Ане всегда казалось, что без Виталика она не выживет. Ну, или будет жить очень плохо – ведь она, по его словам, к жизни ну совсем никак не приспособлена. Иногда мелькала смутная, расплывчатая мысль: а как же тогда, если не приспособлена, она вообще до встречи с суженым дожила? Но Аня никогда в эту мысль глубоко не погружалась, а то и вовсе отбрасывала, как ненужный хлам. Сейчас она и правда не сможет без него – факт.
Работу Аня потеряла уже давно, больше года назад. Точнее, уволилась по настоянию мужа, который утверждал, что в нормальной семье жена работать не должна.
- Думаешь, я без твоих копеек не смогу нас обеспечить? – хмурился Виталик. – А люди что скажут? Что я тебя гоню на работу? Что я скряга?
Последнее слово он обычно почти выкрикивал – с возмущением, негодованием, будто кто-то и впрямь мог обвинить его в жадности. Сперва Аня с его доводами не соглашалась, заявляя, что хочет построить карьеру, но позже все-таки сдалась. А может, Виталик прав? Все-таки зарплата у него хорошая – на двоих с лихвой хватает, зачем ей целыми днями просиживать в офисе?
- У тебя после работы ни сил, ни желания нет на поддержание быта, - говорил Виталик. – А кто должен очаг хранить? Женщина! Вот и храни.
Ему категорически не нравилось, что Аня порой позволяла себе купить готовый ужин или вовсе пойти в ресторан – мол, так нормальные люди не делают. Что ты за хозяйка, если у тебя свежей еды в доме нет, приходится прибегать к услугам посторонних людей?
- Да еще и неизвестно, из чего они там готовили. Вдруг подпорченное мясо на фарш перекрутили и налепили этих котлет?
В итоге Аня и не заметила, как прочно осела дома, с головой погрузилась в ведение хозяйства и хранение того самого пресловутого очага. Своих денег у нее отныне не было, на все бытовые расходы, мелкие и крупные, она теперь просила у мужа, обязательно подробно объясняя, что именно хочет купить и почему. Аня смущалась и злилась. Она никогда прежде не была в роли просительницы; и ладно, если бы она просто просила, а Виталик просто переводил на карту нужную сумму. Нет, он каким-то образом делал так, что Аня чувствовала себя униженной, как будто провинившейся.
- Мне нужны новые сапоги, - сказала она как-то раз мужу. – Скоро зима, а мои старые уже совсем негодные.
- Как понять – негодные? – удивился Виталик и, подойдя к шкафу, распахнул дверцу – там, на самой нижней полке, хранились коробки с обувью.
Вытащил ее сапожки, которые она купила больше двух лет назад – дорогие, качественные, от известного модного бренда – и придирчиво, со всех сторон оглядел их.
- И что тут? Молния сломалась? Так иди в мастерскую да почини! Это ж явно дешевле будет, чем новые покупать.
Аня вспыхнула, к щекам бросилась горячая кровь.
- Почему я должна латать и в старье ходить? – возмущенно воскликнула она. – У нас что, такое бедственное положение, что не потянем средние сапоги? Я же не дорогие какие прошу, а самые обычные!
Виталик сурово взглянул на нее. Губы его сжались в ниточку, глаза гневно сверкали.
- Во-первых, не ори на меня. Я в семье главный, и не тебе на меня голос повышать. Поняла? Во-вторых, мы и так много тратим на твои нужды, даже слишком. Я бы на твоем месте постеснялся столько просить!
Аня сникла. А ведь действительно, она каждый вечер говорит с мужем о деньгах! То одно нужно, то другое, он и покупать уже не успевает. А она тут еще и обновки хочет, как будто у нее ничего нет.
На следующий день Аня перебрала свой гардероб. Вполне еще приличные вещи. Да и сапоги отличные, только молнию новую вставить – верно Виталик говорит, еще года два точно прослужат. Зачем семейным бюджетом так раскидываться? Экономить нужно, а не транжирить.
Она уложила сапоги обратно в коробку и, подхватив ее подмышку, пошла в мастерскую по ремонту обуви. Денег у нее было в обрез: муж давал ей сразу на всю неделю, но она, как правило, спускала все в первые два-три дня, а потом приходилось выкручиваться.
***
Так случилось и в этот раз. Цену за ремонт огласили немаленькую – больше половины той, что у нее оставалась, а ведь еще нужно было купить продукты. Выйдя из мастерской, Аня задумалась. Наверное, нужно съездить в дискаунтер – на обычный магазин бюджета у нее не хватало. Правда вот, Виталик на продукты из дешевых магазинов фукал, а значит, придется скрывать, где она их приобрела. К глазам внезапно подступили слезы. Он ведь будет требовать чек для проверки – и что она скажет?
