Есть в английском языке выражение «Self-made» – сделавший себя сам, то есть всего в жизни добившийся самостоятельно. В русскую лексику Н.Г. Чернышевский ввёл сходный по смыслу термин: «самоломанный». Так он охарактеризовал своего героя Рахметова, который сломал все свои «барские» привычки, порвал с семьёй (богатые помещики!), ушёл «в народ», закалил тело и душу, превратившись из барчука-неженки в независимую, достойную личность.
Вот так и личность Георгия Яковлевича Седова привлекательна и ярка. Он действительно сумел подняться с самого дна жизни: рождённый в беспросветной нужде в семье рыбака в местечке с говорящим названием– Кривая коса, в семье, где было 9 детей, Георгий и голодал, и с сёстрами просил подаяние под окнами соседей, когда отец ушёл на заработки и пропал на 3 года, и батрачил. Лишь в четырнадцать лет Седов переступил порог церковно-приходской школы – до той поры он оставался неграмотным!
Одна встреча с молодым капитаном шхуны на причале Кривой косы перевернула всю его жизнь – буду плавать, стану капитаном!
Бежал из дома, поступил в «Мореходные классы» имени графа Коцебу в Ростове-на-Дону, голодал, зубрил непонятные науки наизусть, работал и учился, и в 21 год Седов получил диплом штурмана дальнего плавания, в двадцать четыре экстерном сдал экзамен и был произведен в поручики по Адмиралтейству, направлен в гидрографическую экспедицию в район острова Вайгач, а затем в устье реки Кары и на Новую Землю.
В Архангельске встретился с участниками американской полюсной экспедиции Циглера - Фиала. Не тогда ли появилась первая идея самостоятельного полярного похода?
Вмешивается Русско-японская война, и молодой офицер подаёт рапорт о переводе на Дальний Восток, где командует миноноской, но мысль о Севере не оставляет, и, услышав о намерениях Амундсена подготовить экспедицию, Седов подает в 1912 г. докладную записку начальнику Главного гидрографического управления генерал-лейтенанту А. И. Вилькицкому: «Амундсен желает во что бы то ни стало оставить честь открытия за Норвегией Северного полюса. Он хочет идти в 1913 году, а мы пойдем в этом году и докажем всему миру, что и русские способны на этот подвиг».
Скандальный спор между Робертом Пири и Фредериком Куком о приоритете открытия Северного Полюса повлек новый всплеск интереса к полярным исследованиям. Поскольку ни Кук, ни Пири не могли привести совершенно неопровержимого доказательства достижения цели, возникли сомнения – что, если на Полюсе не побывал ни один из них?
Тогда русские всех опередят!
Газеты перепечатывают статью Седова, которая «скромно» называется: «Как я открою Северный полюс». Журналисты писали о храбром русском офицере,
газеты восторженно приняли идею Первой русской экспедиции к Северному полюсу. Седова поддержали А. И. Вилькицкий, морской министр России И. К. Григорович. Седову был предоставлен двухлетний отпуск с сохранением содержания, из капитанов по Адмиралтейству он был переведен во флот с чином старшего лейтенанта. Сменив серебряные погоны гидрографа на золотые, сын азовского рыбака вошёл в особую касту: морские офицеры! Он сам себя сделал!
Так что рассказы о том, как царская власть обрекла Седова на погибель, несправедливы, но Седов так торопился, что не слушал советов.
А дальше у него начались проблемы: специально созданная при Гидрографическом управлении комиссия резко раскритиковала план экспедиции.
Да, Георгий Яковлевич много и успешно поработал на Севере, но он не знал зимней Арктики, не имел никакого опыта движения по дрейфующим льдам. Он был гидрографом, топографом, картографом, но везде занимался тем, чему его обучили – его везли, доставляли на место, он работал – его увозили домой. А теперь он сам составил план похода...
Есть злая фраза: если хочешь погубить доброе дело, поручи его восторженному дилетанту.
У Пири при походе к полюсу было двести пятьдесят собак и четыре вспомогательных отряда – по плану Седова переход к полюсу должны были осуществить всего три человека с тридцатью девятью собаками. К тому же, стремясь «опередить» Амундсена, Георгий Яковлевич намечал срок выхода экспедиции на 1 июля. Времени на подготовку было явно недостаточно.
В конце мая Седов подготовил новый, уточненный план экспедиции. Количество собак увеличивалось теперь до шестидесяти, а груз был уменьшен с 3,25 до 2,18 пуда на одну собаку (около 38 килограммов). Но дневной рацион собаки пришлось снизить с 1 до 0,6 фунта (приблизительно до 250 граммов – для рабочей собаки в условиях Заполярья это неминуемая смерть от истощения).
Так что и в новом плане были явно нереальные цифры, но Седов торопится, и, возможно, причина проста: приближался великий юбилей, трехсотлетие царствования дома Романовых, и Георгий Яковлевич не без оснований полагал, что желание преподнести Полюс в качестве подарка встретит одобрение в высоких сферах.
