Время шло, а осень казалось не собиралась уступать свои права зиме. Над Линёвкой всё так же шли серые затяжные дожди. Зима заявила о себе почти перед самым Новым годом. Наступила она внезапно. Ещё вечером улицы села утопали в непроглядной тьме, деревья, разбросав свои голые мокрые ветки, стояли вдоль дорог, отбрасывая огромные тени в неровном свете жёлтых фонарей. А ближе к полуночи обиженным волком завыл в печных трубах ветер, застучал в ставни, просясь чтобы его пустили в дом обогреться, по оконным стёклам зашуршали сухие колючие снежинки. Утром, колхозники выглянув в окно увидели, что ещё вчерашняя осенняя неприглядность, засияла нарядом красавицы невесты. Снег ровной белой пеленой укрыл все изъяны уставшей от осенней распутицы дороги, дорогими бриллиантами заискрились лужи, затянутые молодым гладким ледком. Вся влага, что за долгие три месяца накопилась в воздухе, теперь осела острыми переливающимися на солнце кристаллами на ветках деревьев, проводах, заборах. И красавица зима зашагала по Линёвке полноправной хозяйкой. Колхозная молодёжь с большим воодушевлением стала готовиться к предстоящему празднику. Девчатам в столовую поступил заказ на организацию застолья. Заглянувший туда Терехов спросил Алю.
— Ну как справитесь, помощь не нужна?
— Конечно справимся, что нам в первый раз что ли, — ответила она, — только перед самым праздником ребят пришлите, чтобы помогли столы расставить, и место для танцев освободить.
— Ну это само собой разумеется, — кивнул головой председатель, а потом похвалил Алю, — молодец ты Алевтина Артёмовна. Повезло нашему колхозу, такого специалиста заполучить. На всю округу твоя столовая славится, из района начальство посылает людей опыт перенять, вот прямо гордость берёт за таких работников как вы.
— Рады стараться, — улыбнулась проходящая мимо Лена, — вы о нас заботитесь, вот мы и работаем с полной отдачей.
У Майи на этот праздник были далеко идущие планы. Вот уже месяц она старательно обхаживала нового инженера, и Кокорин кажется благосклонно к этому относился. Каждый раз, когда заглядывал в бухгалтерию по какому-нибудь делу, всегда усаживался рядом с её столом, весело болтал о пустяках, а уходя оставлял шоколадку.
— Ты бы глазки Антону не сильно строила, — предупредила Майку как-то Римма,— а то по селу уже слухи поползли, про вас.
— А тебя что, завидки что ли берут, — гордо вздёрнув подбородок, проговорила Печёнкина.
— Какие ещё завидки? — переспросила Римма.
— Самые обыкновенные, завидно наверное что на меня такой красавиц внимание обращает, вот и пускаешь сплетни по селу. Сама то сидишь со своим Степаном, как тычка в четырёх стенах, а молодость уходит. В старости совсем вспомнить нечего будет.
— Мне такие воспоминания, которыми ты гордишься, даром не нужны. Такого как мой Стёпа, попробуй поищи, я его и на десяток таких красавчиков как твой Кокорин не променяю. Так что ты голову сильно не задирай, и поостерегись, дойдёт до твоего Сергуни, синяки тональным кремом замазывать будешь. Впрочем, тебе не в первый раз, ты привычная, так что воспоминания у тебя будут отменные.
Слово за слово и бывшие подруги разругались как кошка с собакой. Теперь приходя на работу, они не разговаривали друг с другом, и даже не здоровались.
