Всем привет, друзья!
В 1968 году в «Пионерской правде» появилась заметка разведчика Алексея Николаевича Мантейфеля, в которой рассказывалось о мальчике Павлике Ларишкине. Он воевал в Крыму с сентября по декабрь 1943 года.
Ребята в своих письмах просили газету рассказать о жизни и подвигах Павлика.
Судьба Павлика волновала и меня. По заданию редакции я вылетел в Одессу, где он родился и прожил до двенадцати лет.
Я ШЁЛ по широкой улице Серова, бывшей Мастерской, где жил Павлик. Дома на ней старые, довоенные, сложенные из ракушечника.
Наконец я увидел его двухэтажный дом. У ворот на стуле сидела старушка. Я спросил, не помнит ли она Павлика Ларишкина. Оказалось, что помнит. Сразу показала нависший над подворотней балкон, куда выходили окно и дверь его комнаты. Мы вошли во дворик, мощённый мелким булыжником. Я увидел железную лестницу, прямо со двора ведущую на застеклённую веранду второго этажа, увитую диким виноградом.
— Вот по этой лестнице, бывало, он мчался вверх и вниз, — сказала старушка.
И тут я всем сердцем почувствовал: да, здесь был Павлик, было далёкое солнечное июньское утро.
...Павка выбежал на балкон. Ему навстречу протягивала свою ветку белая акация. Она росла на улице против дома.
Павка надел будёновку, застегнул армейский пояс — подарок отца, взял деревянную саблю, прогромыхал по железной лестнице во двор и галопом помчался в Петропавловскую ограду — сад за каменным забором заброшенной церкви. В ограде он увидел летящих к нему Жоржика и Гришку-цыгана — своих верных конников. Все втроём были красными будённовцами. А мальчишки с соседней улицы — деникинцами. Вот они уже появились у входа в сад.
— Бей деникинцев! — закричал Павка и поскакал навстречу «врагу».
Потом ребята ехали шестнадцатым номером трамвая на Ланжерон. Выйдя из трамвая, они побежали к морю. Добравшись вплавь до прибрежных скал, стали ловить бычков-песочников на самодур, нырять в зелёную глубину воды, искать в камнях крабов. Да, был такой далёкий летний день.
...Четвёртого октября вечером я отплывал из Одессы на теплоходе «Таджикистан». Где-то на юго-востоке лежал Крым. Там воевал Павлик.
Был я в Симферополе и Феодосии. В Старом Крыму мотался на райкомовском «газике» по окрестным сёлам Абрикосовке, Спасовке, Партизанам...
...В Феодосии я встретился с Куликовским — бывшим командиром партизанской бригады.
— Да, — говорит Куликовский, — в районе между Старым Крымом и Керчью, включая Феодосию, действовала группа военных разведчиков. Ею командовал капитан Николаев. В неё входил Павлик Ларишкин, его ближайшим командиром был Ванеев Иван Петрович. Лучше всего вам расскажет о них сам Николаев. Его настоящая фамилия Полежаев. Живёт он сейчас в Иванове.
Какая удача! Наконец-то!
Часа два спустя ко мне в гостиницу неожиданно пришла невысокая полная женщина с добрым круглым лицом.
— Я Мария Васильевна Байко, знакомая Куликовского. Он случайно рассказал мне, кем вы интересуетесь. Так они ж до меня ночью четыре раза приходили, отдыхали, спали в подвале, а на следующую ночь опять уходили. Я им, бывало, вещички поштопаю, постираю.
Павлик шустрый был. Всё меня к себе в Одессу приглашал после войны. А Ванеев — бородатый, уважительный мужчина. Оба в телогрейках ходили с торбами через плечо, мол, слесаря бродячие.
Мария Васильевна рассказала, как однажды к ней нагрянуло гестапо: знакомого старика из деревни, который сидел у неё, приняли за партизана. А он картошку на базар привозил. Павлик и Ванеев как раз находились в подвале. Начался обыск в доме. Каждую минуту могли обнаружить вход в подвал — дверцу в полу. Её закрывал сундук, стоявший на половичке.
Я был в бывшем домике Марии Васильевны. Спускался в низкий подвал, где стоял затхлый воздух. Вон там, в дальнем углу против входа, когда ворвалось гестапо, сидели Павлик и Иван Петрович.
К счастью, тогда всё обошлось. Марию Васильевну и старика в гестапо отпустили. Старик ведь не был партизаном.
Из Феодосии я написал письмо Николаеву в Иваново. Просил его обязательно приехать в Москву.
Николаев появился у меня дома неожиданно — среднего роста, широкой кости мужчина. Долго мы сидели с командиром Павлика.
— Блестяще работал мальчишка, — говорил Николаев. — Смышлёный был, смелый до дерзости. Выполнял самые ответственные поручения по военной разведке. А с виду щупленький.
Помню наше первое знакомство в Сочи. Смотрю: этакий шкет чечётку выбивает. И ловко так. А полукругом возле него ребятишки стоят, смотрят.
