Один из двух руководителей обороны Кремля и Китай-города Москвы хорунжий Йозеф Будило (пол. Józef Budziłło) оставил интереснейшие свидетельства очевидца того, как протекала осада польско-литовского гарнизона в 1612 г. и до какой степени озверения поляки и литовцы дошли, лишь бы удержать за собой контроль над ключевыми крепостями российской столицы.
Й. Будило смог привести обоз с продовольствием для польско-литовского гарнизона Москвы 27 января 1612 г. К 16 мая 1612 г. среди осаждённых из-за нехватки водки началась цинга.
За какую ни есть водку, лишь бы пахла водкой, платили по 20 злотых за кварту. (Иосиф Будило. Дневник событий, относящихся к смутному времени.)
25 июля 1612 г. польско-литовскому гарнизону смогли ещё раз доставить немного продовольствия:
г. Бобовский доставил нам от гетмана продовольствие, т. е. привёз ржи, которой досталось только по шапке. (Иосиф Будило. Дневник событий, относящихся к смутному времени.)
Это привело к тому, что уже 27 июля 1612 г. полк самого Йозефа Будилы взбунтовался, стал требовать отпустить его из Москвы до конца августа по причине сильного голодания и направил соответствующие петиции Великому гетману Литовскому Яну Каролю Ходкевичу и королю Речи Посполитой Сигизмунду III.
30 августа 1612 г. Второе ополчение под командованием князя Дмитрия Михайловича Пожарского и земского старосты Кузьмы Минина выбило поляков и литовцев из Белого Города и заставило отступить в Кремль и Китай-город.
1—3 сентября 1612 г. Ходкевич не смог прорваться к осаждённым с 400 возами продовольствия и был вынужден отступить от Москвы. Во время этой попытки прорыва гарнизон попытался ударить по силам Первого и Второго ополчений с тыла, но из-за слабости от голода ничего не мог сделать:
Осаждённые... сделали тоже вылазку... но русские... наевшись хлеба, были сильнее наших, которые шатались от дуновения ветра... Когда они ели хлеб, русские никогда не были для них так страшны и сильны; всегда они на вылазках поражали русских, вгоняли в таборы и, устрояя засады, хватали русских из таборов, как грибы; но когда не стало хлеба и голод усиливался, в то время не только ноги, но и руки отказывались служить; тогда русским легко было бить совсем обессилевшего, не могущего ходить, бессильного даже уходить. (Иосиф Будило. Дневник событий, относящихся к смутному времени.)
Положение осаждённого гарнизона стало безнадёжным. Ходкевич просил его продержаться ещё три недели, но уже 9 сентября 1612 г. получил сообщение сидельцев о том, что голод становится невыносимым.
4 октября 1612 г. Д.М.Пожарский начал обстреливать осаждённых из пушек со стороны Пушкарского двора. 13 октября 1612 г. руководитель Первого ополчения Д.Т.Трубецкой начал артиллерийский обстрел осаждённого гарнизона со стороны Никольских ворот. Несмотря на то, что уже 15 октября 1612 г. обороняющиеся от голода с трудом ходили, они нашли в себе силы сделать вылазку за стену Китай-города и разрушить подведённый к ней русскими подкоп.
16 октября 1612 г. Й. Будило сообщил в своём дневнике ужасающие подробности голодовки гарнизона:
Не стало трав, корней, мышей, собак, кошек, падали... Осаждённые съели пленных, съели умершие тела, вырывая их из земли; пехота сама себя съела и ела других, ловя людей. Пехотный порутчик Трусковский съел двоих своих сыновей; один гайдук тоже съел своего сына, другой съел свою мать; один товарищ съел своего слугу; словом, отец сына, сын отца не щадил... Кто кого мог, кто был здоровее другого, тот того и ел. Об умершем родственнике или товарище, если кто другой съедал такового, судились, как о наследстве и доказывали, что его съесть следовало ближайшему родственнику, а не кому другому. Такое судное дело случилось в[о] взводе г. Леницкого, у которого гайдуки съели умершего гайдука их взвода. Родственник покойника — гайдук из другого десятка — жаловался на это перед ротмистром и доказывал, что он имел больше права съесть его, как родственник; а те возражали, что они имели на это ближайшее право, потому что он был с ними в одном ряду, строю и десятке. Ротмистр... не знал, какой сделать приговор и опасаясь, как бы недовольная сторона не съела самого судью, бежал с судейского места. Во время этого страшного голода появились разные болезни, и такие страшные случаи смерти, что нельзя было смотреть без плачу и ужасу на умирающего человека. Я много насмотрелся на таких. Иной пожирал землю под собою, грыз свои руки, ноги, своё тело и что всего хуже, — желал умереть поскорее и не мог, — грыз камень или кирпич, умоляя Бога превратить в хлеб, но не мог откусить. (Иосиф Будило. Дневник событий, относящихся к смутному времени.)
18 октября 1612 г. начался артиллерийский обстрел Кремля со стороны Водяной башни. 1 и 4 ноября 1612 г. после двух приступов был взят штурмом Китай-город. 6 ноября 1612 г. поляки и литовцы капитулировали и 7 ноября 1612 г. русские войска вошли в Кремль и взяли сдавшийся гарнизон в плен.
Взору вошедших в Кремль русских воинов и священников предстала страшная картина, которую описал герой освобождения Москвы от поляков и литовцев, монах, келарь (заведующий трапезной) Троице-Сергиевой лавры, дворянин по происхождению Авраамий Палицын (ок. 1550—1626/1627) (Сказание Авраамия Палицына. Подг. текста и комм. О.А.Державиной и Е.В.Колосовой. Под ред. Л.В.Черепнина. — М.—Л.: Изд-во АН СССР, 1955. — С. 228—229.):
Во граде же Кремле во осаде поляки и литва и немцы, и руские изменники гладом зело стесняеми, люте умирающе... Егда же предашяся вси поляки и литва, и немцы и град Кремль оттворишя... видяху бо святыя божиа церкви осквернены и обруганы и скверных мотыл всяких наполнены. Святыя же и поклоняемыя образы владыки Христа и пречистыя его богоматере и всех святых разсечены и очеса извертаеми, и престолы божиа осквернены и ободраны, и всяку святыню до конца разорену и обругану злым поруганием, и множество трупу человеча разсечены от человекоядец онех в сосудех лежащих.
Я не знаю, есть ли в истории ещё один подобный пример человеческой мерзости такого коллективного характера. Даже представить себе подобное омерзительно и отвратительно. Такие вот они на самом деле, наши "просвещённые" "цивилизаторы" из Великой Польши от моря до моря...
См. также: