя. Я в твои годы тоже думала, что свобода – это главное. Три мужа сменила, романов – не сосчитать. А потом поняла: нет ничего важнее, чем найти своего человека и быть с ним по-настоящему вместе.
Марина почувствовала, как к горлу подкатывает ком. Она вдруг поняла, что безумно устала от этой "свободы", от постоянной игры в независимость, от страха привязаться.
- А как же понять, что это – твой человек? - спросила она, удивляясь дрожи в собственном голосе.
Ольга Николаевна улыбнулась:
- А это просто, милая. Когда рядом с ним ты чувствуешь себя не свободной, а целостной. Когда его свобода не угрожает тебе, а дополняет. Когда вы вместе не потому, что так удобно, а потому что иначе и быть не может.
Марина задумалась. Были ли они с Алексеем когда-нибудь такими? Или их "свобода" с самого начала была лишь красивой ширмой для страха перед настоящей близостью?
В этот момент зазвонил телефон. Алексей.
- Да, милый?
- Марин, ты где? - голос мужа звучал напряжённо. - Нам нужно поговорить. Это важно.
- Я в "Театральном буфете". Приезжай, если хочешь.
Через полчаса Алексей уже сидел напротив неё, нервно постукивая пальцами по столу. Марина внимательно смотрела на мужа: седина на висках стала заметнее, под глазами залегли тени. "Когда мы успели так отдалиться друг от друга?" – подумала она с грустью.
- Марина, я... - Алексей запнулся, словно не зная, как начать. - Я думаю, нам пора завести ребёнка.
Марина почувствовала, как земля уходит из-под ног. Вот оно – то, чего она боялась все эти годы.
- Лёша, но... почему сейчас? - её голос дрожал. - У нас же всё хорошо, разве нет? Свободные отношения, независимость...
- Вот именно! - Алексей ударил ладонью по столу, заставив Марину вздрогнуть. - Слишком уж мы независимы стали. Я хочу семью, Марина. Настоящую семью.
Марина смотрела на мужа, чувствуя, как внутри растёт паника. Ребёнок – это конец её карьере, её свободе, всему, чего она добилась за эти годы. Но разве не об этом она мечтала когда-то – о настоящей семье, о любви?
- Я... я не знаю, Лёша, - прошептала она. - Мне нужно подумать.
Лицо Алексея окаменело. Он встал, бросив на стол несколько купюр.
- Что ж, думай, - сказал он холодно. - Только знаешь что, Марина? Иногда от этой свободы так чертовски одиноко.
Он ушёл, оставив Марину в оцепенении. Ольга Николаевна, наблюдавшая эту сцену издалека, покачала головой:
- Эх, девочка моя, тяжёлая у тебя роль выпала. Но помни: в жизни, как в театре – всегда есть возможность сменить амплуа. Главное – не упустить момент.
Марина смотрела в окно на вечернюю Москву, чувствуя, как внутри разрастается пустота. "Свобода, независимость, успех," – повторяла она про себя как мантру. Но почему-то эти слова больше не приносили ей радости.
Она достала телефон и набрала номер Алексея. "Может быть, - подумала Марина, - настоящая свобода – это смелость быть счастливой?"
- Лёша, - сказала она, когда муж взял трубку. - Давай поговорим. О нас. О будущем. О... семье.
И впервые за долгое время Марина почувствовала, что делает правильный выбор.
"Разбитые отражения"
Москва, 2020 год. Марина Соколова-Воронина стояла перед зеркалом в их с Алексеем спальне, застегивая серьги – два изумруда, подаренные мужем на десятую годовщину свадьбы. Десять лет... Целая вечность, уместившаяся в один вздох.
Её отражение смотрело на неё с лукавой усмешкой: морщинки в уголках глаз стали заметнее, но взгляд приобрел ту особую остроту, которая бывает только у женщин, познавших себя. "Ну что, Марина Леонидовна, – подмигнула она сама себе, – готова к новому акту в этой пьесе под названием 'свободный брак'?"
Алексей появился в дверях спальни, как всегда безупречный в своем костюме от Brioni, но с какой-то новой, незнакомой тенью в глазах.
- Куда собралась? – спросил он, и в его голосе Марина уловила нотки раздражения.
- У меня встреча с потенциальным клиентом, – ответила она, поправляя прическу. – А что такое?
Алексей подошел ближе, обнял её сзади, глядя на их общее отражение в зеркале. Марина заметила, как постарел её муж: седина на висках стала гуще, морщины глубже. "Когда мы успели стать такими чужими?" – промелькнула мысль.
- Может, останешься сегодня дома? – в его голосе звучала почти мольба. – Поужинаем вместе, посмотрим фильм...
Марина мягко высвободилась из его объятий, чувствуя странную смесь раздражения и жалости.
- Лёша, ты же знаешь, как важна для меня работа. К тому же, – она игриво подмигнула, пытаясь разрядить обстановку, – разве не ты учил меня свободе?
Алексей отвернулся, его плечи поникли.
- Иногда мне кажется, что я создал монстра, – пробормотал он.
