В документальной части публикации для начала предложу вниманию уважаемых читателей наградной листу, по которому было произведено награждение орденом Красного Знамени приказом по 40 армии 29 апреля 1944 года
Младший лейтенант Иван Великов 1916 года рождения, командир взвода разведчиков 169 отдельной разведроты 133 Смоленской стрелковой дивизии на фронте с 25 августа 1941 года был легко ранен. Представление оформлено 13 апреля, в его преамбуле представления указано, что ранее младший лейтенант награжден не был.
Почерк, которым описаны "личные боевые заслуги" командира взвода разведчиков, достаточно разбочив и хорошо читается.
За 12 дней до составления наградного листа на орден Красного Знамени на младшего лейтенанта Великова был составлен другой наградной лист на орден Красной Звезды. Он тоже был подписан командиром 169 отдельной разведроты старшим лейтенантом Захаровым. В преамбуле этого представления указано, что воюет Иван Великов с октября 1941 года.
22 апреля 1944 года приказом по 133 стрелковой дивизии младший лейтенант был награжден орденом, к которому представлялся. Интересно, что почерк, которым написан этот наградной лист, отличается от почерка, которым было написано представление на орден Красного Знамени. Обращает внимание способ "подтверждения" в тексте чисел прописями, "закавыченными" знаками %%. Интересно, когда были отменены такие правила правописания? Или это "самодеятельность" того ротного писаря?
18 октября 1944 года младший лейтенант Великов был представлен ко второму ордену Красной Звезды.
Во главе группы из 9-ти разведчиков младший лейтенант получил "особое задание командования в ночь на 7 октября пройти в тыл противника". Группа углубилась в тыл вражеских позиций на 18-22 километра и успешно выполнила задание.
31 октября младший лейтенант Великов был награжден вторым орденом Красной Звезды.
С началом Великой Отечественной войны острым стал вопрос о снабжении населения продовольствием и потребительскими товарами — перевод промышленности на военные рельсы должен был вызвать дефицит определённых групп товаров. Введение карточной системы (официально — нормированного распределения) становилось неизбежным. С 18 июля 1941 года в стране начал осуществляться постепенный переход к карточкам. Появление карточек не отменяло торговлю — все товары по-прежнему приобретались за деньги с той лишь разницей, что объём отпускаемой продукции жёстко ограничивался. Весьма важным было то, что «карточные» цены (в документах они назывались «пайковыми») фиксировались на довоенном уровне; в таком «замороженном» виде они продержались всю войну — повышения цен на питание и товары ширпотреба в годы войны не было.
Карточки позволили решить ряд серьёзных социальных и экономических задач, порождённых войной. Однако карточки создали ряд трудностей для народного хозяйства СССР. Они, конечно, не могли существовать вечно; после окончания войны надо было как-то возвращаться к свободной торговле. Кроме того, как ни странно, в годы войны появилось много людей, у которых возник излишек денег. Не всегда это были спекулянты-мироеды и прочий наживавшийся на народном горе преступный элемент. «Лишние» деньги, необеспеченные товарами и услугами, были у высокооплачиваемых категорий советских граждан — офицеров-фронтовиков, инженерно-технических работников, передовиков производства, работников науки и культуры. В условиях явления, именуемого в экономике отложенным спросом, эти неистраченные деньги образовывали своеобразный «навес» над денежной системой СССР и подстёгивали инфляцию (возврат денежной наличности из обращения во время войны составлял всего 55% от выданных сумм). Эффективным способом борьбы с ним были Государственные Военные Займы и добровольные пожертвования в Фонд обороны, но в полной мере они проблему не решали.
Правительство рассмотрело ряд вариантов и в конце концов пришло к компромиссному решению.
В январе 1944 года под председательством А.И. Микояна (в ту пору — заместителя председателя Совета народных комиссаров, наркома внешней торговли и особо уполномоченного Государственного комитета обороны) состоялось совещание с участием А.Г. Зверева (наркома финансов СССР), В.П. Зотова (наркома пищевой промышленности СССР), П.В. Смирнова (наркома мясной и молочной промышленности СССР), А.А. Ишкова (наркома рыбной промышленности СССР), А.В. Любимова (наркома торговли СССР), Д.В. Павлова (наркома торговли РСФСР, генерал-лейтенанта интендантской службы) и работников Госплана СССР. На этом совещании Микоян высказал предложение, автором которого явно был сам товарищ Сталин, — создать сеть коммерческих магазинов и ресторанов.
