- Олеся, ну что это такое? Опять пересолила суп! И мясо пережарила, вон какое сухое! Никита, сынок, как ты это вообще ешь? - ворчала Тамара Васильевна, недовольно ковыряясь вилкой в тарелке. Ее холодные голубые глаза сверлили невестку неодобрительным взглядом из-под густо накрашенных ресниц.
В небольшой уютной кухне повисло напряженное молчание. Никита, высокий русоволосый мужчина лет 35, бросил виноватый взгляд на жену и робко возразил:
- Мама, ну перестань. Мне правда нравится, как готовит Олеся. И никакой суп не пересолен.
Но Тамара Васильевна, статная дама за 60 с идеально уложенными волосами цвета платины, не унималась. Она поджала тонкие губы, всем видом выражая свое королевское "фи".
Олеся, миловидная шатенка чуть за 30, со вздохом отложила в сторону полотенце, которым вытирала посуду. С самого дня их с Никитой свадьбы отношения с матерью мужа у нее не заладились.
Тамара Васильевна считала, что только она знает, как правильно вести хозяйство, воспитывать детей и вообще жить. В конце концов, она в одиночку вырастила сына и дочь после того, как муж бросил ее. И теперь ее бесценный сын достался какой-то пигалице, которая палец о палец не ударила, чтобы стать идеальной женой!
А Олеся для свекрови была чужой, пришедшей в их семью со своими порядками и взглядами на жизнь. И Тамара Васильевна считала своим долгом направить нерадивую невестку на путь истинный.
- Олесенька, золотце, а детки-то у вас когда будут? - как-то за вечерним чаем с плюшками завела свекровь свою любимую песню. - Тебе уже 32, часики-то тикают! Смотри, как бы не упустить момент. Карьеристка вон какая стала! О детях надо думать в первую очередь, а не о работе!
В серо-зеленых глазах Олеси промелькнула искра раздражения. Она до хруста сжала пальцы на кружке с ромашками и медленно выдохнула, мысленно досчитав до пяти. Ох, как же ей хотелось сказать свекрови все, что она думает о ее ценных советах!
Но Олеся сдержалась. Она любила свою работу маркетологом в крупной компании. Они с Никитой вместе решили пока повременить с детьми, чтобы сначала твердо встать на ноги - выплатить ипотеку, накопить на ремонт. Но объяснять это Тамаре Васильевне было все равно, что биться головой о стену - бесполезно.
Апогеем стал тот злополучный день, когда свекровь заявилась к ним с двумя огромными клетчатыми чемоданами на целых две недели - у нее дома отключили горячую воду из-за ремонта труб.
Олеся была в шоке. Она-то надеялась хотя бы дома отдохнуть от этой вечно всем недовольной и лезущей не в свое дело женщины! Но деликатный и мягкосердечный Никита не посмел выставить родную мать за дверь.
И тогда в их небольшой двушке на окраине города начался форменный ад. Тамара Васильевна командовала, придиралась к каждой мелочи, учила жизни с утра до ночи. То ей не нравилось, как Олеся загружает белье в машину ("Ты что, даже стирать нормально не умеешь? А еще инженер!"), то как она режет овощи ("Криво как! Кто так борщ варит?!"), то как заправляет постель ("Ну что за неряха!").
От бессилия что-либо изменить и постоянного напряжения у Олеси начали дергаться веки и трястись руки. Таблетки валерианы и пустырника уже не помогали. Хотелось орать благим матом, сбежать на необитаемый остров, развестись к чертовой матери! Но вместо этого Олеся тихо плакала ночами в подушку, пока Никита беспробудно спал рядом.
- Олесенька, солнышко, что-то ты бледненькая сегодня, - сладким голоском пропела свекровь за завтраком, помешивая ложкой кофе. - Неужто опять всю ночь в своем интернете сидела? Смотри, рано состаришься, морщин нахватаешь! Никита, вот скажи ей!
И тут Олесю будто молнией ударило. Она вспомнила меткую пословицу, которую часто повторяла еще ее покойная бабушка: "Клин клином вышибают". Надо просто отвечать свекрови ее же монетой!
Олеся мысленно ухмыльнулась и натянула на лицо самую елейную улыбку, на какую была способна.
- Тамара Васильевна, милая, а вы сами сегодня что-то не очень хорошо выглядите, - участливо проворковала она. - Здоровье-то уже не то, наверное, в вашем почтенном возрасте? Поберегли бы вы себя. А то, не дай бог, давление скакнет или сердце прихватит. Кто за вами ухаживать будет?
