Все части повести здесь
– Катя, ты пойми, я ничего не имею против тебя чисто по-человечески. Ты мне… даже нравишься в чем-то — такая же пробивная, упертая, сильная, как я когда-то — она улыбнулась сквозь слезы — вот ты сегодня — ни слезинки не проронила, старалась держаться бодро и с улыбкой, поддерживая Андрюшу. А я раскиселилась… Как дyрoчкаa… Впрочем, когда у тебя самой будут дети — ты поймешь меня… Катя, мой сын… Я за него жизнь отдам, понимаешь? Все матери таковы… А он, тем более, один у меня. И я честно тебе скажу — при имеющихся обстоятельствах, да, пусть у него с Нелли ничего не получилось, как бы я не старалась — я буду рада, если он там, где будет служить, встретит девушку, биография которой не будет запятнана так, как твоя. Прости, я понимаю, что дети не ответственны за грехи родителей, но нам, нашей семье, такие близкие не нужны, также, как не нужны и их потомки...
Часть 28
– Сынок, ты не сердись, сыночек, это я ее пригласила. Прости. Она моя гостья. Ну, не сердись..
– Мам… Ты, похоже, забыла меня спросить об этом — хочу ли я видеть ее на событии, которое касается меня — Андрей повернулся к Кате — хочешь, уйдем отсюда?
Катя внимательно посмотрела на Евгению Дмитриевну — взгляд у женщины был умоляющим.
– Нет, Андрей, давай останемся — сказала она — это неудобно и неправильно — твои родители готовились, а мы сейчас сбежим.
– Хорошо. Но честно говоря, я бы предпочел сейчас поехать к тебе в поселок.
– Андрюш — прошептала Катя — все в порядке.
Они прошли в просторную комнату вслед за Евгенией Дмитриевной, которая очень обрадовалась, когда услышала, что сын и его девушка никуда не уйдут.
– Познакомьтесь! - сказала она гостям — это девушка нашего Андрея, зовут ее Катя.
В общем-то, атмосфера на проводинах была довольно приятной, все присутствующие поздоровались с Катей за руку, и никто не начал кричать, что не сядет с ней за один стол, потому что она не их круга. Нелли терлась рядом с матерью Андрея, и Катя успокоилась — будет лучше, если эта девушка расположится где-нибудь подальше от нее.
Импозантный мужчина с бородкой в импортных джинсах стал разливать по бокалам вино и шампанское. Катя решительно отказалась, попросив Андрея налить ей в бокал брусничный морс.
– Катюша, а ты что же? - спросила Евгения Дмитриевна.
– Простите, но я не пью. Совсем.
Андрей напрягся, ожидая, что мама сейчас скажет что-то вроде: «А, ну да, все понятно — наследственность», но та лишь улыбнулась и произнесла:
– Похвальное качество.
И все-таки было что-то в этих проводинах такое… Слишком пафосное, как будто не живое, словно светский прием коронованных особ. Дежурные, приклеенные улыбки, вежливые фразы, а на самом деле… Катя вдруг поняла, что на самом деле этим людям глубоко все равно, что будет там с ее Андреем. И Евгении Дмитриевне сейчас все равно, как пройдет этот вечер — все это устроено только потому, что так положено у них, так надо…. Никто из этих людей искренне не переживает за парня, никто из них, конечно, не будет его ждать, и не спросит ни у матери, ни у отца, как там сын…
Только она, Катя, да Евгения Дмитриевна с мужем будут ждать от него вестей, и с замиранием сердца спрашивать себя — как он там? Все ли хорошо? А потом прислушиваться к собственному сердцу — что же оно ответит?
Во время перерыва, когда мужчины вышли покурить, и Катя попросила Андрея тоже выйти с ними, пообщаться, к ней все же подсела Нелли.
– Привет. Приятно познакомиться. Андрей много говорил про тебя.
– Привет. Да, про тебя он тоже рассказывал — подчеркнула Катя, давая понять девушке, что у них с Андреем нет тайн друг от друга.
– Ты на повара учишься? - спросила Нелли.
– Да, в техникуме, на втором курсе.
– Я тоже студентка, только института.
– Я тоже планирую после техникума продолжить образование.
– Ой, а мне надоело, ты не представляешь, как! Раньше я так хотела учиться, а сейчас приоритеты поменялись, тем более, всего столько нового и интересного появляется в городе. Мы и в видеосалон с девчонками ходили, и в новом ночном клубе в центре побывали, недавно открылся. Ты была?
– Нет. Меня не интересуют такие места. Я больше люблю в свободное время с книжкой поваляться.
Нелли хотела что-то еще сказать, но в этот момент вернулись мужчины, и все снова расположились на своих местах за столом.
Катя ела мало — от волнения, и от того, что успела поесть в общежитие.
– Катюш, ну ты чего? - спросила Евгения Дмитриевна — Андрей, положи ей котлетку, пюре, салатика… Она у тебя совсем мало ест, я еще в прошлый раз заметила…
– Фигуру бережет, наверное — заметил лысоватый мужчина, и кинул в сторону Кати плотоядный взгляд.
– Катя занимается боксом — ответил ему Андрей, сверкая смешинками в глазах — поэтому лучше держаться от нее подальше — если ей что-то не понравится, она отправит в нокаут быстрее, чем вы моргнете.
Все рассмеялись, а мужчина ухмыльнулся — то, на что намекнул Андрей совсем ему не понравилось.
В середине ужина он предложил ей шепотом:
– Кать, давай сбежим! Тут становится все более скучно.
Улучив момент, они быстро оделись и выскользнули во двор, откуда со смехом бросились к воротам. Вслед раздался голос Сергея Карловича:
– Андрей, вы куда?
– Пап, мы уходим! Я вернусь скоро!
– Андрей, а гости?!
– Пап, им и без нас хорошо!
Они бежали вдоль улицы, радостно хохоча, веселые и беззаботные. Катя думала о том, что никогда она не была так счастлива, как сегодня, и очень надеялась на то, что впереди еще много таких же счастливых дней. Хорошо, что автобус в поселок ходил каждый час, и они смогли без проблем уехать туда.
В доме Полины Егоровны было шумно и радостно. Здесь уже собрались все приглашенные — дядя Федор, семья Любки, ребята из спортзала — и ждали только их. Когда они появились в доме, держась за руки, раздались радостные возгласы и приветствия.
– Солдатам-срочникам пламенный привет! - провозгласил Михаил Андреевич и обнял Андрея.
Остальные тоже стали шутить и разливать по бокалам фирменную вишневую наливку Полины Егоровны. Андрей поздравил женщину и подарил ей небольшой подарок, который они с Катей приобрели по дороге — чайный сервиз на три персоны. Катя подарила Полине Егоровне отрез ткани на блузу — шитье было любимым увлечением женщины долгими зимними вечерами.
– Садитесь, садитесь! - говорила раскрасневшаяся соседка — Федор, давай-ка еще всем наливочки!
Потом все вместе пели песни под сопровождение гитары и баяна, на котором вполне сносно аккомпанировал дядя Федор. Андрей обнимал Катю, словно не мог расстаться с ней ни на минуту, а она слушала слова песни: Не плачь, девчонка, Пройдут дожди, Солдат вернется, Ты только жди...» и плакать ей совсем не хотелось. Она знала, что если хотя бы слезинку уронит — Андрей тоже расстроится. Нет, она должна быть бодра и весела, должна поддерживать его всеми силами — ему тяжелее, чем ей, причем намного.
Разошлись довольно поздно, Катя, Андрей и дядя Федя уехали в город на последнем автобусе. Около общежития Андрей осторожно коснулся губами кончика ее носа и сказал:
–Я завтра зайду за тобой. Ты же пойдешь проводить меня к военкомату?
– Конечно. Я уже и с пар отпросилась — ответила Катя — как тебе вечер?
– В поселке было просто отлично. А у нас все слишком официально и пафосно. Что совсем неудивительно — в том кругу, в котором вертятся мои родители это в порядке вещей.
– Да нормальные они — сказала Катя — просто… немного другие.
– Кать, в том мире много грязи и много непонятного мне, неясного. Я как-то боюсь оставлять мать с отцом, мне кажется, он возьмется за старое, и мама будет страдать из-за него. Кстати, о чем ты разговаривала с Нелли, если не секрет?
– У меня нет от тебя секретов — улыбнулась Катя и пересказала разговор с девушкой.
– И все? - удивился Андрей.
– А чего ты ожидал? Что она кинется на меня и перегрызет глотку?
– Да нет. Просто Нелли такая девушка… с характером… думал, закидает тебя колкостями.
Катя рассмеялась:
– Андрей, поверь, я бы нашла, что ей ответить.
– В этом я даже не сомневаюсь!
Они сами не заметили, как пролетело время, и вот уже тетя Маша вышла на крыльцо общежития, кутаясь в старенькую пуховую шаль и закричала:
– Гущина! Через пять минут закрываю!
– Я захожу! - отозвалась Катя — иду уже, тетя Маша!
Посмотрела в блестящие глаза Андрея:
– Андрюш, мне пора…
– Так не хочется тебя отпускать… Ладно, тебе действительно надо выспаться. До завтра.
