«А со мной почему, как с убийцей?»
Первый аборт Анна делала в городской больнице. Медики посчитали, что с замершим на 9-й неделе беременности эмбрионом медикаментозное прерывание лучше сделать под присмотром врачей.
Врачи отнеслись к Анне очень бережно. Подходили, когда она плакала, пытались утешить и успокоить.
Самыми поддерживающими словами для Анны стало утешение от санитарки в больнице при первом аборте. Та везла ее из палаты на УЗИ на инвалидном кресле. Анна не помнит, что конкретно говорила женщина, но в тот момент девушка почувствовала себя гораздо спокойнее.
Второй аборт был сложнее — Анне нужно было собрать абортивные материалы, чтобы отдать их на исследование в лабораторию. При медикаментозном аборте надо ждать, пока таблетка простимулирует процесс отторжения эмбриона организмом. Обычно на ранних сроках беременных отправляют домой с таблеткой.
Процесс длится от трех до пяти часов. Как правило, это неприятно для самой женщины. Аборт может вызвать шок, и собирать материалы на исследование в таком состоянии может быть трудно. Поэтому Анна снова хотела пройти через процедуру под присмотром врачей.
Девушка хотела пойти в частную клинику, но в одной ей сказали, что перестали проводить аборты под присмотром, только дают таблетку и отправляют домой. И посоветовали единственное в большом городе частное учреждение, которое пока еще этим занимается и может помочь со сбором материала. Но цена оказалась слишком высокой. Анне пришлось лечь в городскую поликлинику.
Эта поликлиника совмещена с той же женской консультацией, к которой была прикреплена Анна. В палату к девушке клали других пациенток, в том числе тех, кому нужно было пройти рядовое обследование. Когда Анну уже определили в палату, она увидела там беременную пациентку. Та рассказывала врачу, как пинается ее ребенок, как она пыталась уговорить его не делать так. Пациентка была счастлива.
Эта картина вызвала панику у Анны, которая знала, что плод внутри нее мертв:
— Я вылетела из этой палаты и начала умолять, чтобы меня положили куда-нибудь еще. На любую другую койку. Меня переложили в какую-то палату с плиточными стенами, вроде процедурной.
Когда таблетка подействовала и аборт закончился, Анна вызвала медсестру из частной лаборатории. Та должна была забрать абортивный материал.
Девушка заранее предупреждала персонал поликлиники о визите медсестры. Но, когда она пришла, медики начали возмущаться, почему сумка медсестры для материала лежит на скамейке и занимает место. Анна почувствовала себя униженной, ведь к ее проблеме отнеслись с таким неприятием.
Однако самое унизительное ждало впереди, когда она покидала поликлинику. Анна собрала за собой окровавленные простыню, пеленки и салфетки в пакет. На вопрос, куда их можно выбросить, медсестра послала девушку домой: «Здесь некуда выбрасывать, забирай с собой».
— Она точно знала, что я делаю это [аборт] недобровольно. Я бы ее не поддержала, но я бы поняла, если бы она так вела себя с теми, кого она считает убийцей. Я не придерживаюсь таких взглядов, но это было бы объяснимо. А со мной почему, как с убийцей? Реально не было достаточного размера мусорки? Я не могу в это поверить, — возмущается Анна.
Вместе с мужем она проходит обследование. Они уже узнали диагноз, но процедуры пока не закончены. Сумма счетов за анализы уже перевалила за 100 тыс. руб. Многие из анализов или нельзя сделать бесплатно, или они дорого стоят.
Неизвестно, сколько власти РФ потратили на пропаганду против абортов за последние два с половиной года. Но, по данным на 2018 год, государство выделяло из бюджета 140 млн руб. в год на доабортное консультирование, цель которого — уговорить женщину рожать.
После двух замерших беременностей Анна обратилась к частному репродуктивному психологу. Специалистка сначала объяснила, что обычно чувствует женщина после потери ребенка. Вместе они определили, на какой стадии принятия находится Анна.
По мнению девушки, именно так должны работать психологи на доабортной консультации — выяснять, что происходит с человеком, а не цитировать народные мудрости. Она понимает, что репродуктивных психологов мало, а их услуги стоят дорого. Консультация у репродуктивного психолога, к которой ходит Анна, стоит 3,5 тыс. руб. в час. Она не ждет, что в женской консультации ее будет встречать такой специалист.
Как сказала собеседница, психологи или врачи могут хотя бы выдавать памятку о рисках, с которыми может столкнуться женщина, потерявшая ребенка. А еще — памятку о стадиях беременности и угрозах жизнеспособности ребенка на них.