Так страшно мне ещё никогда не было. Сердце бьётся где-то в горле, в пальцах дрожь, на ладонях холодных пот.
— Развяжите меня немедленно! Эй! — я ёрзаю, пытаясь высвободить связанные за спиной запястья, но липкий скотч не поддаётся ни в какую.
Душный мешок на голове не даёт нормально вдохнуть.
— Раскудахталась, курица! — с моей головы сдёргивают злосчастный мешок, и я хотя бы вижу происходящее. Ну как вижу… тем глазом, с которого не съехали, перекосившись, мои очки.
А происходящее, мягко говоря, не радует.
— Что вам от меня нужно? — пищу, притихая. Идея возмущаться громко уже как-то не прельщает.
Передо мною двое мужчин. Один высокий, одетый в брюки и белоснежную рубашку. Статный и весьма красивый. Лет тридцати пяти, не больше. Он выглядит серьёзным, даже скорее хмурым и недовольным.
Второй — невысокий коренастый мужик сильно за сорок. Лысый и в кожаной куртке.
— Отлично, — устало качает головой высокий, — теперь она ещё и увидела нас. Сергей, вот я вроде бы чётко сказал: найди моему сыну репетитора. А ты кого мне притащил?
— Так это… — лысый чешет затылок. — Вот же… училка. Возле школы взял. Это ж вроде одно и то же, да, босс? Что училка, что этот ваш… репетитор.
— Ты придурок, Сергей? — высокий сжимает переносицу пальцами.
— Да я откуда знал, Аким Максимыч! Я ж как лучше хотел! Вот слово пацана вам даю — как лучше!
— Ты со своим словом пацана завязывай! Времена уже не те, не девяностые ваши. Я, если бы знал, что вместе с делами отец передаст таких придурков, как ты, бригадиром бы на завод пошёл лучше!
Я молча слушаю их перепалку, переводя взгляд с одного на другого, и вспоминаю, как прекрасно начался сегодня мой день.
Утром я выпила своё любимое какао с корицей, наблюдая в окно, как падает лёгкий снежок. На работу шла не спеша, наслаждаясь солнечным зимним днём. Мороз был несильный, ветра не было — красота!
В школе день проходил легко и весело. Я объявила оценки моему любимому 4 “Б”, мы провели весёлый классный час на новогоднюю тему. Вдоволь насмеялись. Родительский комитет довёл до слёз тёплыми словами и подарил чайник.
Потом у нас было торжественное совещание, директор всех поздравила, профком обеспечил шампанским и бутербродами, и нас всех с Богом отпустили на новогодние праздники.
Мы с девчонками вышли вместе. Вот только я обнаружила, что забыла флешку, а в праздники как раз хотела поработать.
Сказала девочкам меня не ждать, а как вышла, уже и стемнеть успело. Едва за ворота успела завернуть, как на голову мне надели мешок, руки связали, затолкали в багажник машины и куда-то увезли.
И вот я здесь…
— Репетиторов на сайте сейчас ищут, молодые люди, — я попыталась чуть повести носом, чтобы очки встали ровнее. — А не похищают. Немедленно отвезите меня туда, где взяли!
Мужчины повернули головы и внимательно посмотрели.
— И что нам теперь с ней делать, а? — покачав головой, спрашивает главный. — Она-то нас видела.
— Да что, босс… — пожимает плечами лысый. — Что и положено в таких случаях.
Он делает движение большим пальцем, чуть приподняв его в направлении горла, а у меня кровь стынет от страха. Вот-вот зубы застучат. Да они уже, собственно, стучат.
— Не надо, — вжимаю голову в плечи. — Лучше обратно отвезите. Я никому не скажу. Честное слово.
Уж не знаю, имеет ли для бандитов, коими эти двое являются, вообще смысл это выражение. Может, надо было сказать “слово пацана”?
— Ну это вряд ли, — сводит хмуро брови который Аким Максимович. — Обратно ты точно не поедешь.
— Вы не имеете права держать меня против воли! — адреналин притупляет страх и чувство самосохранения, которые настоятельно советовали мне помолчать. — Это запрещено законом, вообще-то. Меня искать будут! Ой…
Главный кивает лысому, и тот подходит ко мне, держа в руках что-то острое. Я зажмуриваюсь, задержав дыхание, от леденящего ужаса, когда он наклоняется ко мне. Сердце буквально выскакивает из груди, лупит на полную катушку, качая адреналин по венам.
Но лысый только перерезает скотч, а потом грубо дёргает меня за плечо, поставив на ноги. Я тут же отхожу от него на шаг. Растираю свои бедные затёкшие запястья.
— Как вас зовут? — повелительным тоном спрашивает главный и окатывает меня своим тяжёлый взглядом, от которого морозом кожу пробирает.
— Олеся Станиславовна, — наконец мои руки свободны и я могу поправить очки.
— Аким Максимович. Очень приятно, — представляется главный, протягивая руку.
Вот так наглость!
Похитили меня, мешок на голову надели, держали со связанными руками, угрожали! А теперь руку мне протягивает. Светский приём ещё пусть устроит.
— Не очень, — складываю руки на груди и смотрю на него исподлобья.
Вот вроде бы с виду такой представительный мужчина. Умный — по глазам видно. Взгляд острый, жёсткий, такой долго не выдержать. Но ведь умный же! И бандит…
— Я прошу прощения за своего помощника. Он не адаптировался к новым реалиям, к сожалению.
— Меня это не сильно успокаивает, уж простите, — перебиваю его. — Я вам сказала уже, господа бандиты, я хочу домой!
Этот Аким Максимович на секунду отвлекается на свой мобильный, с раздражением сбрасывая звонок.
— В общем, Олеся Станиславовна, — его тон меняется на куда менее мягкий. — Ты какой предмет преподаёшь?
Его переход на “ты” мне совершенно не нравится, но я вдруг осекаюсь, потому что, когда он снова убирает телефон, за поясом его пиджака я замечаю рукоятку пистолета. Это остужает мой пыл до градуса сильно минус, напоминая, что передо мною не шкодливый школьник.
— Начальные классы, — незаметно сглатываю.
— Отлично. Мне подходит. Вас проводят в вашу комнату, — снова переходит на вы. — Располагайтесь.
— В каком смысле? Я…
— Пап, это кто?
И я, и главный оборачиваемся. В дверном проёме стоит невысокий мальчишка лет семи-восьми. Темноволосый, в пижаме и с роботом в руках. Его сходство с отцом сразу же бросается в глаза.
— Это Олеся Станиславовна, — отвечает сыну Аким Максимович, и я замечаю, как меняется тембр его голоса. Жёсткие металлические нотки пропадают, сменяясь на бархатную теплоту. — Твоя учительница.
Меня он даже не спросил, согласна я или нет. Но при мальчике я спорить не буду. Он-то здесь причём, что отец его бандит?
— Я Костя, — мальчик подходит ближе, прижав робота к груди. Смотрит с недоверием, но и с любопытством. — Вы не старая.
— Спасибо, — улыбнуться выходит само собой. — Очень приятно познакомиться, Костя.
— Все мои учительницы были старыми и от них нехорошо пахло. А от вас пахнет приятно, — он чуть наклоняется и тянет носом.
Вот уж, в пику отцу своему, кто умеет заходить с комплиментов. Пусть и таких топорных. Но ему простительно — он ребёнок.
А вот вопрос, куда делись все его упомянутые “учительницы” остаётся открыт.
— И за это тоже спасибо, Костя.
— Ладно, я пошёл, — пожимает плечами мальчишка и убегает.
— Ну, вы увидели фронт работ, так сказать, — замечает Аким Максимович. — В общем, мне нужно уехать. Когда вернусь, обсудим сроки, оплату и прочее.
— Аким Максимович, — говорю настолько твёрдо, насколько мне позволяет смелость, памятуя, что у него под полой пиджака. — Я не останусь. У меня работа, ученики. Я…
— Вы остаётесь. Этот факт мы больше не обсуждаем. Сергей, проводи нашу гостью к Амине, она определит ей комнату.
На этом Аким Максимович разворачивается и уходит, оставив меня наедине с этим жутким типом.
— Ну пошли, репетиторша, — кивает лысый на дверь, а я отступаю от него на пару шагов. От греха подальше, как говорится. — Провожу тебя. А будешь рыпаться, снова свяжу и мешок на голову надену.
— Да иду, иду, — поджимаю губы и следую за ним. Всё равно сейчас у меня другого выбора нет.
***
Если вам понравилась история, рекомендую почитать книгу, которой поровну любви, юмора и пикантных сцен. В тексте я обнаружила свою любимую тройку «учительница – властный мужчина – маленький мальчик без мамы»:
«Училка и криминальный авторитет», Маша Малиновская
Всех Ц.