Николай вздрогнул, оторвавшись от книги. Его жена, обычно сдержанная и улыбчивая, сейчас пылала праведным гневом. Морщинка между бровей, сжатые губы — всё выдавало её крайнее раздражение.
— Что на этот раз? — вздохнул он, уже догадываясь об ответе.
Анна плюхнулась на стул, подперев щёку рукой.
— А то ты не знаешь! Опять умудрился сцапать половину курицы, да ещё и самую сочную часть. А нам что? Крылышки да шейка!
Николай поморщился. Каждое воскресенье одно и то же. Семейные обеды у родителей превратились в негласное соревнование: кто успеет ухватить лучший кусок. И его старший брат Геннадий неизменно выходил победителем.
— Может, он просто не замечает? — неуверенно предположил Николай.
Анна фыркнула:
— Ага, как же! Ты видел, как он глазами шарит по столу? Как коршун над добычей кружит.
Она замолчала, погрузившись в воспоминания. Перед глазами встала картина сегодняшнего обеда: уютная гостиная, большой овальный стол, уставленный блюдами. И Геннадий — грузный, с масляным взглядом — первым тянущий руки к дымящемуся блюду.
— Знаешь, что меня больше всего бесит? — вдруг сказала Анна. — Не сама эта его... прожорливость. А то, что все делают вид, будто ничего не происходит.
Николай пожал плечами:
— Ну а что тут сделаешь? Не драться же за еду, в самом деле.
— Вот именно поэтому он и наглеет всё больше! — воскликнула Анна. — Никто слова поперёк не скажет. Эх, будь моя воля...
Она не договорила, но в глазах зажёгся хитрый огонёк. Николай насторожился:
— Только не вздумай что-нибудь выкинуть. Мама расстроится.
Анна вскочила, заметалась по кухне:
— Да уж, не дай бог задеть чувства ненаглядного Геночки! Лучше мы все будем молча глотать обиду, да?
Николай растерянно наблюдал за метаниями жены. Он и сам не раз ловил себя на мысли, что поведение брата за столом... неподобающее, мягко говоря. Но одно дело — думать, и совсем другое — действовать.
— Аня, — осторожно начал он, — может, не стоит раздувать из мухи слона? Ну, любит человек поесть...
— Поесть?! — Анна резко обернулась, сверкнув глазами. — Ты это называешь «поесть»? Да он, как саранча, всё подчистую сметает! А остальные пусть так, объедками давятся?
Она плюхнулась обратно на стул, обхватив голову руками:
— Нет, так больше продолжаться не может. Я что-нибудь придумаю.
Николай похолодел. Он слишком хорошо знал этот тон — решительный, не терпящий возражений. Когда Анна что-то вбивала себе в голову, остановить её было невозможно.
— Милая, — попытался он ещё раз, — давай не будем горячиться. Может, просто поговорить с Геной? Объяснить ему...
Анна подняла голову, и Николай осёкся. В глазах жены плясали озорные искорки:
— Поговорить? О нет, дорогой. Разговоры тут не помогут. Нужно действовать.
Она встала, потянулась, как кошка. И вдруг хитро прищурилась:
— Знаешь, кажется, у меня появилась идея. Раз уж Гена так любит самые лакомые кусочки... что ж, будут ему кусочки.
Николай почувствовал, как по спине пробежал холодок. Что бы ни задумала Анна, он уже знал — добром это не кончится.
LM
Теперь давай напишем следующую часть "Развитие". Обязательное условие: в любой момент читатель не должен знать больше того, что известно главной героине. При написании текста старайся использовать менее частотные слова и словосочетания. Используй разные структуры предложений, делай предложения разной длины, состоящими из разного количества слов, не злоупотребляй деепричастными оборотами, добавляй эмоциональную окраску словам людей. Не используй наиболее частотные клише. Используй в тексте длинное тире, кавычки-ёлочки.
Следующая неделя для Анны пролетела как один миг. Она с головой погрузилась в кулинарные эксперименты, превратив их небольшую кухню в настоящую лабораторию вкусов.
— Коля, попробуй это, — она протянула мужу ложку с каким-то замысловатым соусом.
Николай осторожно лизнул:
— Ого! Острое какое... А это для чего?
Анна загадочно улыбнулась:
— Увидишь в воскресенье.
Она металась между плитой и разделочным столом, что-то шинковала, взбивала, запекала. Николай только головой качал, наблюдая за этой бурной деятельностью.
— Ань, может, хватит уже? — не выдержал он в пятницу вечером. — Ты же с ног валишься.
