Друзья, сегодня – 3 октября – исполняется 120 лет со дня рождения Алексея Георгиевича Сотникова (3 (16) октября 1904 – 18 февраля 1989) – прославленного скульптора Художественной лаборатории Дулёвского фарфорового завода имени газеты «Правда». Делюсь с вами замечательной статьёй, написанной к 70-летию скульптора.
Макаров К. Вольная птица Алексея Сотникова. К 70-летию с дня рождения скульптора // Декоративное искусство СССР, 1976. – № 1 (218). – С. 43–45.
Творчество Алексея Георгиевича Сотникова, его доброта в отношении к людям и зверям хорошо известны. Однажды у себя дома, в станице на Кубани, Сотников проснулся от квохтанья наседки. Наседка высидела в лукошке под кроватью цыплёнка.
«Сколько же ликования, сколько радости было! Поверите ли, – рассказывает А. Сотников, – каким человеческим голосом заговорила с ним, а потом с нами: всем возвестила о свершившемся чуде».
Чудо свершилось и тогда, когда была создана непревзойдённая по силе изображения сотниковская «Курица». Её стали называть «Птицей», ибо впервые художник возвёл её в такое гордое звание. В этом сила творчества А. Сотникова, основанная на истинной любви к природе и глубоком уважении к живой твари.
Не покажется ли всё это странным – ведь А. Сотников был вместе с теми, кто зачинал дизайн в нашей стране, учился во ВХУТЕИНе у В. Е. Татлина создавать проекты массовых вещей для нового советского быта, а тут вдруг такая живая форма? Но противоречий нет, если подходить к этому, как подходит Сотников – с полной верой в природу и желанием проникнуть в скрытые её тайны.
Так, например, он создавал во ВХУТЕИНе форму обтекаемого фарфорового поильника для детских яслей. Сосуд не членился на части – носик, ручку и тулово, а представлял собой, как какой-нибудь природный плод, одно целое. Такая форма предохраняла его от поломки, представляла определённые удобства при транспортировке и в обращении: молоко из поильника не проливалось.
В. Татлин пригласил Сотникова работать в свою мастерскую, находившуюся тогда в башне Новодевичьего монастыря. Там, как известно, разрабатывалась конструкция нового летательного аппарата – «Летатлина». Принцип «Летатлина» базировался на глубоком знании природы. Подобно чайке, которая может много дней находиться в полёте (само движение воздуха держит и направляет её полет), аппарат, по замыслу авторов, должен был парить в пространстве в состоянии полного равновесия, при котором малейшее усилие, переданное на крыло путём особых устройств, устремляет человека вперёд.
Идеи бионики, которые в 1920–1930-х годах увлекли художников (Татлина, Митурича и других), по-своему были близки и Сотникову. Можно сказать, что в этом с детства любимом мире природы Сотников с некоторых пор стал угадывать и прозревать конструкции нового индустриального века, и это ещё больше обостряло его представление о целесообразном, совершенном устройстве живых организмов и всего мироздания. Семь лет работы в мастерской Татлина не прошли даром. Полученные наблюдения и знания безусловно сказались потом при работе над скульптурной формой и, в частности, над фигурами белых фарфоровых птиц.
Проблема сочетания «живого» и «неживого», «природного» и «технизированного» представляет большой интерес для современной пластики. Чтобы раскрыть, как эта проблема решается в творчестве А. Сотникова, сравним две его работы разных периодов, но посвящённые одной и той же, типичной для скульптора теме материнства.
В первой из них, «Переполохе» (1947 год), изображена гусыня, защищающая гусят – анатомически точно, со всеми подробностями, какие возможно заметить, вплоть до отдельных пёрышек на крыльях. Здесь тема нашла своё воплощение в форме натурной (но не натуралистической), вплотную приближенной к природе.
Действие разворачивается открыто, оно как бы выплеснуто на поверхность: гусята кучкой в испуге метнулись к матери-гусыне, а та, готовая к защите, ринулась им навстречу. Столкновение этих скульптурных масс выражено в очень ясной и доступной для зрителя образной форме. В то же время вся группа охвачена одним порывом, одним общим волнением.
По-иному решает свою задачу скульптор во второй композиции, названной «Материнство» (1972 год). Восприятие этой скульптуры требует от зрителя большей подготовленности, но зато она и насыщает эмоционально несравненно больше. В ней меньше психологизма, сила её воздействия в другом – в общем строе декоративной композиции, в скрытом динамизме, великолепном звучании фарфора. Она не трогательна, как «Переполох», а столь же глубока по содержанию, как «Птица» или «Сокол». Изображена лебедь, несущая на спине птенцов. Детализации, свойственной «Переполоху», нет. Вся композиция замкнута в прямоугольный архитектонический блок. Тело птицы, шея, крылья, хвост, лапы, клюв вытянуты по горизонтали, подчёркивая один и тот же линейный ритм. Поверхность обобщена и сглажена, что заставляет фарфор сиять молочной белизной. Мы видим, что по форме скульптура решается и как вещь интерьерная. Она прекрасно может сочетаться с другими объёмами интерьера, участвовать в создании предметно-пространственной структуры. Она в ансамбле и общем ряду с сервизами, вазами и шкафами, но в то же время и выходит из этого ряда, выделяясь своим духовно-эмоциональным содержанием. И если первую группу, «Переполох», мы отнесли бы, в смысле композиционно-пластического решения и самого образного строя, скорее к станковой скульптуре, то вторую, «Материнство», – к разряду декоративных произведений.
В «Материнстве» Сотников добился определённого синтеза, но в том-то и дело, что не за счёт утраты живого и естественного. Ни требования современного интерьера, ни требования материала сами по себе не могут до конца объяснить особенность построения этой скульптуры. Архитектоника её опять-таки тесно связана с точным знанием и впечатлениями, полученными от природы. Но каким образом? «Думаю, – говорит Сотников, – человечество изобрело пароход, глядя на лебедей». И действительно, все в этой скульптуре скомпоновано, прилажено, пригнано плотно друг к другу, как в хорошо сработанном и умно устроенном механизме. «Материнство» создаётся, таким образом, одновременно и как живая, и как интерьерная, и даже как своего рода «индустриальная» форма, но побеждает первое.
«Переполох» и «Материнство» помогают охарактеризовать в целом две основных линии, по которым развивалось творчество А. Сотникова, хотя его и не исчерпывают.
Сотников создал много прекрасных работ – фигуры людей, вазы, посуду, фризы для зданий, проекты фонтанов, но прежде всего – фигуры животных, и главным образом – домашних. При совершенном лаконизме формы ему удается передать в них сам воздух родного для него степного кубанского края. Чайка плывёт по реке, рыбаки тянут огромную рыбу, собака, высунув язык, прячется от жары под деревом (скульптура «Лето»). Сделана вещь скульптурно, а в образном плане смотрится широко, привольно, живописно.
Но совершенно особое место занимают в его творчестве скульптуры «Сокол» и «Птица» (иначе – «Иволга»).
«Птица» предназначалась быть памятником всему живому при дороге, вьющейся в привольной солнечной степи. Мы привыкли к образу этой птицы, выполненной из фарфора: белая гладь и блеск фарфора стали её плотью. Но первоначальный замысел «Птицы» грандиозен. «Птица» представлялась скульптору своеобразным монументом из стали на автостраде в степной части Крыма. Она могла бы парить над огромным пространством степи. Потому Сотников задумал её в несколько десятков метров вышиной.
«В такой символической фигуре птицы на дорогах есть что-то восточное, – поясняет скульптор, – но мы ведь и живём на востоке Европы, и нам не чужды традиции и символы Востока». Огромный постамент «Птицы» мог служить придорожным зданием с проездной аркой посредине и выходом на верхнюю площадку, откуда, как с пристани, открывались бы степные дали и где путники могли бы встречать освежающий терпкий ветер вечерней степи. По мысли Сотникова, стальная птица должна была стать символом вольности и полёта человеческой мысли.
В 1957 году был создан знаменитый «Сокол». Скульптура эта стала символом творческих исканий А. Сотникова и одним из тех произведений, которые навсегда вписались в картину искусства ХХ века. «Сокола» часто называют «Птицей» (как и «Курицу», и «Иволгу»). Действительно, фигура вызывает более общие представления о гордой и смелой птице. Скульптор взял от сокола его стать, отказавшись от выявления некоторых других биологических черт, например, хищности. Тем не менее образ оказался абсолютно правдивым, а конструкция до предела напряжённой. Мощная грудь стремительным ядром вознеслась по вертикали ввысь. А над ней – не хищная разбойничья голова, а голова гордой вольной птицы. Этот стремительный ритм и конструктивная ясность всей фигуры в целом с восхищением воспринимаются зрителем.
А. Сотников продолжает работать всё с той же силой и талантом. За последнее десятилетие он создал много искренних и совершенных по форме произведений: «За жизнь», «Дед Мазай», «Гадкий утёнок», «Материнство» – тому пример. Но мечта Алексея Георгиевича – создать большой фонтан из фарфора с фигурами людей и животных для своей кубанской станицы.
Любовь осталась неизменной. Он пронёс через всю жизнь ту непосредственность и непредвзятость, ту участливость и к малой птахе, и к сильному зверю, которые свойственны только народному художнику. И в этом одна из главных причин цельности его творчества. На всех работах Сотникова лежит солнечный отблеск его золотого кубанского края.
К своему 70-летию Алексей Георгиевич Сотников пришёл крупным, признанным и для многих любимым скульптором.
Подписывайтесь на мой канал, давайте о себе знать в комментариях или нажатием кнопок шкалы лайков. Будем видеть красоту вместе!
#явижукрасоту #ясчастлив