Для начала открыть их предполагалось в Москве, а затем распространить опыт и на другие города. Цены в них должны были быть выше пайковых, но ниже тех, что сформировались на колхозных рынках. Производить товары для коммерческой торговли должны были лучшие предприятия. Особое внимание уделялось качеству продукции и её упаковке — удобной и привлекательной. В коммерческие преобразовывались только некоторые крупные магазины с большими подсобными помещениями. Штаты подбирались из числа квалифицированных продавцов и кассиров. Не скрывалось, что коммерческая система должна была составить конкуренцию частникам на рынках.
Наркомы после серьёзного обсуждения идею поддержали, что и было оформлено особым решением СНК.
15 апреля 1944 года в Москве были открыты первые 20 коммерческих магазинов и несколько коммерческих ресторанов. В их числе — ресторан «Савой» при одноимённой гостинице (на углу Рождественки и Пушечной улицы).
Цены в коммерческих магазинах действительно были высокими, хотя и ниже цен у спекулянтов: 1 кг говядины стоил 45 руб., 1 кг сливочного масла — 100 руб., 1 кг сахара-песка — 75 руб. Коммерческие цены примерно в 10 раз превосходили пайковые.
Для сравнения: в 1944 году средняя месячная зарплата рабочего — 573 руб. (в металлургии — 697 руб., в угольной промышленности — 729 руб.); инженерно-технические работники получали в месяц в среднем соответственно 1209 руб., 1725 руб. и 1502 руб.; базовый оклад командира авиационного полка в звании майора (без премиальных выплат) — 1200 руб.
Тем не менее коммерческая торговля стала весьма популярной. Нарком Павлов впоследствии писал: «Даже при этих ценах желающих купить продукты оказалось больше, чем предполагали. Торговля по коммерческим ценам показала, что и в условиях нормированного снабжения можно в определённых размерах допустить свободную продажу некоторых товаров».
В августе 1944 года коммерческие магазины открылись в Ленинграде, затем в Киеве, Челябинске, Свердловске и ещё в 25 городах. К концу 1945 года продовольственные товары реализовывались в коммерческих магазинах в 130 городах, промышленные товары — в 40 городах. Коммерческие рестораны были в каждом крупном городе, в малых городах открывались чайные.
Все доходы от коммерческой торговли поступали в госбюджет и обращались на военные нужды. За 1944—1946 гг. коммерческая торговля принесла бюджету 5 млрд 200 млн рублей. Просуществовали коммерческие магазины и рестораны до декабря 1947 года — до отмены карточек.
Фолиа́нт — книга формата in folio, в которой размер страницы равен половине размера традиционного типографского листа. Страницы такого формата получаются фальцовкой в один сгиб], приблизительно соответствуют современному формату А3 (около 29×40 см). При печати на одном типографском листе размещалось 4 страницы — по две на каждой из сторон.
В широком смысле под фолиантом понимают любое многостраничное издание большого формата.
Существовали также книги меньших форматов: in quatro с размером страницы в 1/4 типографского листа и in octavo, в котором размер страниц составлял 1/8 типографского листа, а на самом листе при печати размещались 16 страниц. Фолианты были характерны для ранних этапов книгопечатания и со временем были вытеснены книгами меньших форматов и, за редким исключением, исчезли из современной полиграфической практики.
Начало истории про Степку и его боевых товарищей, начавших воевавать в 192-м мотострелковом батальоне, который входил в состав 192-й танковой бригады (с конца октября 1943 года - 39-й гвардейской танковой бригады), можно прочитать здесь, а её продолжение здесь и здесь, а также в предыдущей публикации.
После взаимных приветствий и передачи гостинцев, состоящих из яблок и апельсинов ("тебе витамины сейчас очень нужны") Филипп Кондратьевич перешел к вопросам "по делу":
- Вставать можешь?
- Могу, но врачи пока не разрешают.
- Долго ещё твой постельный режим продлится?
- Говорят, ещё не меньше пяти дней.
- А как сам чувствуешь себя?
- Когда лежу или сижу хорошо, а как только встану, сразу голова начинает кружится.
Начальник отдела Наркомвнешторга понизил голос:
- Попрошу тогда, чтобы тебя пока перевели в одноместную палату и завтра с утра тогда Якова Соломоновича к тебе пришлю. Он тебе вопросы про те облигации позадает. Помнишь его?
- Конечно, помню!
- С твоим приятелем-командиром он уже на эту тему побеседовал.
- А мы снова будем вместе работать?
- По облигациям и по одному из персонажей из той картотеки ответ на твой вопрос "да". Что там будет с тем бывшем абверовцем - это только забота смершевцев. Честно говоря, я не сторонник таких мешанин с тематиками. Но качальству, как говорится, виднее. Анастас Иванович дал добро на такой расклад... Полагаю, не без... Ладно, что-то я разговорился. В общем, создана объединенная оперативная группа, от нашего Наркоманта в неё вхожу я. Возглавляет её Николай Константинович...
- Тот майор-смершевец, который в Иране был?..
- Да. Он теперь подполковник и в центральном аппарате служит. А одним из двух заместителей у него будет твой приятель.
- Виктор?
- Он самый.
- А вторым заместителем будете вы?
- Голова у тебя продолжает работать хорошо. И это уже радует... Курировать работу группы будет один из заместителей Абакумова. Так что всё очень серьезно закручивается. И ещё к группе приклеплён пожилой сыщик-поляк, которого вы из Варшавы вытащили. Его оформили пока в секретариат нашего Наркомата, хотя он очень не хотел... Но но со своим уставом в чужой монастырь не ходят...
- Ты как считаешь, это Марек не подведёт?
- Он спокойный и умный. В Варшаве убийство сына пани Магды почти мимоходом сумел раскрыть... И по-моему влюблен в пани Магду.
- Очень ценное замечание!.. А "раскрыть" - это хорошо... Его конечно будут продолжать проверять. И смершевцы, и мы по своей линиии. Но время, как всегда, не терпит... Кстати, ты почему не спрашиваешь о Джанан? Забыл уже девушку?
- Не забыл. Но она наверное замуж вышла... - Не вышла. Записалась на курсы русского языка и успешно выполняет теперь некоторые простые поручения моего сменщика в Иране...
- Значит, я ей могу письмо написать?
- Можешь, если печатными буквами. А я передам с нашей почтой, только до этого прочитаю, уж извини...
- Спасибо, Филипп Кондратьевич!
- Ох, молодо-зелено! Прямо завидки берут!.. Ещё у меня к тебе будет серьёзная, частная и конфиденциальная просьба, Степан...
- Слушаю, Филипп Кондратьевич.
- Завтра вечером тебя собирается навестить Бэлла Михайловна...
- Как она?
- Она хорошо. Но у её мужа недавно возникли некоторые проблемы...
- А он разве не в армии служит?
- Он под бомбёжку в конце лета попал, контузию сильную получил, демобилизовали его. Сейчас работает снова в музее...
- А что за проблемы?
- Она тебе сама расскажет. Подумай, как можно будет ей помочь, но без огласки...
- Хорошо.
- Всё, время у меня вышло. Ещё к завотделению надо успеть забежать по поводу твоей новой палаты. Поправляйся скорей и на фрукты налегай! Надеюсь, в следующий раз встретимся, когда ты будешь совсем ходячий.
После ужина два санитара прикатили каталку и Степка "переехал" на ней в маленькую двухместную палату, называемую санитарами генеральской. Вторая кровать в палате пустовала.
Утром после негромкого и короткого стука и ответа "заходите" дверь "генеральской" палаты открыл Яков Соломонович. На плечах его гимнастёрки поблескивали узкие погоны капитана интендантской службы. На правой стороне его груди отсвечивала теперь эмалью и серебром новенькая двойная звезда "Отечественной войны". В одной руке у посетителя была авоська с мандаринами, которые сразу перекочевали на прикроватную тумбочку, образовав на ней небольшую и хорошо пахнущую оранжевую горку. Авоська была аккуратно свернута и исчезла в потфеле, который капитан интендантской службы разместил редом со стулом, на котором теперь сидел.
Разговор с Яков Соломоновичем продлился более часа. От мандаринов остались только одни шкурки. Медсестра, заходившпя в палату с горькой микстурой попросила и получила разрешение забрать с собой "эту красоту, посушить и в чай добавлять".
В одной папке, извлечённой из пухлого портфеля, оказались облигации, вытащенные Виктором из пачек, которыми был забит сейф в варшавском подвале. В другой папке были облигации, которые Яков Соломонович "просто принёс с собой, чтобы ты на них взглянул". В третьей папке Степка увидел страницу своего отчёта, посвященную описанию эпизода с облигациями. Задаваемые вопросы "крутились" фактически вокруг одного главного:
- Если ты утверждаешь, что толщина каждой пачки была примерно сантиметров по десять, то сколько таких пачек, на твой взгляд, было в сейфе?
- Но там были пачки и потолще, и потоньше...
- Не важно это пока. Нам надо хотя бы примерную оценку сначала получить. Сколько тиких пачек было в одном ряду и сколько таких рядов было в сейфе?
- Там темно было, я фонариком светил... А что это вообще за облигации?
- Ты уже официально включен в состав нашей новой группы?
- Я не знаю..
- Тогда я тебе ничего не говорил. Договорились?
- Договорились.
- Ты знаешь, что такое "воровской общак"?
- Примерно. Место, где преступники хранят деньги и ценности?
