19 сентября 1356 года в Столетней войне англичане разбили превосходящую по численности армию французов при Пуатье, битва была кровавой, и запомнилась решительной атакой на уставших от резни островитян французской элиты: конным отрядом короля Иоанна Доброго.
Король, считающийся и поныне эталоном рыцарственности, попал в плен, сдавшись малоизвестному для историков рыцарю из Сен-Омера - Дени де Морбеку, соотечественнику короля. Однако он не считал себя предателем - в своё время король Иоанн приговорил его к смерти и конфисковал все его владения. Морбек бежал, поступил на службу Эдуарду Черному Принцу, и как наёмник армии англичан и гасконцев вблизи стен Пуатье готовился отомстить королю.
Напомню, что "фишкой" данного канала является художественный рассказ об известном событии истории глазами вымышленного, либо малоизвестного человека. О рыцаре Дени де Морбеке (Denys de Morbeque) как раз неизвестно почти ничего, кроме факта пленения короля и обстоятельства его изгнания из Франции.
Некоторые романисты также добавляют к биографии Дени де Морбека следующую деталь: его отца, Гильома де Морбека по неизвестной причине убили солдаты отца Иоанна Доброго - Филиппа VI, таким образом можно предположить что сын мстил за отца - другому отцу венценосного рода.
...Эта безумная атака французского короля, слывшего воплощением рыцарственности, с самого начала была безумием. Мы уже выиграли эту битву. Английские лучники графа Уорика, якобы в панике отступившие на быстрых лошадках и муллах перед рыцарской конницей маршала Одреема, спешившись, хладнокровно расстреливали из кустарника и плетней, обвитого виноградом, маршальских оруженосцев, в то время, как другие лучники, из Уэльса, под командованием графа Оксфорда, били пробивающими доспехи стрелами с фланга, спрятавшись за кочками болота.
Эти целились в незащищённые бока лошадей, которые хрипя валились наземь, калечили всадников, втаптывая в грязь флаги и штандарты с родовыми гербами французской знати.
На кровавое поле как стервятники спешили англичане и валлийцы, которые добивали незнатных рыцарей и оруженосцев топорами, кистенями и моргерштернами. Выкупа за них получить бы не удалось. Опытный взгляд мародёра безошибочно узнавал таких "солдат удачи", и не всегда свидетельством их бедности был аскетичный доспех.
Скорее напротив, слишком богатые расшитые золотыми позументами сюрко и яркая кольчуга - говорили о том, что бедный, но гордый рыцарь заложил свой замок и влез в долги, лишь бы "достойно" выглядеть среди действительно блестящей знати.
Настоящие богатые титулованные особы распознавались по известным гербам; наживающиеся на войне солдаты отлично разбирались в геральдике. За одного такого пленника можно было выручить целое состояние. Как шакалы солдаты и сержанты шипели и чуть ли не кусали друг друга, оттаскивая крупы убитых лошадей, таща баграми и шипами алебард искалеченных, а иногда и почти совершенно невредимых баронов и графов.
С ними будут обращаться хорошо, лечить и кормить, а потом - ждать выкупа от родни, которым конечно завладеет почти целиком какой-нибудь английский лорд, но и пленившему ценного всадника солдату - полагался изрядный куш.
Точно также англичане расправились с конницей маршала Клермона, и я сам видел с холма, как его тело было погребено под сотнями других тел рыцарей и лошадей, и как какой-то валлиец сорвал с его мёртвой головы позолочённый шлем, а потом протёр сапоги его знаменем с гербом: золотыми дельфинами на алом поле.
Дофин Карл, старший сын Иоанна, - поступил лучше, его рыцари спешились ещё вне досягаемости от наших стрел, и сотрясая землю, медленно но неотвратимо пошли на наши позиции. Тактика "расстрел лошадей" - уже не подходила для спешенного наступления профессиональных французских рубак, англичане к тому времени устали, предыдущие атаки конницы всё же проломили изгороди плетни, под прикрытием которых так славно было расстреливать конную элиту Франции, да и мародёры слишком уж увлеклись добычей, выискивая знать, чтобы захватить в плен раненого графа или стащить с его трупа дорогой доспех.
Эта пешая атака могла бы сработать, но в это время Эдуард Чёрный принц, одинаково прославленный и в боях, и в бесчинствах, - бросил на пеших нас, свежий резерв, которым командовал я, лишённый замка и всего наследства, а также и наследия - Дени де Морбек из Пикардии. Нас, северян, соотечественников "центральных" французов, было немного, но Чёрный принц нас ценил больше, чем гасконцев и аквитанцев, более преуспевших в грабежах, чем в настоящих сражениях.
Пусть с трудом, но мы всё же отбили атаку дофина, и всем казалось, что битва выиграна, но король Франции - всех удивил. Однако прежде чем я опишу это событие и должно быть - самое известное в моей жизни деяние, благодаря которому я должно быть войду в историю, как "рыцарь из Сен-Омера, пленивший короля", - расскажу немного о себе и о том, почему судьба привела меня под Пуатье.
Моего отца Гильома де Морбека, владеющего деревней Морбек и замком близ неё, вероломного убили по приказу отца Иоанна - Филиппа; чем заслужил мой батюшка немилость короля, - мне по малолетству известно не было. Меня воспитал дядя, имеющий кое-какие заслуги перед французским двором, об обстоятельствах убийства своего брата, моего отца, он хранили загадочное молчание. Его положение при дворе спасло мне жизнь и я даже избегнул поражения в правах, и достигнув совершеннолетия, стал владельцем полуразрушенного мародёрами отцовского замка и пришедшей в запустение деревни Морбек.