Но Анна лишь отмахнулась:
— Я в полном порядке. И вообще, это не просто готовка — это миссия.
В её глазах горел азартный огонёк, и Николай понял — спорить бесполезно.
Наконец наступило воскресенье. Анна встала ни свет ни заря, колдуя над своими кулинарными шедеврами.
— Не многовато ли? — усомнился Николай, глядя на батарею контейнеров.
— В самый раз, — отрезала Анна. — И не спрашивай больше ни о чём. Просто помоги донести.
Когда они появились на пороге родительского дома, мама Николая всплеснула руками:
— Аннушка, золотце, ну зачем же ты так расстаралась?
— Да ладно, мам, — улыбнулась Анна. — Мне в радость.
Она принялась расставлять свои блюда на столе, то и дело поглядывая на часы. Николай нервничал, не зная, чего ожидать.
Наконец раздался звонок в дверь — явились Геннадий с женой Мариной.
— О, да тут уже пир горой! — прогудел Геннадий, потирая руки.
Анна мило улыбнулась:
— Присаживайтесь, сейчас всё будет готово.
Она скрылась на кухне, а Николай задержал дыхание. Что бы ни задумала жена, развязка близка.
Анна вернулась с большим блюдом, источавшим умопомрачительный аромат.
— Прошу к столу! — торжественно объявила она. — Сегодня у нас особенное меню.
Все уселись, и Геннадий, как обычно, первым потянулся к блюду:
— Ну-с, попробуем, чем нас угостит наша искусница.
Анна с невинным видом наблюдала, как он накладывает себе полную тарелку. Остальные тоже приступили к еде.
И тут началось.
Лицо Геннадия вдруг покраснело, на лбу выступили капельки пота. Он схватился за стакан с водой, залпом осушил его.
— Ч-что это? — прохрипел он. — Огонь какой-то!
Анна участливо наклонилась к нему:
— Ой, Гена, прости пожалуйста! Я совсем забыла предупредить — это же острое буррито. Специально для тебя приготовила, зная, как ты любишь поострее.
Геннадий побагровел ещё сильнее:
— Какое, к чёрту, буррито?! Я острое терпеть не могу!
— Да? — Анна изобразила искреннее удивление. — А я была уверена, что ты всегда самые острые кусочки выбираешь. Ну, ничего, вот, попробуй это — запеканка с сыром.
Геннадий с опаской положил себе кусок запеканки. Откусил — и тут же скривился:
— Фу, горько! Что за гадость?!
— Ах, прости, — всплеснула руками Анна. — Это же с горгонзолой. Ты же всегда первым выбираешь сырные блюда, вот я и подумала...
Остальные с изумлением наблюдали за этой сценой. Николай сидел ни жив ни мёртв, ожидая, чем всё закончится.
Геннадий обвёл взглядом стол:
— А нормальная еда тут есть вообще?
— Конечно! — с готовностью откликнулась Анна. — Вот, попробуй салат. Там много зелени, очень полезно.
Геннадий с сомнением поковырял вилкой в салате, отправил в рот. И тут же выплюнул:
— Да что ж такое! Оно же кислое, как уксус!
— Ой, — Анна прикрыла рот ладошкой. — Кажется, я переборщила с лимонным соком. Но ты же всегда так активно накладываешь себе салаты, вот я и старалась...
Геннадий вскочил, отшвырнув салфетку:
— Да что за издевательство?! Вы что, сговорились все?
Повисла неловкая тишина. Николай откашлялся:
— Гена, ну что ты. Никто не сговаривался. Просто... недоразумение вышло.
Анна невинно хлопала ресницами:
— Правда, Геночка, я же как лучше хотела. Ты всегда первым выбираешь самые лучшие куски, вот я и решила — приготовлю специально для тебя...
Эти слова словно прорвали плотину. Марина, жена Геннадия, вдруг фыркнула, пытаясь сдержать смех. За ней не выдержала мама, прыснув в салфетку. Даже всегда серьёзный отец едва заметно улыбнулся.
Геннадий ошарашенно переводил взгляд с одного лица на другое:
— Вы... вы это специально, да?
Анна пожала плечами:
— Ну что ты, Гена. Я просто хотела порадовать тебя особенными блюдами. Ведь ты у нас такой... особенный едок.
И тут Геннадий осел на стул, словно из него выпустили весь воздух. Его щёки пылали, но уже не от острой пищи — от стыда.
— Я... — пробормотал он. — Я не думал, что...
Анна мягко улыбнулась:
— Ничего страшного, Гена. Бывает. А теперь, может, попробуем нормальной еды? Я ведь и правда наготовила всего.