– До завтра.
На крыльце Катя помахала ему и впорхнула внутрь, закрыв за собой дверь, а Андрей побрел домой, чувствуя себя счастливым и несчастным одновременно. Счастливым от того, что есть в мире человек, кроме родителей, который любит его сильно и безусловно, с которым он может разделить все свои радости и беды, что этот человек готов идти с ним рука об руку через жизненный путь и делить на двоих все, что им не выпадет. А несчастным потому, что приближался час расставания с этим человеком, и это было самое тяжелое, ведь он привык к тому, что Катя все время рядом, за этот год, что они были знакомы, они практически стали единым целым, и сейчас он почему-то боялся оставлять ее тут одну, нет, он верил ей, но ему казалось, что… Впрочем, он и мысли не допускал, что Катя не сможет его дождаться, и все же… Было что-то, что тревожило его, не давало покоя.
– Кать! - остановила девушку любопытная тетя Маша — а ты чего сегодня припозднилась-то? Что-то вы уж совсем расстаться не можете со своим Андреем.
– Да он в армию завтра уходит — сказала Катя, и добрая женщина охнула, приложив ладонь к губам.
– Ты серьезно?! - спросила она — ой, мамочка! Чего ж ему та армия сдалась-то? На кой она сейчас нужна? Сколько людей там погинуло!
– Теть Маш, да вы чего? - возмущенно спросила Катя — я и мысли не допускаю.
– Ой, ты прости меня, детка! Это я так… Не слушай старуху!
Катя с досадой махнула рукой и пошла к себе в комнату.
Перед сном к ней в кровать пробралась Любка, теплая, и вся какая-то по-домашнему уютная, легла рядом, укрывшись колючим одеялом.
– Ну, как? Как все прошло у Андрея дома?
– Да нормально — и Катя рассказала Любке о том, как они провели вечер в компании гостей дома у Андрея.
– Я так и знала, что у нас будет лучше — фыркнула Любка.
– Да ладно тебе, Люба! Просто они так привыкли, понимаешь?
– Кать, почему ты их оправдываешь?
– Наверное, потому что я их в чем-то понимаю.
– Как ты можешь их понимать, ведь ты никогда не была на их месте! И в их «высшем» обществе ты тоже никогда не числилась!
– Люб, они просто вынуждены так жить, понимаешь? Они вертятся в кругу себе подобных, и соответственно, должны принимать правила, по которым те живут. А что касается Андрея — тут семи пядей во лбу быть не надо, чтобы понять, что родители единственного сына хотят для него только лучшего.
– И при этом не допускают мысли, что этой «лучшей» можешь быть ты…
Утром Андрей зашел за ней в общежитие.
– Родители уже около военкомата — сказал он.
Лицо его было странно бледным, казалось, он волновался, и Катя спросила его об этом. В ответ Андрей только улыбнулся:
– Волнуюсь я только за то, как оставить тебя здесь…
– Андрюш, ты о чем? Все в порядке будет!
– Я знаю, Кать. Просто… когда мы в одном городе, я чувствую, словно ты… ну, как бы сказать… под моей защитой, что ли… Я в любой момент могу прийти к тебе, и мы вместе решим любую проблему, которая возникнет вдруг у тебя или у меня. А сейчас меня не будет. Меня не будет у тебя, тебя — у меня…
– Андрей, настраивайся на лучшее, пиши мне чаще, занимай себя какими-то делами и время пролетит быстрее. Я буду делать тоже самое.
Так, за разговорами, они дошли до военкомата. Серое, унылое здание, вокруг — такие же родители, провожающие , и взволнованные новобранцы. Несмотря на сизое, мрачноватое утро, здесь было довольно весело — в одной из компаний мужчина наигрывал на гармошке что-то военно-веселое, вторая компания дружно заливалась смехом — в ней травили анекдоты, в третьей родственники так искренне и открыто улыбались худенькому пареньку в круглых очках, что Катя вдруг почувствовала в горле комок, к глазам подступили слезы, и она подумала, что единственное, чего ей сейчас хочется — это закрыть глаза и не видеть эти полные надежды лица близких этих парней. Но уже через минуту она взяла себя в руки, улыбнулась Андрею и доверчиво прижалась к нему. Он обнял ее за талию и уткнулся носом в макушку.
Очень тяжело было смотреть на Евгению Дмитриевну — она словно бы постарела разом за одну эту ночь. Рассеянно прикасалась то к плечу сына, то к его руке, и Кате было сейчас искренне жаль ее. Сергей Карлович тоже выглядел неважно — прятал покрасневшие глаза, ему тяжело было вот так отпустить единственного сына.
– Андрюш — даже голос у Евгении Дмитриевны стал каким-то слабым и безжизненным — ты только… туда не рвись, прошу тебя… Я… поговорю с кем надо… и мы решим этот вопрос.
Катя подняла на Андрея взгляд — она знала, что он не любит, нет, просто ненавидит, когда родители подключают свои «связи».
– Мама, прошу тебя, не надо — сказал он тихо, но жестко — я сам разберусь, хорошо?!
– Андрей, но послушай… - женщина с последней надеждой взяла сына за лацканы пиджака — послушай меня…
Он осторожно, но настойчиво отцепил ее руки.
– Мама… Я тебе обещаю… Я клянусь… Все будет хорошо. Только не надо вот этого всего… Не делай из этого драму. Это обычная военная служба.
Когда наконец всех новобранцев подозвал высокий здоровый человек в военной форме, они начали спешно прощаться. Катя чуть отошла в сторонку, давая Андрею возможность сначала проститься с родителями. Он крепко обнял мать, прижав ее к себе, и успокаивающе поглаживая по спине, с Сергеем Карловичем объятий не получилось — тот было двинулся к сыну, но Андрей всего лишь поспешил протянуть ему руку и пожал ее, как-то неуверенно и словно бы нехотя. Причину такого рукопожатия знали трое — все, кроме Евгении Дмитриевны.
– Мать береги! - жестко попросил Андрей отца. В голосе его проскользнули металлические нотки.
Потом он подошел к Кате, прижал к себе, чувствуя волнующую близость ее хрупкого тела.
– Подсолнушек — произнес тихо — Подсолнушек… Я… Ты только помни, что ты всегда в моем сердце.
Они соединились лбами и стояли так. Андрей достал свой кулон в виде сердечка и поцеловал его, Катя, глядя на него, сделала тоже самое.
«Вот и все - подумала она — а дальше — только ожидание писем и неизвестность.»
В последний раз перед тем, как уйти, Андрей крепко, до ломоты в костях, прижал ее к себе, прошептал тихое: «Занятия и учебу не бросай», в последний раз обнял кинувшуюся к нему в уже не скрываемых слезах Евгению Дмитриевну, в последний раз бросил взгляд на отца — взгляд прямой, без какого-либо чувства неприятия — просто взгляд мужчины, который оставляет на отца маленькую, хрупкую женщину. Потом резко оторвал от себя руки матери и развернулся, чтобы уйти.
Слез не было, как и всегда в таких ситуациях. Катя уже и не помнила, когда плакала по-настоящему. Сейчас очень хотелось, но она поступила ровно наоборот — когда Андрей обернулся, широко улыбнулась ему и помахала рукой.
Когда призывники скрылись за воротами военкомата, Евгения Дмитриевна, вздохнув, внезапно взяла Катю под руку и спросила как ни в чем не бывало:
– Ты куда сейчас? В общежитие? Пойдем, хоть до поворота вместе дойдем.
Они шли молча, думая каждая о своем. Бледное лицо матери Андрея было сейчас, как всегда, когда она смотрела на Катю, немного замкнутым и даже высокомерным.
Сергей Карлович ушел вперед и теперь беспокойно оглядывался, словно мысленно подгоняя свою жену, видимо, куда-то торопился. Катя старалась не думать о том, что с уходом Андрея в армию мужчина пустится во все тяжкие. Еще она чувствовала, что Евгения Дмитриевна хочет что-то ей сказать, но никак не решается.
Наконец, та собралась с силами и заговорила:
– Катя, ты пойми, я ничего не имею против тебя чисто по-человечески. Ты мне… даже нравишься в чем-то — такая же пробивная, упертая, сильная, как я когда-то — она улыбнулась сквозь слезы — вот ты сегодня — ни слезинки не проронила, старалась держаться бодро и с улыбкой, поддерживая Андрюшу. А я раскиселилась… Как дурочка… Впрочем, когда у тебя самой будут дети — ты поймешь меня… Катя, мой сын… Я за него жизнь отдам, понимаешь? Все матери таковы… А он, тем более, один у меня. И я честно тебе скажу — при имеющихся обстоятельствах, да, пусть у него с Нелли ничего не получилось, как бы я не старалась — я буду рада, если он там, где будет служить, встретит девушку, биография которой не будет запятнана так, как твоя. Прости, я понимаю, что дети не ответственны за грехи родителей, но нам, нашей семье, такие близкие не нужны, также, как не нужны и их потомки...
Продолжение здесь
Спасибо за то, что Вы рядом со мной и моими героями! Остаюсь всегда Ваша. Муза на Парнасе.