Марина хохотнула, но как-то фальшиво. В памяти всплыл эпизод трехлетней давности. Тогда, на каком-то пафосном приеме, она застукала Алексея, заигрывающего с юной моделькой. И что удивительно - не почувствовала ни злости, ни обиды. Скорее, отпустило что-то внутри.
"Я сама по себе. Не его тень", - осенило ее тогда.
Сейчас, глядя на мужа, Марина заметила в его взгляде что-то... тоскливое? Будто жалел он о чем-то утраченном в их бесконечной игре в независимость.
- Ладно, я пошла. Не скучай, - бросила она, чмокнув Алексея.
За дверью Марина перевела дух. Враньё далось легко - никакого клиента не существовало. Ждал ее самолет в Питер. И Андрей - новая авантюра, новый интерес, а может... любовь?
В самолете Марина сидела рядом с Андреем, чувствуя, как внутри разливается тепло. Высокий, с волевым подбородком и глазами цвета штормового моря, он был полной противоположностью Алексею.
- О чем задумалась? – спросил Андрей, накрывая ее руку своей.
Марина улыбнулась, ощущая странную смесь вины и восторга.
- О свободе, – ответила она. – И о том, как иногда она оказывается совсем не тем, чего мы ожидали.
Андрей почесал затылок:
- Моя бабушка любила повторять: "Воля не в том, чтоб творить что вздумается, а в том, чтоб не делать чего не хочется".
Марина фыркнула:
- Ишь какая умница твоя бабушка. Эх, познакомиться бы с ней раньше.
Питерские деньки промелькнули мигом. Набережные, картины, кофейни... Марина словно вернулась в юность, когда грезила о большом чувстве.
А в Москве ждали будни.
Алексей торчал у панорамного окна, созерцая ночной город. Виски в стакане, в руке телефон. На экране фотка: Марина с каким-то хмырем, в обнимку, на фоне Невы.
Дверной звонок заставил его дернуться. На пороге - Марина. Измотанная, но глаза горят каким-то новым огнем.
- Лёша? Почему ты не спишь? – спросила она, проходя в квартиру.
Алексей молча протянул ей телефон. Марина взглянула на экран и побледнела.
- Откуда это у тебя? – её голос дрожал.
- Какая разница? – Алексей горько усмехнулся. – Главное, что это есть. Кто он, Марина?
Марина глубоко вздохнула. Момент истины настал.
- Его зовут Андрей. И... я люблю его, Лёша.
Алексей рассмеялся – хрипло, надрывно.
- Любишь? А как же свобода? Как же наш договор?
- Договор? – Марина почувствовала, как внутри закипает гнев. – Ты о том договоре, который ты придумал, чтобы безнаказанно развлекаться, пока я страдала от ревности? О том договоре, который превратил нашу жизнь в бесконечную игру в прятки?
Алексей швырнул стакан об стену. Осколки брызнули во все стороны, как их разбитые мечты.
- Я любил тебя! – закричал он. – Я хотел семью, детей! А ты... ты стала такой холодной, такой далекой...
Марина смотрела на мужа, и ей вдруг стало его бесконечно жаль. Жаль их обоих – двух людей, заблудившихся в лабиринтах собственных страхов и амбиций.
- Прости, Лёша, – тихо сказала она. – Мы оба виноваты. Но теперь... теперь я должна уйти.
Она развернулась и пошла к выходу. Алексей смотрел ей вслед, чувствуя, как рушится его мир.
- Марина! – крикнул он. – А как же наша свобода?
Она обернулась, стоя уже на пороге:
- Знаешь, Лёша, иногда настоящая свобода – это возможность сказать "нет" даже самому себе.
Эпилог:
Кафе "Театральный буфет" почти не изменилось за эти годы. Марина сидела за своим любимым столиком у окна, глядя на московскую суету.
- Ну что, девочка моя, нашла свою роль? – раздался знакомый голос.
Ольга Николаевна, все такая же яркая и живая, присела рядом.
Марина улыбнулась:
- Знаете, Ольга Николаевна, кажется, я наконец поняла, что значит быть собой. Без масок, без ролей. Просто... быть.
- А Андрей? – спросила Ольга Николаевна.
- Мы расстались, – ответила Марина. – Поняли, что нам нужно время. Время на то, чтобы разобраться в себе, в своих желаниях.
Ольга Николаевна хитро прищурилась:
- А знаешь, что самое интересное в жизни, милая? То, что занавес никогда не опускается. Всегда есть следующий акт.
Марина уставилась на свое отражение в стекле. Кто эта женщина? Чужая, но до боли родная.
- Ну что ж, - хмыкнула она, поднимая чашку. - За перемены. И за право быть собой.
Звякнул дверной колокольчик. Будто сама судьба подмигнула - мол, давай, действуй. Занавес поднялся, спектакль начинается. Какую роль сыграешь на этот раз, Марина?
Конец.
Ваш лайк - наше вдохновение. Подпишитесь сейчас и влияйте на будущие истории. Подписаться!