Она встала и принесла с кухни ещё одно блюдо — с обычной, неострой и невычурной едой.
Геннадий несмело потянулся к тарелке, но замер. И вдруг произнёс:
— Анечка, а ты... ты первая положи себе, ладно?
Анна просияла:
— Конечно, Гена. С удовольствием.
Казалось, инцидент с едой исчерпан. Геннадий присмирел, остальные члены семьи с облегчением вздохнули. Анна торжествовала, но виду не подавала. Обед продолжился в непривычно тихой атмосфере.
— А знаете, — вдруг нарушила молчание мама, — я тут на днях старые фотоальбомы перебирала. Столько воспоминаний нахлынуло!
Она поднялась из-за стола:
— Сейчас принесу, я их с собой привезла. Покажу вам кое-что интересное.
Анна насторожилась. Что-то в голосе свекрови ей не понравилось. Николай тоже заёрзал на стуле, бросив на жену встревоженный взгляд.
Мама вернулась с потрёпанным альбомом в руках:
— Вот, полюбуйтесь! Наши мальчики в детстве.
Она раскрыла альбом, и все склонились над пожелтевшими фотографиями.
— Ой, а это кто такой упитанный? — воскликнула Марина, указывая на снимок пухлощёкого карапуза.
— Это наш Коленька, — с нежностью произнесла мама. — Он у нас такой сладкоежка был! Всё конфеты да пирожные...
Анна удивлённо посмотрела на мужа. Тот сидел красный как рак и, казалось, готов был провалиться сквозь землю.
— А вот Геночка, — продолжала мама, перевернув страницу. — Худенький такой, даже костлявый. Помнишь, пап, как мы его откормить пытались?
Отец хмыкнул:
— Ещё бы не помнить. Чего только не делали — не ел, хоть тресни.
Анна растерянно переводила взгляд с фотографий на сидящих за столом братьев. В голове не укладывалось: неужели этот тощий мальчуган на снимке — Геннадий?
— А вот они вместе, — мама ткнула пальцем в очередное фото. — Коля всё норовил своё отдать Гене. Помнишь, сынок?
Николай пробормотал что-то невнятное, ещё ниже опустив голову.
— Постойте, — Анна почувствовала, как земля уходит из-под ног. — То есть... Коля был толстым, а Гена — худым?
Геннадий вдруг расхохотался, громко и немного нервно:
— Ну да! Я ж вечно голодный ходил. Только годам к двадцати в еду влюбился.
— А я... — Николай наконец поднял глаза, — я потом спортом занялся. Похудел.
Анна сидела, оглушённая этим откровением. Все её представления о братьях, годами копившиеся обиды — всё рассыпалось в прах.
— Но почему... — она запнулась, подбирая слова. — Почему ты никогда не рассказывал?
Николай пожал плечами:
— Да как-то... неловко было. Думал, ты меня разлюбишь, если узнаешь, каким я колобком в детстве был.
— Глупый, — прошептала Анна. И вдруг расхохоталась — звонко, заразительно.
Её смех подхватили остальные. Даже Геннадий, поначалу насупившийся, не выдержал и присоединился к всеобщему веселью.
Отсмеявшись, Анна вытерла выступившие на глазах слёзы:
— Ох, ну и насмешили вы меня, братцы-кролики! А я-то думала...
Она осеклась, вспомнив о своей «миссии». Щёки заалели от стыда.
— Гена, — тихо произнесла она. — Прости меня, пожалуйста. Я вела себя как последняя дура.
Геннадий махнул рукой:
— Да ладно, забыли. Я, конечно, не ожидал такой... кулинарной атаки. Но, знаешь, — он хитро прищурился, — может, оно и к лучшему.
— В каком смысле? — удивилась Анна.
— Ну, — Геннадий почесал затылок, — я ведь и правда иногда... того. Увлекаюсь за столом. Старая привычка — хватать побольше, пока дают.
Он виновато улыбнулся:
— Обещаю исправиться. Только больше не корми меня этой огненной гадостью, ладно?
Анна рассмеялась:
— Договорились!
Она обвела взглядом родные лица: смущённого Николая, лукаво подмигивающего Геннадия, улыбающихся родителей. И вдруг поняла: вот оно, настоящее семейное счастье. Не в идеальных обедах, не в правильном распределении кусков. А в этих тёплых улыбках, в способности посмеяться над собой, в умении прощать чужие ошибки.
Уважаемые читатели, каждый ваш лайк, комментарий или подписка — это не просто клик. Это ваш отзыв о моем творчестве, и он очень важен для меня!