- Чек я потеряла, - с опаской проговорила Аня, когда Виталик вечером попросил отчитаться за траты. – Кинула в пакет, а он куда-то делся.
- Вечно ты все теряешь! Ну что ты за недотепа такая! Не могла в кошелек положить?
- Я не знаю, как так получилось, - прошептала она, внутренне сжимаясь в комочек.
Виталик нахмурился, но диалог продолжать не стал. Молча съел свой ужин и ушел в гостиную, к телевизору, строго предупредив ее, чтоб не беспокоила.
- Я на работе устал. В отличие от тебя. Это ты весь день дома просидела.
Аня, расстроенная, сидела на кухне, глядя в окно на горящие внизу уличные фонари. небо хмурилось дождем, где-то вдали сверкала молния, рокотали глухие раскаты грома.
Мелькнула шальная мысль: а может, вернуться на работу? Тогда у нее будут свои деньги, и не придется отчитываться на каждую потраченную копейку. Но вот только… сможет ли она? И правильным ли будет такой поступок? Ведь она уже не одна, у нее муж, мнение которого требуется уважать.
Но мысль не оставляла ее. Несколько раз Аня порывалась поговорить с Виталиком на эту тему. Ну да, зарплата там не ахти какая, но все же – разве помешает лишняя денежка? Она и просить тогда перестанет, и жить им станет финансово проще и свободнее.
Но Виталик такие разговоры пресекал на корню.
- Зачем тебе это? – вопрошал он. – Миллион раз уже говорили! Опять будет переливать из пустого в порожнее? Обсудили раз – и хватит.
- Я поняла, - понуро пробормотала Аня.
Ее самооценка с каждым днем опускалась все ниже и ниже. Умом она понимала, что, сидя дома, теряет квалификацию, становится клушей с ограниченными интересами; да что там говорить, она даже следить за собой толком перестала! На салоны красоты Виталик денег не выделял, на маникюр и педикюр – тем более, а одежду она теперь покупала в самых бюджетных магазинах, как и косметику.
Каждое утро Аня видела в зеркале не себя, а какую-то незнакомую женщину с потухшим взглядом и грустным, каким-то словно бы обвисшим лицом. И куда только девалась та смешливая, веселая девчонка с безупречным макияжем и укладкой? Неужели она и правда когда-то такой была?..
Но пойти против воли мужа она боялась. Опять будут ссоры, недопонимания, конфликты – а зачем они в семье? Да и какая она тогда женщина, если не может сохранить хорошую, уютную атмосферу? Идет поперек супруга?
***
Как-то незаметно Аня забросила и хобби – акварельную живопись. Пенал с «Невской палитрой» одиноко пылился в углу, кисточки и вовсе куда-то задевались, а дорогую, хлопковую бумагу Аня продала, когда ей в очередной раз не хватило денег на ведение хозяйства.
О былом увлечении теперь напоминали только письма-рассылки в электронной почте с приглашением на какой-нибудь бесплатный пробный урок или напоминанием, что у нее еще остался доступ к большому курсу по иллюстрации.
Виталик живопись не одобрял – впрочем, как и все, что было в Аниной жизни.
- Краски эти очень уж дорогие, - ворчал он. – С каких пор акварель три тысячи стоит?
- Есть и дороже, это даже экономный вариант. Есть «Ван Гог», те вообще тысяч семь…
- Семь? – округлил Виталик глаза. – Ну и цены, конечно! И вот скажи, оно того стоит? Ты когда-нибудь сможешь продать картину за семь тысяч?
Аня пожала плечами.
- Но ведь и все краски на одну картину не израсходуешь.
Виталик раздраженно поморщился. Не ответил. Видимо, не счел нужным продолжать этот «пустой разговор» - почти все, о чем говорила Аня, он считал бессмысленным и неинтересным.
И потихоньку Аня с ним соглашалась. У нее просто не было ни сил, ни желания держать оборону, что-то доказывать, спорить, тем более, что убеждать Виталик умел великолепно. И она сама не заметила, как стала той самой теткой, которой так любят пугать модные журналы – усталой, с отсутствующим взглядом, без интересов, хобби, с ссутуленными плечами и вечной авоськой в руке, чем Виталик без конца ее попрекал.
- Ты видела, на кого похожа стала? – с оттенком брезгливости говорил он. – Вот кому ты такая, кроме меня, нужна?
«Никому», - думала Аня. А после горько плакала, но обязательно так, чтобы муж не увидел, не заметил, не понял. С утра оперативно приводила в порядок опухшее от слез лицо, надевала улыбку и вновь окуналась в бытовые хлопоты. Но Виталик все равно каждый раз замечал. И злился.