Свекровь опешила от такой неслыханной дерзости. Ее идеально накрашенные брови взлетели чуть не до середины лба, а тонкие губы возмущенно приоткрылись. Никита замер с куском яичницы на вилке, переводя испуганный взгляд с матери на жену.
А Олеся, почувствовав сладкий вкус маленькой победы, продолжала как ни в чем не бывало:
- Кстати, Тамара Васильевна, вам же вредно жирное и жареное, да? Холестерин, все дела. А вы вон вчера за ужином три котлеты умяли. Они же такие масляные были, прямо с корочкой! Давайте я вам сегодня лучше овсяную кашку с сухофруктами сварю? Для пищеварения полезно.
Тамара Васильевна побагровела так, что на высоком лбу отчетливо проступили синие жилки. Она уже открыла рот, чтобы обрушить на непутевую невестку все свое праведное негодование, но Олеся опередила ее, сладко улыбнувшись:
- И знаете, что еще для здоровья важно в вашем возрасте? Режим дня! Вон вы позавчера полночи не спали, сериал смотрели. А потом с утра такая бледненькая, под глазами круги. Вам бы в десять вечера уже баиньки. Хотите, я вам успокоительного чайку на ночь заварю с мелиссой и мятой?
Свекровь гневно засопела. Но промолчала и демонстративно уткнулась в свою тарелку.
Олеся с трудом сдержала победный смешок. Неужели метод и правда работает? Надо продолжать в том же духе!
Следующие пару дней невестка виртуозно играла роль жертвы, превратившейся в своего мучителя. Она то и дело цокала языком при виде того, как свекровь намазывает хлеб маслом ("Ой, что-то многовато. Поберегли бы сердечко!"), качала головой, заметив новую модную кофточку Тамары Васильевны ("Вам не кажется, что леопардовый принт и красная помада - это уже перебор для вашего возраста? Как бы вульгарно не вышло") и сокрушенно вздыхала, намекая на первые признаки маразма и склероза ("Ой, опять вы ключи не там ищете. Они же в сумке лежат, я же вам полчаса назад сказала!").
Тамара Васильевна кипела от злости, как самовар. Еще никто и никогда не осмеливался так с ней разговаривать - ни дети, ни покойный муж-алкоголик, ни соседки, ни подруги в парикмахерской! А тут какая-то сопливая девчонка!
Но и сама Олеся тоже была на грани. Ее трясло от напряжения, будто она шла по канату над пропастью. Как долго еще продлится это издевательство? Когда же свекровь наконец угомонится и оставит их с Никитой в покое?
И тут, на четвертый день этой извращенной психологической дуэли, случилось чудо. Тамара Васильевна за завтраком как бы между делом обронила, поджав губы:
- Что-то мне подруга звонила, говорит, у нас уже воду горячую дали. Надо бы, наверное, мне собираться потихоньку. Чего вам тут мешаться.
У Олеси от облегчения чуть сердце не выпрыгнуло из груди. Неужели пытка закончилась? Неужели она смогла отвоевать себе право быть хозяйкой в собственном доме?
Весь следующий час, пока Тамара Васильевна пыхтя и охая упаковывала свои необъятные чемоданы, в голове у Олеси звенел победный марш. Она поймала на себе уважительный и даже чуть опасливый взгляд мужа, но только отмахнулась. Поговорим, мол, потом.
Уже стоя на пороге, Тамара Васильевна вдруг обернулась и, глядя куда-то в сторону, процедила:
- Ладно, Олесенька, ты это Прости меня, если что не так. Стараюсь ведь для вас, для семьи. По-другому не умею.
И, не дожидаясь ответа, пошла к лифту, гордо вскинув крашеную голову.
Олеся только и смогла, что выдавить:
- До свидания, Тамара Васильевна. В гости заходите, звоните.
А потом, закрыв дверь, сползла по ней на пол и разрыдалась. От облегчения, от усталости, от внезапно нахлынувшей жалости к этой вздорной, но по-своему несчастной женщине.
Конечно, мир и полная гармония в их семье после этого случая не воцарились в одночасье. Тамара Васильевна все еще время от времени закатывала сыну истерики по телефону ("Никитушка, да она же тебя под каблук загнала! Куда ты смотришь?!"). Приходя в гости, цепляла невестку взглядом, ища, к чему бы придраться. Но Олесе было уже все равно.
Она отстояла свое право быть собой. Свое право любить и быть любимой без оглядки на чье-то мнение. Свое право строить семью по своим правилам. И ради этого стоило пройти через ад.
Ведь иногда, чтобы сохранить уважение к себе, приходится давать отпор даже самым близким. Пусть и такими нестандартными методами. Зато действенными.