- Есть предположение, что содержимое того сейфа и есть что-то подобное...
- Общак варшавских воров?..
- Не обязательно.
- Но какой-то "коллектив" предусмотрительно сохранял накопленные средства в этом виде. Даты выпуска бумаг - триддаць седьмой и тридцать восьмой годы. А к одной из облигаций, которую Виктор вытащил из пачки, была приколота бумажка с польским именем. И имя это довольно известного человека в Польше до войны. Кстати, этот человек жил не в Варшаве... Зачем это было сделано, если облигации принадлежали только мужу пани Магды?
- Выходит, что муж пани Магды был своего рода смотрящим за этим общаком?
- Типа того. Сейчас наши разведчики его пытаются в Европе найти...
- Так проще было бы наверное...
Степка не стал высказывать вслух свою мысль до конца, а его собеседник в этот момент что-то помечал у себя в тетради и не очень внимательно слушал лейтенанта "исэ". К концу беседы у посещаемого сильно разболелась голова и он сильно вспотел. Яков Соломонович аккуратно записал все ответы лейтенанта "исэ" в пухлую тетрадь, пожелал скорейшего выздоровления и отправился "составлять официальный рапорт и делать окончательный расчёт количества бумаг".
Вечерняя Степкина посетительница начала с того, что расплакалась и расцеловала болящего, потом перешла к причитаниям:
- Исхудал-то совсем и круги под глазами!.. Рана серьёзная?
- Нет. Царапина. Завтра повязку уже с головы обещали снять.
- На вот поешь. Я тебе домашних котлеток с картошечкой принесла. Сейчас открыли коммерческие магазины, там можно хорошего мяса взять...
- Я не хочу сейчас, Бэлла Михайловна! Только что ужин был...
- Что у вас на ужин могло быть? Каша какая-нибудь с тушенкой поди...
- Каша была рисовая с молоком и с маслом. И ещё хлеб с сыром.
- Ешь всё равно, тебе говорят! Пока теплые. А вот ещё кумыс на базаре сегодня смогла схватить. Это конечно не мёд по вкусу, но очень полезный. Я своему Николаю даю. У него левая рука и нога ещё плохо двигаются после контузии...
- А кофе можно в коммерческих магазинах купить?
- Да, бывает там, но не всегда.
- Мне Филипп Кондратьевич сказал, что у вашего мужа какие-то проблемы возникли...
- Есть проблемы. Но это между нами, Степа, хорошо?
- Хорошо, Бэлла Михайловна.
- Доел? Я посуду с собой заберу...
- Да, спасибо, было очень вкусно.
- На здоровье! Выпей кумыс обязательно!
- Я позже выпью, если можно...
- Ну, слушай тогда про нашу проблему. Николай сейчас с головой ушёл в работу по своей основной специальности. Он говорит, что последствия контузии тогда легче переносятся. Но каждый день в музей и обратно ему ещё трудно самому ездить. Неделю назад он несколько старинных фолиантов из музея домой принёс, чтобы переводы некоторых мест из них сделать дома. Принёс их, так сказать, не официально. Его в тот день на машине подвезли... А через день, когда он поехал в госпиталь на процедуры, дети были в садике, а я в институте, нашу квартиру, как говорится на воровском жаргоне, "обнесли". Пропали эти самые фолианты, мои серёжки, столовые серебряные приборы и пятьдесят червонцев деньгами... И ты понимаешь, что обратиться официально в милицию мы из-за этих фолиантов не можем...
Раздался громкий стук в дверь. Посетительница заметно вздрогнула. На пороге палаты возник Виктор в новой гимнастерке с майорскими погонами и с авоськой в руке, в которой краснели и зеленели яблоки. Увидев смутившуюся Бэллу Михайловну новоиспеченный майор добродушно улыбнулся и продекламировал:
- Бойцы вспоминают минувшие дни и битвы, где вместе рубились они...
- Добрый вечер, Виктор! Вы наизусть знаете "Песнь о вещем Олеге"?
- Здравствуйте, Бэлла Михална! К своему стыду, только эти две строчки...
- Вас можно поздравить с новым званием?
- Это да!
- Поздравляю! Мне пора... Поправляйтесь, Степан! И подумайте, пожалуйста, что можно сделать...
- Я обязательно подумаю, Бэлла Михайловна!
Вечная Слава и Память бойцам и командирам Красной и Советской армии, участникам Великой отечественной войны!
Берегите себя, уважаемые читатели!
Подпишитесь на канал , тогда вы не пропустите ни одной публикации!Пожалуйста, оставьте комментарии к этой и другим публикациям моего канала. По мотивам сделанных комментариев я готовлю несколько новых публикаций.