Ночью стало заливать кухню. Из квартиры сверху. Там давно никто не живет, дверь опечатана.
А у нас тут стены недавно покрашенные.
Звоню в диспетчерскую. Да, говорят, пришлем слесаря.
Явился слесарь, оглядел мрачно, как потолок разбухает: «Надо стояк перекрывать».
А надолго, спрашиваю.
«Не знаю, говорит, надо в ту квартиру попасть, но мы не можем».
И перекрыл. Холодная есть, горячей нет.
Случилось это с минувшего четверга на пятницу.
Приходили с утра еще люди, осматривали потолок. «Мда», говорили. Один даже сфотографировал.
Будто в музее.
Извините, говорю, а скоро вы там разберетесь с закрытой квартирой и включите нам горячую?
«Надо звонить», отвечают загадочно.
Куда звонить, кому звонить – непонятно.
Миновали выходные, мы так и сидим без горячей. Жена сердито греет кастрюли.
И ведь отрубили во всем подъезде, на двенадцати этажах. Но тишина, лишь холодные краны.
В понедельник начал звонить в ту же диспетчерскую.
«А мы вообще не обслуживаем ваш дом, вас другие обслуживают».
Как это, удивляюсь, вы же в нашем доме сидите.
«Сидим. Но не обслуживаем».
А нам, спрашиваю, что делать?
«Звонить тем, кто обслуживает».
А кто, спрашиваю, обслуживает? Дайте телефоны.
«Не могу, это личные телефоны».
Все это уже походило на смесь Чехова с Бузовой.
Жена пишет с работы: ну что, дали горячую?
Не дали, отвечаю.
Вечером опять мылись в кастрюльках. Жена была очень хмурой.
Вчера я понял: еще немного и жена не будет считать меня за человека. Что это за муж, который не может добиться горячей воды. Бросит меня.
И я отменил встречи, дела, стал ходить по истертым ступеням, ругаться с полными тетеньками. Ага, кругом мфц, инновации, похорошеламосква – но самым надежным способом остается тот же, что практиковали еще наши бабушки-дедушки.
И вдруг как-то все быстро нашли, решили, включили. Жена снова меня полюбила.
А теперь самое интересное. Горячей не было пять дней. Так вот из всех двенадцати этажей я единственный, кто протестовал и ругался. Остальные терпели. А вы говорите.
А.Б.
