С этого дня у нас началась новая жизнь. Меня выселили в гостиную. Кормили, обстирывали. Не общались – будто нет меня.
Что чувствовал я? Я страдал. Страдал от того, что сделал больно любимому человеку. От того, что рушу и её и свой мир – такой нужный, такой уютный,
жизненно необходимый. К самой же измене я относился как губительному адреналину, скоротечной болезни, которая обошлась без антибиотиков, прошла быстро, но последствия в виде вышеперечисленного оставила.
Нет, я пробовал мириться, вымолить прощение, но бесполезно. Жена или уходила, или закрывалась у себя в комнате. Однажды я ночью попытался залезть к ней под одеяло…. Она вскочила, открыла окно, и сказала, что выпрыгнет, если подойду к ней…. По взгляду я понял, что она это сделает. С той поры попытки я прекратил.
Так продолжалось два года. Кроме службы и общения с детьми ничего не было. Жизнь и её проявления поблекли и потускнели. Очень хотелось что-то изменить, только как – я не знал. Любил по-прежнему её, мою Ксюшу, но так далеки как тогда, мы не были никогда.
…В отпуск, который случился в начале июня, я решил взять детей, о чем сказал жене. Она не возражала. Мы поехали в мою деревню на машине.
Где-то в подсознании родившаяся мысль – бросить все к черту и уехать в родные пенаты, начала воплощаться. Когда к вечеру подъезжали к деревне, и яркое полуденное солнце последним аккордом высветило любимые места: изумрудный пригорок, усыпанный золотистыми одуванчиками, платиновое зеркало озера и возвышающийся по периметру темно-зеленый смешанный лес, подумалось: брошу всё и уеду сюда, в лучшее место на свете!
…Дома ждали. Разносолы-вкусности, которые любил с детства, были наготовлены мамой в избытке. Дети, почувствовав вольницу, мгновенно растворились в просторах деревни вместе с детьми сестры, которая тоже гостила у родителей, и соседскими ребятишками. Первые два дня пролетели как час: радость от близости родных людей, умиротворение своими истоками сделали своё дело. Потом я позвонил Меченому. Он был несказанно рад моему приезду.
- Жду тебя в субботу, дорогой, то есть, завтра! У меня праздник: дом, наконец-то достроил. Новоселье справлять будем! Полдеревни увидишь!
- Конечно буду, о чем речь! – ответил, я, оживившись. - Такие праздники я люблю! Да и радость от предчувствия встречи с теми, кого не видел давно, бодрила.
…Дом друга был выстроен с городским размахом: два этажа, балконы и огромная терраса. По периметру в парадной части дома все было красиво и грамотно устлано тротуарной плиткой и засажено цветами, кустарниками и деревьями. Сзади дома, естественно, был огород. А как же без него! Деревенский принцип натурального хозяйства никто не отменял!
Стол человек на сорок был накрыт на террасе, опоясывающей дом. Почти сразу я увидел Алену. Она почти не изменилась, и её коса была на месте. Мужчины рядом не наблюдалось, зато сидела какая-то смутно знакомая женщина. Я присмотрелся: Виктория! Точно – она! Красивая, но какая-то другая. Потом я понял, в чем дело: её волосы были выкрашены в блонд, хотя от природы она была шатенка, а сама она значительно похудела. Я помнил её другой…
Танцевал то с одной, то с другой весь вечер, смеялся, шутил, … а утром сел на машину, и, оставив детей на родителей, поехал домой, к Ксюше.
Непреодолимое желание поехать к жене и окончательно расставить все точки над i возникло у меня, когда я вернулся с праздника домой. Веселье вдруг сменилось отчаяньем и весь путь – пятьсот километров – я проехал на неистовом адреналине.
Приехал вечером. Вошел в дом и сразу же прошел в спальню, которая два года назад была общей, а теперь – только её.
Ксюша полулежала на кровати и читала. Окно было открыто – жара. Для надежности я подошел и закрыл его, а потом, сев на кровати рядом, но не глядя на неё, заговорил.
Я рассказал ей про свою деревню, про детство, юность и отрочество – про все те времена, что я прожил без неё. Рассказал про Вику и Алену, и ещё про ту женщину, имени которой не помнил, а фамилии вообще не знал.
- Так как я сам себя наказал, меня уже не накажет никто. Эти два года можно просто вычеркнуть из жизни. Если ты сейчас не простишь меня, я уеду. Уволюсь из армии и буду жить у себя в деревне. Заведу кур и гусей, огород. Женюсь. На Вике или Алене – они обе разведенки. Буду ли я счастлив – это другой вопрос. Так простишь или нет? – я встал и теперь уже посмотрел на неё.
Она опустила голову и что-то прошептала.
- Что? – напрягся я. - Говори громче, я не слышу!
Ксюша, наконец, подняла на меня глаза.
- Ничего не было. – отчетливо сказала она и улыбнулась.
- Уверена?
- Ничего не было, - повторила любимая и откинула одеяло…
Автор Ирина Сычева.
Прочитайте: