От редакции
Благодарная и деятельная память Владимир Спектора продолжает восстанавливать полотно русской жизни Донбасса. Знаменитый луганский завод, лидер транспортного машиностроения СССР, Ворошиловградская «Заря», чемпион страны по футболу, талантливая поэтесса…
***
Гридасова Валентина Григорьевна (29.01.1949—07.02.2024), поэт, литературовед, автор нескольких книг стихотворений, первая из которых вышла в свет в начале 80-х годов прошлого века в издательстве «Донбасс» (Донецк). Окончила Днепропетровский университет по специальности «химик-технолог», а также Высшие Литературные курсы (Москва). Начинала творческий путь в Луганске.
В начале 80-х годов прошлого века в издательстве «Донбасс» в Донецке вышел в свет коллективный сборник лучших молодых поэтов Луганской и Донецкой областей. Попасть в число авторов сборника было очень престижно и достаточно сложно. Кстати, большинство молодых поэтов в дальнейшем в своем творчестве так и остались молодыми. Кто-то прекратил занятия поэзией, кто-то не смог преодолеть планку «взрослого» уровня. Настоящими мастерами, пусть и не звёздными, стали единицы. Сразу вспоминаются Андрей Медведенко, Татьяна Литвинова, Иван Чалый… И Валентина Гридасова, чьи стихи были украшением сборника. Вскоре у нее вышла собственная книга стихотворений «Родство души». В те времена это было грандиозное событие. Это сейчас — заплати и через месяц (а то и раньше) получи тираж. Тогда процесс издания книги длился годами. И не факт, что обязательно завершался выходом книги. Могли и не издать… Так что событие действительно было выдающееся. Но прошло оно неожиданно тихо, практически незаметно. Сейчас уже не узнаю, почему. Возможно, всё совпало — интеллигентная скромность и спокойная сдержанность Валентины, ее «лица необщее выраженье» и отсутствие стремления подстраиваться и быть как все… Но цену себе, своему таланту она знала, просто не выпячивалась. А в подтверждение — только два стихотворения из этой книги. Мне кажется, они говорят сами за себя:
Энергия мысли
Вчера — рекой была вода.
На ней волна качалась слепо.
Сегодня — предо мною слепок
реки. Он сделан изо льда.
Я мысли обуздаю ход.
В словах смирю ее свободу.
Она ж из слов к тебе придет
взрывною мощью ледохода!
На футбол!
Жизнь, меня одари не весной,
не удачею, не любовью — передачею навесной
на зеленом футболе.
Одари, одури. Озари!
Одели меня полною мерой.
Контратаки-финты-вратари!..
Расшнурованы нервы.
Современный неистовый храм.
Жажда гола — общность молитвы.
Поклонение общим богам
и дыханье в едином ритме.
А на хорах — смятенье времен.
Вечный Блантер там палочкой машет.
И в бессмертье уносится звон
молодого футбольного марша.
Дух спортивный, спортивный недуг.
Послематчевый марш вразнобой.
…И еще они долго идут
непрерывной, несметной толпой.
Кстати, работала она отнюдь не в гуманитарной сфере. Валентина была ведущим специалистом химической лаборатории на аккумуляторном заводе. Мне повезло — мы подружились, и я смог убедиться во всех прекрасных качествах ее натуры, в ее таланте не только поэта, но и наставника. Как раз тогда издательство «Донбасс» вернуло мне, забраковав, рукопись первой книги. Валентина попросила дать ей эту рукопись на пару дней. Через два дня вернула, и я с изумлением увидел, что она полностью переработала не только структуру книги, но и многие тексты стихотворений. Как она сказала, это просто пример того, как написала бы она. Мне было очень интересно. Тем более что Валентина подробно объяснила, какими причинами руководствовалась при корректировке текстов, попутно прочитав мне очень полезную лекцию о рифмах, ритмике, поэтических размерах и необходимости соблюдать писаные и неписанные правила стихосложения.
Проиллюстрировала теорию примерами из книг Томашевского, Эйхенбаума и Шенгели. И всё это — доброжелательно, без снобизма и высокомерия. Переоценить эту помощь невозможно. Все предложенные переделки я внимательно изучил. Но в конце концов сделал по-своему. Валентина согласилась. Поэзия — дело индивидуальное. Но ее поддержка была важна, и помнится по сей день. А потом она уехала в Москву. Интернета еще не было, и с бумажными письмами как-то не сложилось. Видимо, судьбой предопределено время общения и разъединения. Долгие годы я не знал, как шел у нее процесс завоевания поэтического олимпа в столице. Думаю, что ее талант был востребован. Был, потому что в этом году Валентины Гридасовой не стало. Но остались ее стихи. С которыми предлагаю познакомиться читателям «Камертона». Стихи замечательные. И пусть эта поздняя встреча с талантливым творчеством прекрасного поэта останется в памяти любителей литературы. А в моей памяти Валентина — навсегда молодая автор своей первой книги, поэтический наставник, друг… И память эта — светлая.