Впрочем, мне этого хватило, чтобы скопив кое-какую сумму, переехать в Париж, и там уже мне пришлось изведать королевский гнев. Я убил на турнире любимчика короля Иоанна, чьё имя даже не хочу произносить. По моему несчастью, он оказался бастардом короля, а я имел несчастье пронзить его мозг тяжёлым турнирным копьём, которое вошло ему в глаз через отверстие шлема.
Я успел бежать, меня негласно приговорили к смерти, и тут судьба мне улыбнулась: я получил шанс отомстить и за отца, и за себя. Храбрый до чёртиков, но глуповатый король - собрал вокруг себя "знатнейшую знать" Франции и под королевским стягом - белыми и золотыми лилиями на голубом, а также под главной святыней - орифламмой Карла Великого, пламенным узким вертикальным штандартом с золотым солнцем и звёздами, - сначала шагом, потом рысью, а потом галопом поскакал на наши позиции.
Повторю - это было чистое безумие и одновременно - чистейший героизм и воплощение рыцарственности, безумство храбрых, которым одновременно и восхищаешься, и смотришь с сожалением на скачущих мертвецов, которые ещё не знают, что уже мертвы.
Вздох боли, ужаса, восхищения и даже сострадания пронёсся вокруг палатки Чёрного принца. Король скакал в центре, а по бокам прославленный в веках рыцарь и поэт, а также знаток рыцарских ритуалов и победитель турниров Жоффруа де Шарньи с пламенно-золотой орифламмой и Эстас де Рибомон - с королевским знаменем - белые и золотом - лилии на голубом, - скакали клином прямо на нас.
Его окружали графы и виконты, сенешали и маршалы, коннетабли и архиепископы-воины - цвет Франции, сок знати, ведущие свои родословные от Карла Великого и даже от Меровингов, длинноволосых королей франков.
Крик "Король и Сен-Дени!" - перекрыл лязг доспехов.
Эдуард наконец оправился от потрясения при виде зрелища героического, но безумного деяния короля, своего кузена, и дал сигнал для встречной атаки.
Двести отборных и свежих, не участвующих в предыдущей рубке конных, закованных в лучшие доспехи англичан, - поскакали навстречу небольшому отряду короля Иоанна.
Английскую кавалерию прикрывали с флангов пешие: копейщики и вооружённые топорами и алебардами йомены и джентри, в то время как моему отряду северян было приказано атаковать прикрывающих короля генуэзских арбалетчиков с огромными щитами-павезами.
Свою задачу мы выполнили быстро, и у меня появилось время посмотреть на сшибку двух конных лавин.
Закованные в доспехи огромные скакуны сшиблись грудью, ломались копья, мечи звенели о доспехи, лошади и всадники падали... воцарился кровавый хаос, и в этот момент я понял, что не хочу убивать такого храброго, хотя и не отличающегося здравомыслием монарха, но обязательно возьму его в плен. И мне повезло!
Да, сначала я хотел убить короля Иоанна, отомстив за отца и за себя. Я не чувствовал себя предателем, хотя говорил по-французски, убивая французов. Я сражался за личную и родовую честь, и потом, ведь я был северянин, пикардиец и не вполне француз! За французов против англичан сражались шотландцы под командованием лорда Дугласа, а ирландцы продавали свои мечи как Иоанну, так и Чёрному принцу; за последнего выступили и южане: гасконцы и аквитанцы, да и Бургундия с Шампанью, говоря по-французски, всегда держалась стороны англичан.
Под королём давно убили коня, были убиты к этому моменту герцог Пьер I де Бурбон, коннетабль Франции Готье VI де Бриенн, маршал Франции Жан де Клермон, Роберт герцог Дураццо, епископ Шалонский, виконт Рено IV де Понс с сыном Рено V де Понсом, 16 баронов, 2426 рыцарей (об этом я узнал конечно позже), под Пуатье полегла вся французская знать, и лишь король Иоанн Добрый вместе с сыном Филиппом, будущим герцогом Бургундским, отбивался секирой от окруживших его англичан.
Короля боялись не только убить, но и ранить. Настолько это был ценный трофей! За живого и невредимого монарха Англия могла бы потребовать колоссальную сумму и невиданных уступок территорий, в то время как мёртвый король - стоил гораздо меньше.
Его труп конечно тоже можно было продать, но окружившие короля уже получили приказ от Эдуарда: "Чтобы ни один волос не упал с его головы!" "Сдавайтесь, сдавайтесь!" - кричали ему со всех сторон, зная, что получат за пленника от принца Уэльского не меньше тысячи золотых экю, однако монарх, наделённый от природы здоровьем и силой, лишь отмахивался от окружающих огромным топором, успев ранить многих англичан.
Я подъехал к кольцу вокруг Иоанна, вложив в ножны меч, и растолкав окружение, сказал на хорошем французском, без пикардийского акцента, годы жизни в Париже - сослужили хорошую службу: "Сир, сдайтесь мне, я ваш соотечественник. Я отведу вас к принцу Эдуарду, вашему кузену, и к вам отнесутся по-королевски, сообразно вашему титулу".
"Кто вы?" — спросил Иоанн. „Сир, я — Дени де Морбек из Пикардии, но я служу английскому королю. Я не служу Франции, лишившей меня всего, приговорённый вами к смерти, убивший на турнире вашего внебрачного сына. Я - тот, чьего отца убили по приказу вашего отца, сир".
Король вздрогнул, посмотрел на меня и кажется узнал.
Стянув кольчужную перчатку с правой руки, он протянул её мне в знак сдачи, и опустил секиру.
"Я, король Франции Иоанн, сдаюсь французу, но не сдаюсь англичанам, хотя и сдаюсь Англии, отведите меня к кузену Эдуарду!"
"Надеюсь, что вы получите от принца Уэльского хорошую награду за моё пленение и это отчасти возместит ваши убытки", - добавил король-рыцарь.