На все замечания критиков Седов отвечал, что полюс будет непременно достигнут. Его спросили, на чем основывается его уверенность, какая гарантия, что ему удастся осуществить задуманное?
Моя жизнь, отвечал Седов, она единственное, чем он может гарантировать серьезность попытки.
Подобный ответ ошеломил членов комиссии. Полярная экспедиция – серьезное, ответственное предприятие, а не авантюра, достойная клуба самоубийц. План Седова был категорически отвергнут.
И тогда Седов обращается к общественности: всем миром снарядим полюсную экспедицию! Царь был очарован призывам Седова: «Кому же, как не нам, привыкшим работать на морозе, заселившем Север, дойти и до Полюса? И я говорю: полюс будет завоеван русскими!». Седов объявил свою экспедицию национальным предприятием. Всё будет русское! И поставщиками будут только русские!
Посыпались деньги: даже Николай II отнесся к плану экспедиции с пониманием, подарил икону, ружьё и 10 тысяч рублей. Жертвуют купцы, офицеры, простой народ, можно готовиться основательно, но Седов торопит – уходит лето!
Зафрахтована парусно-паровая шхуна «Святой великомученик Фока», она должна доставить экспедицию на Землю Франца-Иосифа, откуда начнётся пеший переход.
Невероятно, но когда Седов выступил перед командой шхуны и рассказал о своих планах, матросы бежали с корабля (нанимали случайных людей), потом не могли найти радиста (и радиостанцию сняли, как лишний груз!).
Собак ездовых нужное количество не нашли, покупали любых!
Верх безответственности – экспедиция началась 27 августа 1912 г. – полярное лето уже кончилось!
И катастрофическая ошибка Седова: он не проверял поставляемое продовольствие, и когда «Фока» уже был в море, выяснилось, что «солонина оказывается гнилой, ее нельзя совершенно есть. Треска оказалась тоже гнилой», – записал в дневнике корабельный врач. Да, поставщики-патриоты не упустили случая нажиться, но разве когда-нибудь было иначе?
Потом хватились, что нет фонарей, керосиновых ламп, не нашли ни одного походного чайника, котелка...
Прямая обязанность начальника экспедиции – тщательная, дотошная проверка всего, имеющего отношение к походу. Никаких мелочей на пути к Полюсу нет и быть не может. Почему пренебрег проверкой Седов?
Никто не объяснит…
Меньше чем через месяц встретили полосу сплошных льдов – опоздали!
Седов отдал приказ: повернуть на Новую Землю и там зазимовать. План рушился. «Фока» не был рассчитан на зимовку, у экипажа отсутствовала теплая одежда – ею был обеспечен только отряд, готовящийся штурмовать полюс.
Тесное помещение, вынужденное безделье, скудность питания... обстановка постепенно накалялась. Толком непонятно, почему возник конфликт капитана шхуны и начальника экспедиции, но случилось невероятное: капитан (!) и еще пять человек покинули корабль и отправились по льдам на юг, в Архангельск. Официальная версия – за помощью.
Наконец, корабль освободился из ледяного плена. Угля оставалось на два дня хода. Большинство ездовых собак погибли. Офицерский состав экспедиции заявил: шансов на успех нет никаких. Во имя спасения корабля, а, главное, людей, необходимо попытаться вернуться в Архангельск. Свое заявление офицеры занесли в вахтенный журнал и подписали все до единого.
Седов отверг ультиматум и отдал приказ: «Курс на норд!»
И здесь, наконец, Седову повезло: пустив на топливо все, что горит, даже мебель, подняв паруса, шхуна достигла Земли Франца-Иосифа.
Вторая зимовка (1913 – 1914) оказалась нескончаемым кошмаром. Экипаж повально страдал от цинги, в каютах лежал лед, а ели только кашу!
Но Седов непреклонен. На 15 февраля 1914 года он назначает выход к полюсу.
Больной, едва идущий, он вышел в сопровождении 2 матросов, которые сами пожелали идти с ним.
На долю матросов приходилось, помимо прочего, заботиться о Седове, беспомощно сидевшем, а то и лежавшем на нартах. На стоянках, чтобы не замерзнуть, жгли примус, и запасы керосина таяли на глазах. Было понятно, что дойти до Полюса невозможно, но Седов упрямо твердил: «На норд!»
Пятого марта 1914 года, на восемнадцатый день похода, Георгий Яковлевич Седов умер.
Матросы похоронили Седова на острове Рудольфа.
В упряжке оставалось 14 собак, керосина – на пять готовок. Через десять дней они вышли к кораблю…
Порыв Седова был обречён, он сам однажды назвал свой поход «безумной попыткой», но остановиться было невозможно – его вело что-то, что было сильнее его.