Сегодня Юрию Борисовичу Норштейну исполнилось 83.
Иногда можно читать «Снег на траве» (кстати, мы чуть занимались этим текстом на книжном клубе) или, конечно, смотреть работы.
А порой хватает снова посмотреть на эти фотографии.
1. Кадр у мастерской Норштейна, 6 декабря 2018.
2. Послание Юрия Борисовича на фестивале в Суздале во время обеда.
«Снег на траве», конечно, можно разбирать на цитаты, а еще долго рассматривать. Когда-то меня зацепило вот это:
Мы постепенно приучаем сознание к тому, что только эффектные ситуации, супердействия могут называться подлинными, а вовсе не те прозаические дела, которые только, действительно, и могут уменьшить страх перед жизнью и ее реальными потрясениями. Нуждаясь в эффектах, мы устраняем из сознания сам интерес к простоте.
Или вот эта цитата:
Мы все-таки не знаем, что же это такое — жить в мире. Чтобы несколько поколений прожило в мире, не думая ни о войне, ни о насильственной смерти, — думая о том, что есть жизнь, какой смысл они в нее вкладывают. Каким смыслом мы сами насытим свою жизнь — так и будем жить. И в зависимости от охоты к этому смыслу будет возрастать или, наоборот, сжиматься наше духовное пространство. Мотив вечной жизни! Наверное, не тот покой, о котором говорит Воланд. Для меня это — ощущение неизбывности, постоянности жизни. Каждый из нас может вспомнить минуты, когда он чувствовал абсолютную гармонию с миром. Они редки, такие мгновения, да и не могут быть постоянны. Но они дают нам силу жить. У каждого они свои. И они могут показаться неожиданными и даже странными другому. Такие простые моменты, но без них жизнь невозможна.
Приглашение к столу разделить трапезу…
Путник, идущий по дороге…
Детская тайна…
Чистый лист бумаги на столе у поэта…
Дерево на земле.
Кстати, 29 ноября 2023 побывал на премьере «Мальчика и птицы» в Москве. Вот еще один пример классического Юрия Борисовиа во время обсуждения с Евгением Жариновым (близко к тексту):
«Вы знаете, мы встречались, но в других условиях: выпивали и закусывали…правда, у меня фляжка всегда с собой (потрясает над головой). Об этом мультфильме будут писать и физики, и лирики. Я не берусь давать оценку фильму, но не потому, что у меня нет мнения. Эту работу нам показали не для оценки, а для того, чтобы мы знали — Миядзаки-сан находится в полной творческой силе.
Я бывал часто в студии [Ghibli] и хотел бы дать некоторую характеристику: Миядзаки очень любит русское искусство…он как-то сказал: а знаете, какой у меня любимый русский художник? Левитан…Режиссер должен быть просвещенным во все стороны. И о Миядзаки могу сказать: он режиссер просвещенный во все стороны искусства».
Напоследок Юрий Борисович в детстве и несколько слов о его самом знаменитом персонаже:
На самом-то деле, какая сложность — нарисовать ежика? Сколько их в мультипликации ходит с экрана на экран… И почему-то всякий раз считается, что это новый персонаж… Потому у нас две задачи были главными. Простота, о которой я уже говорил, и — не повторить то, что уже было. Не повторить… Он должен быть именно Ежик. Само звучание слова: „Ежик“ — не „Еж“! Ежик и Еж — это же разные персонажи. Ну, как сказать „Еж в тумане“?»
Несмотря на то, что во время работы я абсолютно поглощен ею, когда наступает отрезвляющее состояние, все сводится к тому, что есть вещи и поважнее. Например, появление внуков. Я смотрю на их пяточки, выглядывающие из-под одеяла, когда они засыпают, и... Боже мой, как хорошо это.