Очнулась Беляна в незнакомой горнице на широкой лавке, устланной шкурами. Судя по всему, на дворе стояла глубокая ночь, потому как за окошками было темным-темно. Горница освещалась лучиной и многочисленными огнями в диковинных плошках, коими был уставлен дощатый стол.
Возле печки возился незнакомый мужчина, подкладывая поленья в огонь. Кем он был, Беляна не ведала, потому как мужчина сидел к ней спиной. Затворив заслонку в печке, он неожиданно обернулся, и бедная девка не смогла сдержать возгласа ужаса.
Перед ней, сверкая в полутьме такими знакомыми глазами, сидел не кто иной, как Радим. Он усмехнулся, глядя на перепуганное лицо Беляны, и поднялся с корточек, чтобы подойти к ней. Девка в ужасе сжалась, выпалив первое, что пришло ей в голову:
- Радим?! Ты живой? Но как? Схоронили же тебя намедни! Или снится это мне?
- Никакой я не Радим! – нахмурился он. – Я Радомир, хозяин этого дома и покровитель окрестных лесов! Ты в мою вотчину попала, а зачем пришла, и мне любопытно. Сама-то ты кто такова будешь?!
Несколько мгновений Беляна растерянно глядела на Радима, не сознавая, что к чему. Затем проговорила тихо:
- Не гневайся, Радим, но в толк я не возьму, о чем ты сказываешь. Это ты все выдумал, чтоб напугать меня или, напротив, развеселить?
- Не моя забота – веселить случайных гостей! – сверкнул взглядом тот. – Да и не Радим я, сказываю же! Имя мне – Радомир, и я тут хозяин! Ты в мои владения для чего пожаловала? Кто такова и откуда, а? Говори!
От его приказного тона Беляна вздрогнула. Слезы навернулись ей на глаза. Ничего не в силах уразуметь, она заплакала:
- Не гневись на меня! Беляна я, неужто не признал? Горазда дочь, Найды, невесты твоей бывшей, сестрица! Доколе пугать ты меня станешь голосом грозным? Я по грибы ходила с бабами нашими, да заплутала в лесу! Сбилась с дороги, ушла далеко от полянки, а после гроза началась… я домой хочу воротиться… ничего не пойму, что говоришь… как ты в живых остался? Ведь схоронили тебя намедни!
Взгляд мужчины смягчился. Он шагнул к плачущей девке, присел на краешек ее лавки. Только сейчас Беляна заметила, что в привычном ей облике Радима что-то изменилось. Но, что именно, было ей невдомек.
- Не пойму, о каких людях ты нынче мне сказываешь. Имена эти мне незнакомы и прежде я о таких не слыхивал. И невесты никакой у меня не было. С дядькой своим я тут жил, Ведагором. Он лесным ведуном был, и меня кое-чему обучил. Помер вот недавно, и нынче я тут хозяин. Мое дело – леса здешние от зла всякого защищать, да непрошеных гостей выпроваживать. Отдыхай-ка покамест, а завтра утром я тебя из лесу выведу. Не пужайся, попадешь скоро в свою деревню.
- Да как же… - голос Беляны осекся, и она снова расплакалась от досады.
Радим – или Радомир – глядел на нее и хмурился. Затем протянул руку, взял со стола плошку с каким-то отваром, протянул Беляне:
- На вот, испей. Это снадобье поможет тебе успокоиться. А то, гляжу, у тебя от страха совсем ум за разум зашел.
- Радим! Радомир! – горячо воскликнула девка. – Неужто и правда запамятовал ты? Меня не признал? Найда, сестрица моя, невестой тебе была! Только свадьба ваша расстроилась… А отца своего, Молчана, ты тоже позабыл? Помер он, упокой, Господи, его душу… мать, Любава, с твоими сестрицами осталась… плачут по тебе…
Хозяин избы только молча слушал и качал головой. В глазах его не отражалось ничего, что могло бы напомнить о прежнем Радиме – а это, меж тем, был именно он, в том Беляна не сомневалась! Утерев слезы, она попыталась в последний раз призвать из глубины его сознания старые воспоминания.
- Радим… ты ведь Мечислава убил… воина княжьей дружины… помнишь его? Зло ты на него держал из-за Найды… погибели ему желал… но Ведагор оживил его… то страшная битва была…
- Ну все, довольно! – разозлился Радомир. – Изволь называть меня как положено, а не кликать чужим именем! Человеческим убийцей я отродясь не был и таковым не стану! А вот коли потребуется защищать мой лес от недругов – тогда другое дело. Не припомню я никакого дружинного. И тебя не признаю. Невесты у меня отродясь не бывало. А заместо отца мне дядька мой был, Ведагор. Долгое время мы с ним тут обретались, покуда не помер он. Я сам-то хворал сильно, намедни лишь оправился. Довольно болтовни, ложись-ка спать! Утром провожу тебя до деревни.
-Радим!
- Спи, я сказал! – тихо, но уверенно приказал хозяин избы.
Веки Беляны снова отяжелели, сомкнулись, и она уплыла в царство далеких снов.
Проснулась девка уже поздним утром, когда солнце, врываясь в окошки избы, залило горницу золотым светом. Беляна села на лавке и огляделась. Никого рядом с ней не было – вероятно, Радим ушел по своим делам, либо же обретался на дворе.
Умывшись ключевой водой из кадки, что стояла в углу горницы, Беляна переплела косы и отворила дверь избы.
С порога на нее пахнуло ароматом лесной хвои и влажного мха. Птицы давно проснулись и весело щебетали где-то в глубине изумрудной зелени. Верхушки старых елей, окружавших полянку, мерно покачивались на ветру. Они были усыпаны тяжелыми шишками, а в густых мохнатых ветвях копошились беспокойные клесты. Свежо, душисто и умиротворенно было вокруг. Лишь звуки утреннего леса нарушали окружающую тишину.
Внезапно стук топора донесся до слуха Беляны. Заглянув за угол избы, она увидала, что Радомир наколол уже немалую горку дров. Он заметил девку и сказал:
- Утро тебе доброе! Ладно ли спалось в моем тереме? Мягко ли лежалось?
И усмехнулся, задержав на ней взгляд своих темно-карих глаз.
Беляна покраснела под его взглядом и пробормотала:
- Благодарствую… крепко спала я…
- А то! Изба моя, точно терем: снаружи неприметная, внутри – светлая, теплая. А на заячьих-то шкурах, поди, спать мягко! Сны, небось, чудные снились, после моих травок-то…
- Не припомню я своих снов…
- Значится, сладко тебе спалось! – заключил Радомир. – А теперь, идем-ка за стол: накормлю тебя, как следует, да в путь отправимся.
- Куда это?
- Так в деревню, вестимо!
Радомир снова усмехнулся, и эта его знакомая до боли усмешка доводила Беляну до сладкой дрожи. Вмиг опомнившись, она осознала, что домашние, вероятно, уже отчаялись искать ее.
- И то верно… ведь ищут меня! Не сомневаюсь я: ищут! Ох, что же отец с матерью думают?! Поди, обезумели от горя уже!
- Ну, вот потому и отведу я тебя до края леса! Далее сама уж, не обессудь…
Беляна с недоверием взглянула на своего спасителя:
- Радим… Радомир… неужто и правда ничего о прошлом ты не припоминаешь? И меня тоже… позабыл?
Он остановил на ней взгляд и, помедлив пару мгновений, ответил:
- Не обессудь, девица. Тебя я не видывал прежде. Не припомню, чтобы в лес ко мне ты забредала.
- А… что же не спросишь моего имени?
Радим отложил топор, подхватил сильной рукой большую охапку дров:
- Ну, и как же звать-величать тебя, красавица?
Его слова заставили девку вздрогнуть. Когда-то Радим так называл ее, голубоглазой кликал, дарил лесные орехи… нынче же происходило нечто диковинное, непонятное. А, быть может, у нее самой помутился рассудок? Отчего же ей видится Радим, милый ей прежний Радим, ежели сам он себя почитает другим человеком?!
- Так что же ты молчишь, красавица? – усмехнулся он. – Как тебя отец с матерью кличут?
- Беляна я…
Девка смутилась, припомнив мгновения наедине с Радимом, его обжигающий карий взгляд, горячее близкое дыхание, когда они беседовали в полутемных сенях…
- Беляна, значит… ладное для тебя имя! Ну, идем же за стол, угощу дарами лесными! Путь предстоит долгий, потому не стесняйся, уважь хозяина!
Они вернулись в избу, где Радомир усадил девку за крепкий дощатый стол. В мгновение ока он натащил столько снеди, что и пятерым было не съесть. Беляна испытывала сильный голод, однако смущение и беспокойство мешали ей сполна насладиться вкусными блюдами.
А полакомиться на столе было чем: тут красовалось и жареное мясо, и похлебка из свежих грибов, и диковинные лепешки с ароматными травами. Плошки с ягодами, лесной мед, горячая каша, запеченная в печи рыба – всего было вдоволь, каждое блюдо манило ароматом и пробуждало охоту наесться досыта.
«Когда ж поспел он столько наготовить? – мысленно недоумевала Беляна. – Поди, и не спал вовсе! А может… это все чары какие-то, и богато накрытый стол мне лишь чудится?!»
Но это были не чары. Проглотив кусочек лепешки с травами, Беляна вполне явственно ощутила во рту вкус человеческой пищи. Сомнений не оставалось: снедь была настоящей, причем очень вкусной!
Утолив первый голод, Беляна вдруг осознала, что впервые в жизни сидит за столом наедине с Радимом, и это взволновало ее. Сердце девки забилось быстрее, когда она представила, как счастлива была бы вот так, каждый день, садиться трапезничать наравне с ним, быть рядом, глядеть на него, не стыдясь этого…
- Что же ты не отведала моей похлебки? – прервал ее раздумья Радим. – Ну, вкусны лепешки-то?
- Сильно вкусны, - тихо проговорила Беляна, и покраснела, как маков цвет.
Своим пристальным, бесстыдным и обжигающим взглядом Радим будто проникал в самую глубину ее потаенных мыслей… на мгновение Беляне стало страшно, что он понял, о чем она думает, потому и стал поглядывать на нее более дерзко. Радим… ведь он это! Сердцем она чует, что он. Только признаться он почему-то не желает, или и впрямь все позабыл…
- Ты, девица-красавица, не смущайся! Наешься досыта, ибо дорога у нас долгая, как я сказал.
Беляна отведала еще лесных ягод и запеченной рыбки, потянулась за медом, золотившимся в маленьком берестяном туеске… Радим увидал это и подал ей мед, ненароком коснувшись пальцев Беляны. Девка вздрогнула; ее будто обожгло от простого мужского прикосновения, а по спине побежали мурашки. Она пробормотала что-то, стараясь скрыть волнение, и вдруг взгляд ее упал на запястье Радима. На нем виднелся заметный шрам. Беляна помнила, откуда он взялся: Радим поранился в лесу в тот давний день, когда завалил медведя и приволок его к ним на двор. Кровь тогда текла у него по рукам, одежда была перепачкана…
Девка вздрогнула от страшных воспоминаний и почуяла, как ее бросило в жар. Ведь теперь она не сомневалась, что перед ней сидел именно Радим! Не могло быть таких диковинных совпадений! Ежели он выглядит, говорит и ходит, как Радим, стало быть, это и есть он самый, и никто другой!
Заметив, что Беляна перестала притрагиваться к пище, хозяин проговорил:
- Ну, ежели ты сыта, тогда в путь! Не пужайся, вечером уже будешь возле печки родительской греться, да мамкину стряпню уплетать!
Радим беззлобно рассмеялся, но Беляну этот его смех задел за живое. Заалелась она еще больше оттого, что он маленькой ее почитает, неразумной, и не ведет себя с ней, как с ровней. Плакать Беляне захотелось.
Когда они покинули избушку, солнце светило уже высоко. Радим повел Беляну в неизвестном ей направлении, но она не сомневалась в том, что ведет он ее верным путем, а как же иначе? Неужто хозяин леса, каковым он себя называет, своих угодий не знает? Так и пробирались они неведомыми тропками, Радим – впереди, Беляна – за ним, едва поспевая…
Назад или Читать далее (Глава 79. Прежняя жизнь)
#легендаоволколаке #оборотень #волколак #мистика #мистическаяповесть