— Ну, гвардеец, — говорю ему, — пляшешь?
— А я ещё не так могу!
— А хочешь со мной поехать в Одессу фашистов бить?
— Хоть сейчас!
И пошёл воевать. И как воевал! Да... Он, кстати, первый в Союзе среди мальчиков его возраста — 13— 14 лет — прыгнул с парашютом. Было у него два тренировочных прыжка и один боевой.
Много рассказывал Николаев о Павлике: как он узнал, какие воинские части стоят в Старом Крыму, как обнаружил подготовку в Феодосии морского немецкого десанта, как разведал укрепления немцев на Ак-Монайском перешейке...
Два эпизода мне хочется пересказать подробнее.
Как-то Павлик сидел на склоне горы в можжевельнике и наблюдал в бинокль за немецкой автоколонной. Она катила по шоссе под горой. Он не подозревал, что за ним наблюдает человек, расположившийся в ветвях старого дуба. Человек этот охранял автоколонну от нападения партизан. Неподалёку на шоссе в засаде сидели его сообщники. Охранник передал им по радиостанции, что обнаружил разведчика. Тем временем Павлик записывал количество машин и направление их движения. Когда машины прошли, стал спускаться к шоссе. Едва он сделал несколько шагов по шоссе, как из засады выскочило несколько человек с автоматами:
— Стой! Руки вверх!
Павлик поднял руки. Что делать? Справа — горы, слева — обрыв. Идя навстречу врагам, он стал приближаться к обрыву. Автоматчики совсем близко. Павлик сделал резкий рывок в сторону обрыва и полетел вниз. Через три часа он докладывал Николаеву о своих наблюдениях.
А вот другой эпизод. В районе Сарыголя (предместье Феодосии) немцы почему-то часто сбивали самолёты, прилетавшие бомбить военные объекты. Ориентиром для лётчиков были старые нефтяные баки, расположенные в предместье. Наше командование приказало узнать причину неудач.
Вскоре в Сарыголе появился маленький весёлый чистильщик обуви. Это был Павлик. Почти неделю он чистил немецкие сапоги. Завёл дружбу с полицаями. Осторожно заговаривал с ними о воздушных налётах. Но так ничего и не узнал.
Как-то раз он доводил до блеска голенища полицая.
В это время раздался сигнал воздушной тревоги. Полицай бросился в канаву.
В небе показались самолёты. Забили немецкие зенитки. Но где они? Где? Павлик взобрался на платан. Но и отсюда не смог обнаружить следов зенитных батарей. В самый последний момент самолёты, не доходя до берега, повернули обратно. Это была военная хитрость, рассчитанная на то, что огонь зениток поможет разведчику установить их местонахождение.
Прозвучал сигнал отбоя. Павлик увидел понуро бредущего к нему полицая. Страж немецкого порядка был в грязи. Павлик бросился к полицаю:
— Разрешите ваш мундир почистить. Проклятые большевики, как вы из-за них измазались! А здорово зенитки замаскировались.
— Да, ловко немцы придумали: в пустые нефтяные баки зенитки поставили.
Павлик чуть не расцеловал полицая...
* * *
Николаев уехал домой в тот же день вечером. Его ждала срочная работа. А я сел писать очерк. Заканчивая его, я вспомнил, что в Одессе, напротив дома Павлика на улице Серова, бывшей Мастерской, когда-то стояла Петропавловская церковь. В её саду играл будущий разведчик. Он всегда был в играх красноармейцем, добрым и справедливым товарищем. Красноармейцем он остался в душе на всю свою короткую жизнь, которую отдал, сражаясь с самой тёмной и злой силой на земле — фашизмом.
Теперь на месте церкви стоит новое широкооконное светлое здание детского сада. Было бы хорошо назвать детский сад именем Павлика Ларишкина и установить на площадке для игр его бюст.
Пусть воспитанники детского сада и другие дети знают, кто отдал жизнь за их счастье.
Ю. КАМЕНСКИЙ (1970)
★ ★ ★
В конце 1943 года по доносу предательницы фашисты схватили Ванеева и мальчика. Казнили их в Старом Крыму...
В мае 44-го Ивана Петровича и Павлика наградили орденами Отечественной войны I степени посмертно.
Павлик погиб. Но ходил по морям теплоход «Павлик Ларишкин», а пионерские отряды и дружины боролись за право носить имя юного героя.
Писателем Юрием Каменским в память о маленьком герое была написана книга «Был такой разведчик...»
Полежаев Абрам Иванович до конца жизни не мог себе простить того, что не уберег Павлика...
★ ★ ★
ПАМЯТЬ ЖИВА, ПОКА ПОМНЯТ ЖИВЫЕ...
СПАСИБО ЗА ВНИМАНИЕ!
★ ★ ★
Поддержать канал:
- кошелек ЮMoney: 410018900909230
- карта ЮMoney: 5599002037844364