Антон Кокорин в Линёвке скучал. Ему не хватало шумной городской жизни, компаний с посиделками до утра, весёлых подружек, готовых по первому зову выполнить любую его прихоть. Здесь он пробовал ходить на танцы в клуб, в надежде найти девушку посговорчивее, чтобы коротать время долгими осенними вечерами в своей холостяцкой квартире, куда его поселило правление колхоза. Но местные красавицы оказались уж больно строгого нрава. Хоть и был он парнем видным, но на его красоту ни одна не повелась, и утешать одинокого холостяка никто не спешил. Тогда он обратил внимание на Майю Печёнкину, на личико она была приятная, правда излишне полноватая, но это не портило общей картины. Его не смущало то обстоятельство, что она женщина замужняя и у неё росла дочь. “Жениться я пока не собираюсь, тем более на какой-то колхознице, отработаю три положенных года и уеду отсюда. В городе найду ту которая станет женой. А для развлечения, и такая, как эта Майя сгодиться, тем более что она кажется не прочь и сама завязать отношения”, строил он планы вечерами, лёжа на диване и пялясь в телевизор. Заглянув как-то в бухгалтерию вечером перед самым концом рабочего дня, предложил проводить её до дома.
— На улице темно и скользко, негоже женщине в такое время одной ходить, — помогая надеть пальто Печёнкиной, галантно рассуждал он.
— Ох Антон, вы настоящий мужчина, я буду рада, если вы меня проводите, — стреляя глазками, отвечала Майя.
Глядя на всё это, Римма только хмыкнула, быстро оделась и вышла из кабинета, оставив голубков ворковать дальше.
— Дверь не закрывай, — бросила она на ходу Майе, — Степановна придёт убирать, сама кабинет запрёт.
С этого вечера, между ними стали завязываться отношения. Он уже несколько раз намекал Майе на то что не прочь чтобы эти отношения стали более близкими, но она почему-то тянула и никак не решалась прийти к нему в гости.
— Май, в чём дело? — спрашивал он её каждый раз, когда получалось проводить до дома.
А она всё отнекивалась, ссылаясь на то что дома ждёт маленькая дочь и больная свекровь.
— Понимаешь Антон, я не могу задерживаться. Свекровь и без того меня поедом ест, а если ещё и с работы поздно вернусь, совсем со свету сживёт.
— Так бросила бы это семейство, — пожимал плечами Кокорин.
— А куда я пойду, с маленьким ребёнком на руках? — задавала ему вопрос Майя, в надежде на то что он пригласит её жить к себе.
Но Кокорин молчал, жить вместе не предлагал, поэтому она тоже тянула, не шла на близость. И вот когда он в открытую заявил что от неё ждёт, сказала что всё случиться в Новогоднюю ночь.
— А как же твой муж? Он ведь тоже придёт на этот колхозный праздник. Не уйдёшь же ты со мной у него на глазах? — опасливо спросил Кокорин.
— Мужа не будет, уедет к своей любовнице, так что я буду одна, — заверила его Майя.
“Ничего миленький, побудь на голодном пайке, — рассуждала она сама с собой, — а вот когда у нас всё произойдёт, я тебя дожму. Сам согласишься на то что заберу дочь и переберусь жить в твою квартиру . Ох, как же тогда Римка взовьётся, когда это произойдёт. Она то думала что я с этим дураком Печёнкиным вынуждена буду жить, а я себе вон какого парня отхватила, не то что её Стёпик замухрышка”.
Перед самым праздником, она съездила в город, сделала модную причёску, купила новое платье, длинное, в пол, из тёмно-синего бархата. Сергей когда увидел как она вертится перед зеркалом, хмыкнул.
— Тебе это платье идёт как корове седло, сними, не срамись, корова жирная.
— Много ты понимаешь в моде, чурбан деревенский, — Не осталась в долгу Майка.
Они принялись браниться, и непременно бы она получила тумаков, не вмешайся в ссору Надежда.
— Да прекратите вы в конце концов, — выкрикнула она,заходя в комнату сына и невестки, — Лерочка только уснула. А вы её своим криком выпугали, ребёнок уже заикаться стала. Майка, ты же женщина, — обратилась она к невестке, — будь поумнее уступи.
И Майя, боясь, получить синяков от мужа замолчала. До Нового года оставался один день, день который перевернёт все их жизни.