Владимир Спектор
***
Валентина ГРИДАСОВА (1949—2024). «Поздняя встреча»
Ветер аэродромов
Ветер аэродромов,
немыслимый ветер! —
меня провожал дома,
в городе дальнем встретил.
Будто летел со мной ты,
мой приятель минутный,
на крыле самолета
съежившись неуютно.
Я узнаю тебя, ветер! —
в месте случайной посадки
ты, вездесущий и вещий,
подбадривающе посапывал.
Видимо, от бездомья
лучшее средство — скорость.
В пекле ревущих бессонниц
мчишься ты, вихрем корчась.
От скорости глуп и слеп —
за самолетом вслед!
Отпетость твоя известна.
Но вот замираешь, строг,
в память мгновенного ветра
авиакатастроф.
Ночной разговор
Остывает ночной разговор,
как потухший костер.
Мы с тобой пополам разорвем
эту ночь.
И на память возьмем.
Ночью ярче и емче слова.
Ночью память легка.
Проступают сквозь тьму острова,
остывает под утро река.
Магия небес
Облака — это мысли неба
в бесконечном теченье.
Облака — это серые недра
голубых полушарий.
В непознанном их значенье —
извечные неба чары.
Телескопов не сомкнуты веки.
Неизменно из мглы времен
взор пытливого человека
к небесам устремлен.
Но издревле понятна святая,
наиглавнейшая мудрость небес:
в чистого неба тайне —
счастья земного крест.
Ведь не зря очевидцы гибли,
как узревшие смертный грех:
опухоль ядерным грибом
на небесной коре.
В начале
В лесу,
как в соборе, стоим.
Молча. Боимся сфальшивить.
Органные трубы — стволы —
гул недр поднимают к вершинам.
Еще ничто не свершилось,
мы в боли и вере вольны.
И речи глубин —
по вершинам! —
как музыки вещей валы.
Снег
Валит, с кутерьмою вьюжною.
Но снегу наперекор —
те бесшабашные юноши
в ушанках наперекос.
Мокрый, дыханье сушит он.
Но снегу наперерез —
в пару, мгновенно остуженном,
поток изящных словес.
Азарт их резвый оправдан:
в толпе ушаночьей той —
красное, в снежную крапину,
одно девичье пальто.
Баллада о первой любви
Нас первый поцелуй когда-то породнил.
Мы были два живых огромных сердца,
когда навстречу двигались друг другу.
Два юных мира, мы соприкоснулись.
Касанье вышло там, где ныне губы.
Их не было тогда.
Как не было лица, и рук, и глаз.
И не было волос, — была коса.
И мальчик понимал, что дергать — больно.
Что можно расплетать, и гладить,
и целовать их, — он не знал.
Я позже поняла, что некрасива,
и это знали все.
А мальчик тот не знал!
Но ноги стройные, а волосы густые.
И это знали все,
лишь мальчик тот не знал.
И я не знала, был ли он красивым.
Мы встретились недавно — два лица
со взрослыми усталыми глазами,
две пары ног, колени, руки, плечи...
Две головы. —
И было в том спасенье!
Вдвоем нам оказалось интересно —
в награду той несбывшейся, далекой
и первой для обоих нас любви.
У жизни и любви две разные дороги.
Случается, они пересекутся,
потом идут все дальше друг от друга.
Жизнь без любви.
А что любовь без жизни? —
Абстракция, мечта, надежда?
И что же люди,
те, что породнились
при встрече с первою для них любовью?
Что их роднит сейчас,
живущих в отдаленье
или живущих под одною крышей?
О первая любовь, дар волшебства
ты оставляешь нам, когда уходишь.
Он воскрешает память ощущений
при имени одном давнишнем
и сердце юное он возрождает к жизни.
Он именем любви спешить на помощь
велит, когда один из нас в несчастье.
Всю жизнь он заставляет нас, любивших,
взаимно быть в ответе друг за друга.
Все, связанные первою любовью,
храните этот дар!