- Опять рыдала? Как будто есть, над чем! Живешь на всем готовом, еще и недовольна! Как думаешь, много существует мужчин, готовых тебя обеспечивать?
Аня отвернулась, промолчала. Слишком уж подавленной, обессиленной она себя чувствовала, и понимала, что не в состоянии даже просто поддержать разговор. И зачем только так себя доводить? Все ведь у них хорошо… Вот и муж говорит, что она нервная какая-то, истеричная, реагирует неадекватно на простейшие вещи – и Аня верила. Верила в свою неадекватность и истеричность, с каждым днем все глубже и глубже погружаясь на дно.
Теперь прошлая жизнь казалась каким-то нереалистичным сном, выдумкой.
- У меня зуб ночью заболел, - кое-как выдавила Аня. – Жутко болел. Нужно к врачу.
- Выпей обезболивающее, - посоветовал Виталик.
- Пила. Много раз. Не помогает. Нужен врач.
- Стоматолог – это дорого, у нас сейчас не хватит. Потерпи до следующего месяца.
Аня уныло глядела на свои сцепленные на коленях руки. До следующего месяца?.. Она не была уверена, что выдержит. Да и лечение всегда нужно начинать как можно раньше, иначе есть риск просто потерять зуб.
Словно прочитав ее мысли, Виталик вдруг сказал:
- Можешь пойти в бесплатную стоматологию, за удаление денег не берут.
- Хорошо, - прошептала Аня.
Был ли смысл объяснять мужу, что лучше вылечить, чем удалить? Но… лучше уж вырвать, чем терпеть целый месяц. И то не факт, что в следующей месяце из бюджета получится выкроить на пломбу.
Виталик ушел на работу, но через пару часов вернулся – чернее тучи. Повалился на кровать, зарылся с головой в одеяло и потребовал жаропонижающее. Температура у него поднялась очень высокая – под сорок. Аня бегала вокруг него, как вокруг больного ребенка, подносила водичку, жаропонижающие, помогала дойти до туалета. Виталика одолела страшная одышка – даже пару шагов пройти ему было сложно, но вызывать скорую он запрещал.
Лишь через три часа он, видимо, измучавшись окончательно, велел Ане вызывать бригаду.
- Воспаление легких, - поставил диагноз молоденький врач в круглых очках. – Требуется госпитализация.
Аня с опаской смотрела на мужа: а вдруг откажется? Но тот кивнул и перевел на нее взгляд.
- Собери мне вещи.
Из больницы он перезвонил через час и сообщил, что у него тяжелая форма болезни. Аня заволновалась, запричитала, закусив губу.
- Да не стони ты, - резко оборвал ее Виталик. – Все хорошо будет. Я тебе не хлюпик какой-то. Недельку полежу и приеду.
***
Но лечиться пришлось не неделю, а три. И за это время Аня вдруг будто очнулась, вернулась к самой себе прежней, осознала, в какой яме оказалась. И как только у Виталика получилось убедить ее, что она – никчемная, некрасивая, бесталанная, никому не нужная? Зачем она вообще увольнялась с работы, добровольно согласившись стать финансово зависимой?
Она долго собиралась с духом, прежде чем позвонить начальнице. Репетировала разговор, снова и снова проговаривая фразы, приводила самой себе аргументы, почему ее стоит взять обратно на работу. Придумывала доводы для убеждения.
Но убеждать никого не пришлось. Начальница очень обрадовалась ее звонку.
- Анечка! А я уж думала, ты окончательно пропала.
- Я хочу обратно на работу, - робко сказала Аня. – Возьмете?
- Возьму. Приезжай в отдел кадров, оформляйся. Спрашиваешь еще.
Аня долго не могла поверить в ее слова. Вот так все просто? Пришла и оформилась? После такого долгого отсутствия?.. В голове будто что-то щелкнуло, вспыхнуло: она поняла, как же ей несказанно повезло, что она все-таки сумела осознать, в каких деструктивных отношениях находится, и нашла в себе силы хотя бы попытаться от них избавиться.
Позвонил Виталик, потребовал приехать в больницу, привезти что-нибудь из фруктов, воду, салфетки. Аня засуетилась, чуть было не бросилась собирать сумку, но вовремя себя остановила. Помолчала в трубку, медля с ответом, потом четко произнесла:
- Не приеду. Не могу. Еду на работу устраиваться.
- Что? – обомлел Виталик. – Ты там сбрендила, какая работа? Мы же говорили с тобой уже об этом!
- Я еду устраиваться на работу, - чеканя каждое слово, повторила Аня. – Как раньше больше не будет.
Она положила трубку, не дав ему ответить, и спокойно пошла собирать свои вещи.
---
Автор: Александра З.